— Большой злой волк, одетый в прекрасный итальянский костюм. — Марипоса коснулась моей руки, ее пальцы были такими же мягкими, как и губы; там, где ее пальцы касались татуировки волка она, казалось, ожила в свете огней гаража. — Я должна была догадаться.

Ее взгляд скользнул к моим губам, потом снова к глазам, и когда Марипоса больше не могла выдерживать мой взгляд, она начала теребить мой галстук. Нервные руки, словно трепещущие крылья. Я хотел чувствовать их на своей коже, вокруг своего члена, руки, ласкающие мои яйца.

Марипоса прочистила горло.

— Ты мне все покажешь?

Я постучал в окно костяшками пальцев, и появился Джованни, открывая мне дверь. Я сказал Марипосе, что буду говорить по-итальянски, и она, как и в мэрии, казалось, поняла меня без перевода. Я обошел машину и открыл ей дверцу. Она взяла меня за руку и вышла, все еще придерживая платье.

— Теперь я знаю, почему ты купил это здание. — Марипоса огляделась. — Тебе явно нужно было место для всех твоих машин.

Я сжал ее руку, чувствуя дрожь в теле Марипосы, ведя ее внутрь здания. Это не было сознательной реакцией, но когда мы вошли, она крепче сжала мою руку.

— Черт меня дери, — выдохнула она, заглядывая внутрь. — Я никогда не была в таком… большом месте.

Я показал Марипосе все вокруг, устроил грандиозную экскурсию, но, в конце концов, понял, что у нее что-то на уме. Она почти ничего не сказала.

— Что случилось? — Я остановился в чулане хозяйской спальни. — Можешь говорить прямо.

Она опустила подол платья, пожала плечами и заправила за ухо длинную прядь волос.

— Здесь прекрасно, Капо.

— Ты можешь изменить все, что захочешь. Разбери все на части и снова собери.

Марипоса кивнула, но больше ничего не сказала.

— Давай я тебе кое-что покажу, — сказал я.

— Еще?

Я усмехнулся.

— Смотри внимательно.

Она не сводила с меня глаз, пока я нажимал кнопки на часах. Задняя стена начала бесшумно двигаться, скользя перед другой стеной, и открылось пространство за ней. Это было похоже на лифт. Холодный. Стерильный. С другой стороны располагалась металлическая стена. Я протянул руку, жестом приглашая ее войти. Марипоса колебалась, но только секунду. После того, как мы вошли в помещение, я закрыл дверь в чулан. Секунду спустя я открыл другую дверь и жестом пригласил ее выйти первой.

— Хорошо, — сказала она, широко раскрыв глаза. — У тебя тут есть пещера летучих мышей. Потайная дверь.

Смех, вырвавшийся из моей груди, звучал прерывисто.

— Не совсем. Это пожарная часть.

— Да, но ее переделали. Полностью переделали. Снаружи она выглядит заброшенным зданием.

Марипоса подошла к стеклянным перилам и посмотрела на нижний этаж дома. Я переделал его для нее. Никто не знал, что это здание мое. Насколько всем было известно, это была бездействующая, заброшенная пожарная часть.

Первая часть дома была холодной, с резкими линиями. Эта часть была для нее: теплые тона и мягкая мебель. На стенах висели многочисленные картины с бабочками. Здание не соответствовало внешнему виду, но редко внешность соответствует внутреннему наполнению. Одна из моих тетушек поговорила с декоратором. Она дала им представление о том, кто такая Марипоса, из того, что я ей рассказал, и женщина все заказала. Я взял идею оттуда.

— Это твой дом, Марипоса. С другой стороны фасад, показуха. Если у нас гости, званые обеды и тому подобное, мы развлекаемся в той части. Эта часть предназначена только для личного пользования. Семь человек, включая нас, знают, что мы здесь живем.

— Это больше, чем я могла себе представить, — выдохнула она.

— Я рад, что тебе нравится.

— А кто остальные пять человек, которые знают о тайном доме?

Тайный дом. Я чуть не усмехнулся.

— Рокко, мои дядя и тетя, брат Рокко Дарио — он архитектор — и еще Донато. Он начальник Службы безопасности Рокко. Ты с ними скоро познакомишься, на свадьбе в Италии.

— Если никто не знает, как ты все это провернул?

