— Снова какая-нибудь дрянь вроде выжимки из печени утопца? — поморщился я.

— По уровню мерзости будет что-то гораздо хуже, поэтому заставлять не буду, — ответил Дан.

— А можно поподробней?

— Духовные пиявки. — сказал демон. — Обитают на круге чревоугодия, одна такая способна за месяц высушить здоровенного борова.

— Здорово. Прекрасно. Замечательно, — мрачно произнес я. — А мне она нахрена?

— В свое время я тренировался надев наручи из костей титанов, весившие, как настоящая гора, — произнес Дан. — Было тяжело, несколько раз подобное ограничение могло стоить мне жизни. Но когда я снял их, то не оказалось никого равного мне по скорости.

Когда я приехал к ведьме, она была уже вдрызг пьяна и лишь что-то невнятно пробурчала при моем появлении. В подвале я отыскал вещь, указанную демоном — стеклянный сосуд, наполненный серым холодцом. Стоило его коснуться, как субстанция словно закипела, распадаясь на множество толстых полупрозрачный червей. Мать твоя, какая же дрянь.

— И что с этим делать? — при виде беснующихся пиявок меня начало потрясывать. — Посадить на кожу?

— Нет, не здесь. Тебе лучше лечь в кровать, уж поверь. — хмыкнул демон.

Я укрыл заснувшую за столом ведьму пледом и поехал к себе.

В квартире было тихо. Мать начала постоянно задерживаться на работе, но скорее всего, просто не хотела идти домой. Мне же спокойней. Смыв кровь и не ужиная, как попросил Дан, я сел на кровать.

— Просто подави их, тогда они затихнут, — сказал демон.

Примерно полчаса я боролся со страхом перед мерзкими отродъями, но все же смог попасть в волну гнева и ярости. Пиявки немедленно прекратили бесноваться, снова растекаясь студнем. Я быстро извлек одну и захлопнул крышку, в которую тут же забарабанили атакующие создания.

Мокро. Холодно. Укол в ладонь. Пиявка исчезла, словно просочившись через кожу. Последовавшие ощущения были очень похожи на предобморочное состояние: мне резко перестало хватать воздуха, голова закружилась, во рту пересохло и навалилась жуткая слабость.

Я откинулся назад, стукнулся затылком об стену и сполз на кровать. Дан что-то говорил, но у меня не осталось сил, что слушать, их не хватало даже на то, чтобы закрыть веки. Не шевелиться, не дышать, не моргать.

Через полчаса я попытался накрыться одеялом, но вырубился на середине пути.

Щелчок и уже утро.

— Похоже, мы прогадали, ты не можешь с ней бороться, — вздохнул Дан. — Придется искать другой путь.

— Нет, — я едва разлепил губы. — Справлюсь.

Меня будто замедлили в десять раз. Каждое движение требовало максимального напряжения и сосредоточенности.

Надо идти. Чтобы держать тело прямо требовалось слишком много усилий. Я опустился на четвереньки. Демон-бабка внезапно стал надо мной, с интересом наблюдая.

— Кыш, — выдохнул я.

Затем случилось что-то странное. Старуха села мне спину. Естественно, что руки медленно подкосились, и меня прижало к полу. Густая тень дремника весело закрутилась на стене. Он что издевается?

Будто подтверждая мои слова, старуха слезла. Мне пришлось десять минут лежать, чтобы накопить силы, но стоили подняться и пройти еще метр, как ситуация повторилась.

— Он издевается, — подтвердил демон. — Просто отпугни его, меня он уже не боится. Понял, что не могу достать.

Легко сказать, но нереально сделать. Мой разум был похож на реку, скованную толстенным слоем льда, а для того, чтобы высвободить эмоции, а за ними и эйдос, требовалось эту корку сломать. Оставалось только играть по правилам дремника, надеясь, что ему надоест.

Не надоело. Я едва дополз до кухни, оставляя дорожку из пота, словно улитка, но и там ждала засада. Только я хотел выпрямиться, опираясь на стол, как старуха мягко нажала мне на плечи, опуская обратно.

— Я… тебя… прикончу… — говорить удавалось только с огромными паузами. — Вместе с бабкой.

Тягучий гнев толкнулся в корку льда, но тут же исчез, оставив после себя досаду. Но дремник что-то почувствовал и шаркая ногами старухи убрался восвояси.