— Дарио помог мне кое в чем. Он потратил на это некоторое время. Остальное, — я поднял руки, — я работаю над этим местом уже пять лет. Все припасы поступали через другое здание. До сих пор я здесь никогда не жил.

— Затворник, — прошептала она.

— У тебя такие же часы, как у меня, но они новее и женственнее. Если хочешь, можешь менять ремешки, чтобы они подходили к твоей одежде. Ты найдешь их на прикроватном столике. Но только мы семеро должны знать об этом, Марипоса. Больше никто.

— Понятно, — сказала она. Она играла со своими волосами. Agitarsi¹⁵. Нервничала. Она нервничала.

— Vieni¹⁶, — сказал я, отводя ее от перил. — Давай я тебе все покажу.

На этот раз, когда мы осматривали дом, Марипоса была более оживленной, ее глаза блестели, рассматривая все, вместо того, чтобы пытаться понять, куда она впишется. Ее тело расслабилось, как и в ту ночь в клубе, когда я двигал ее в медленном ритме. В ту ночь ее сердце билось так неистово, что я чувствовал, как пульс Марипосы ускоряется, чтобы не отстать от ритма, заданного сердцем.

Когда я показал ей вторую спальню, она кивнула и сказала:

— Я останусь здесь?

— Это тебе решать. Частью нашего соглашения было то, что я дам тебе время привыкнуть ко мне. — Я намеренно сделал вторую хозяйскую спальню более мягкой по сравнению с моей собственной спальней по собственным эгоистичным причинам.

Чем ближе мы подходили к комнате, тем больше она теребила свое платье. Когда мы добрались туда, она заглянула внутрь, почти опасаясь войти.

— Большой злой волк живет здесь. — Я усмехнулся. — Ты в безопасности.

— Пока, — пробормотала она, наконец-то заходя внутрь.

Марипоса провела рукой по огромной кровати, по всей мебели, даже по стенам. Она двинулась в ванную, ее глаза метнулись прямо к перламутровому потолку, настенному камню, массивной душевой кабине и ванне на массивных ножках в виде когтистых лап, а затем к полу, выложенному лучшим итальянским мрамором.

Она остановилась, когда подошла к входу в гардероб. Это была комната внутри комнаты. Там был коридор, а по обеим сторонам стеклянные двери, за которыми располагались одежда, обувь и места для хранения драгоценностей. Одна сторона была ее. Другая — была моей.

— Не хочу показаться грубой, — сказала она, собираясь оторвать жемчужину с платья. Ее взгляд был прикован к полке, уставленной теннисными туфлями самых разных цветов, в основном итальянского производства. — Но чья это одежда? Я знаю, что одна сторона — твоя, там только костюмы, но как насчет другой?

Я чуть не рассмеялся над тем, как тонко она пыталась все разузнать.

— Ни одна другая женщина не бывала здесь раньше. — Я встал у нее за спиной, и, когда выдохнул, мое дыхание обдало спину Марипосы, и на ее коже появились мурашки. — Здесь все новое. Вот почему здесь до сих пор пахнет свежей краской. Все эти вещи — твои.

— Я не покупала эти вещи.

— Ты этого не делала. Это сделал я. Скоро мы увидим, насколько хорошо я тебя знаю, а?

Марипосе потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить, но она кивнула. Ее это ошеломило. Несмотря на то, что это была сделка, ей было трудно перейти от бедности к роскоши, не чувствуя, что это чересчур. Я толкнул ее на самое дно, а она не умела плавать.

— Я вижу, как ты тратишь деньги, Марипоса, и нам нужно поработать над твоими навыками. — Я не следил за ней, чтобы узнать, сколько она тратит. Я следил за ней, потому что ничто из того, чего она жаждала, она не приобрела. Если бы мне пришлось заказывать каждый гребаный пункт в меню, чтобы она могла понять, что ей больше нравится, я бы это сделал. И она получила бы все, что пожелает. Ей нужно было многое наверстать.

— Это слишком…

— У нас уговор, — сказал я. — Ты держишь свое слово. Я держу свое. Я делаю это не для того, чтобы быть добрым, а ты не принимаешь, потому что я требую расплаты. У нас соглашение.

Я сделал шаг ближе к Марипосе, проводя пальцем по ее шее, рисуя букву «К» на идеальной коже. Она задрожала, а мой член дернулся и затвердел.