Потом была долгие мучительные попытки попить и поесть. И несколько часов отдыха на полу. За это время я обнаружил на линолеуме множество мусора и грязи, и дал обещание, что едва встану на ноги, то сразу начну уборку.

Снова дорога в кровать.

Пока я добирался, телефон несколько раз звонил. Точно, лена что-то говорила про тренировку, да и ведьма должна насчет дела позвонить.

К вечеру стало полегче. К ночи я решился перезвонить.

— Да, ты чего не брал? — Лена ответила почти сразу.

— Да? — я выбирал самый экономный вариант ответа.

— У меня кое-что случилось, поэтому давай перенесем тренировку на следующую неделю, хорошо?

— Да.

— С тобой все в порядке, цыпленок?

— Да! — я попытался изобразить эмоцию.

— Ну ладно, и спасибо большое за вчера, ты меня реально спас.

— Да.

— Странный ты какой-то, ладно, до встречи.

С ведьмой разговор вышел еще короче, точнее мне вообще не пришлось говорить, она сама все доложила. Дело далеко за городом, в недостроенном санатории. Клиентка хотела превратить его в загородную резиденцию, но рабочие спустя пару дней сбегали, ссылаясь на чертовщину. Едем в субботу, вместе с хозяйкой. Потом послышался звон разбитого стекла, ругань и ведьма отключилась.

— Вижу ты кое-как оклемался, — раздался голос демона. — Пришло время встретиться со старыми друзьями.

Когда демон перенес меня стало полегче, но не настолько, чтобы передвигаться на двух ногах. Теперь предстоял тяжелый выбор — быть сожженным или раздавленным? Скрепя своей истощенной душой, я направился к смотрителю.

Из-за слабости, я ощутил навалившееся давление еще до входа в пещеру. Будто двигаешься в застывающей смоле. Попытавшись войти в форму демона, я потерпел неудачу: никак не удавалось нащупать ощущение зуда. При подъеме штанги все выходило как бы само, но из-за чудовищного давления в пещере меня будто завернули в ватное одеяло. Ничего не чувствую.

Все. Не двинуться. А я только высунул голову из пещеры. Как и предупреждал Дан, поблажек больше не было: на меня таращилось три или четыре глазка.

Ну же двигайся! Двигайся!

Бесполезно. Огненный луч метнулся ко мне, отделяя голову от тела, и в следующую секунду я проснулся в постели и застонал от боли. Хотелось встать и бежать, чтобы хоть как-то смазать чудовищный ожог, но сил не было.

На глазах выступили слезы.

— Давай, — прошептал я, чтобы не дать себе погрузиться в отчаяние.

На этот раз мне удалось собрать весь гнев и боль в комок, чтобы изобразить хоть какую-то ауру. Теперь я хотя бы мог повернуться, чтобы встретить испепеляющую атаку лицом к лицу.

После смерти я сразу отрубился, и проснулся глубокой ночью. Подумать только, я смог выдержать всего два раза, даже в самом начале было лучше.

Усмехнувшись самому себе, я сполз с кровати. По дороге на кухню встретил выходившую из туалета маман.

— Ты что делаешь, наркоман проклятый? — она прижала руки к лицу. — Надо скорую вызывать.

— Нет, — довольно резко сказал я. — Ноги после тренировки сильно болят.

— Ох, завтра с Катей поговорим, будем тебя в диспансер сдавать, — причитая, мать пошла к себе. — Как знала, что в отца пойдет. Как знала.

Катя? Точно, та психологша, что приходила. Вроде бы она должна заглянуть сегодня, не очень хочется предстать перед ней в таком состоянии. Чего доброго, и правда дурку вызовут.

Мне снова предстояло совершить эволюционный скачок к прямохождению, что было непросто, и ходить я мог только по стеночке. Так до утра и протаскался: в туалет, на кухню, в комнату.

На удивление мне стало полегче. Похоже, что активное сопротивление слабости каким-то образом уменьшает ее. Я попробовал поднять корпус лежа на кровати. Удалось с тридцатой попытки, но кровать стала мокрой от пота, хоть выжимай.

Потом приседания. Отжимания с колен смог только к обеду. Но ощущение того, как организм медленно набирает обороты и раскочегаривается, придавало сил. К вечеру я смог кое-как ходить и даже протер полы тряпкой. Просто на них можно было поскользнутся, столько с меня капало пота. Пил я, как лошадь. А жрал, как две. Если бы готовка не так выматывала, я бы опустошил все запасы. А в магазин дорога пока закрыта — просто не дойду.