Лёжа в мокрой траве, я пыталась отгадать, кто эта женщина? Явно не сестра Покровского. Да и зачем ему устраивать тайное свидание в парке с собственной сестрицей, если можно спокойно побеседовать в номере. На стройную Милу с её модельной фигурой незнакомка тоже не похожа. Неожиданно мне в руку ткнулось что-то влажное и холодное. Я мигом вскочила. Рядом, виляя хвостом, стоял Проныра.

В парке было тихо, лишь где-то в лесу, пару раз тревожно крикнула какая-то птица. Головная боль сама собой прошла от свежего воздуха. Я отправилась назад, в домик, где мирно спала Полина. У входа, положив голову на ступеньку, лежал Прохвост. Он тихонько тявкнул, нехотя поднялся, пропуская меня к двери, и снова улёгся на пороге.

Я сняла мокрое платье, сбросила с одеяла недовольных кошек и нырнула под одеяло. Закрыла глаза и уже сквозь сон услышала какой-то звук, донёсшийся из парка. Отдаленный грохот, похожий на раскат грома. «Гроза началась», – успела подумать я и погрузилась в сон.

Неприятности начались с самого утра. Сначала Прохвост стащил у Армена большую курицу, и повар, мрачный и злой, в очередной раз заявил, что уходит от нас.

– Может, это не Прохвост, – попытался защитить собаку Никита.

– А кто же тогда? – спросил Армен.

– Ну, не знаю, – честно признался племянник.

– Ага, значит, курица сама ушла, – совсем рассвирепел Армен.

Во-вторых, из горничных осталась одна Ирина, так как Рита заболела, а Алла почему-то не вышла на работу.

Больную Риту отпустили домой. Туристов накормили завтраком и выпроводили на прогулку. А Кирилла отправили в посёлок, чтобы разузнать, что стряслось с Аллой.

Валентина бросила любимый огород, чтобы помочь Армену на кухне, и ворчала:

– Полить надо бы огурцы, а то пропадут. Жара, а дождя всё нет и нет.

– Как же нет, а ночью, что по-вашему было, как не гроза? – возразила я.

– Какая гроза, не было никакой грозы, – удивился Армен.

– Что ты Ксюша, приснилась тебе гроза, – поддержала его тётка. – Ни капли не упало, посмотри, земля совсем сухая.

– Но я же точно слышала гром! Сегодня ночью.

Тётка и Армен переглянулись, затем Валентина, крошившая капусту, отрезала:

– Не было грозы, приснилось тебе. Мы-то ничего не слышали.

Через полчаса из посёлка вернулся Кирилл и сообщил, что Аллы дома нет, а дверь закрыта на замок. Её мужа, пьяницы и бездельника, никто из соседей не видал со вчерашнего дня. Возможно, он просто пьёт у кого-то из дружков. Или спит где-нибудь в кустах.

– Куда же могла деться эта Алла? – пробормотала Валентина. – Надо спросить у Ирины.

Позвали горничную. Оказалось, что у Аллы вчера был выходной, так она ушла рано утром. Ещё до того, как обнаружилось, что пани Ковальская скончалась. Больше Ирина её не видела, и не знает, почему она не пришла сегодня.

Не успела Ирина закончить свою короткую речь, как за окнами кухни послышались звонкие детские голоса. Дверь резко распахнулась, и в помещение влетел растрёпанный и возбуждённый Никита. За его спиной нерешительно топтался Женька, из-за которого в свою очередь выглядывала собачья морда. Любопытный Прохвост не мог пропустить мало-мальски значительной информации мимо своих лопоухих ушей.

– Мы нашли её! – заявил Никита громким трагическим шёпотом. – Там, в парке.

– Кого нашли! – удивилась я.

– Мы нашли вашу тётеньку, – пискнул Женька, сделав квадратные глаза. – Вы ведь её ищете?

– Её Прохвост первый унюхал, начал лаять, а мы с Женькой прибежали. Глядим, а она и не дышит, – объяснял Никита, но никто его уже не слушал. Первым с места сорвался Кирилл, за ним Армен и я. Замыкали шествие Валентина с Ирой.

Алла лежала недалеко от пруда, в высокой траве, которую Кирилл давно собирался скосить, да все руки не доходили. Застывшие глаза женщины удивлённо смотрели в небо. На светлой блузке горничной расплылось красное пятно, правая рука сжимала какой-то предмет. Я наклонилась и увидела зажигалку: обычную одноразовую, оранжевого цвета.

– Но ведь она, кажется, не курила, – тихо проговорила я.

– Что? – не поняла Валентина.

– Да, Алла не курила, – подтвердила Ирина. – Из нас троих вообще никто не курит, ни я, ни Рита.

«Значит, зажигалку она вырвала из рук убийцы», – подумала я.

– Послушай, Ксения, который был час, когда ты услышала гром? – вдруг спросил Армен.

– Не помню, может, два, а может, и половина третьего. Темно ведь было. Так ты думаешь…

Я посмотрела на мёртвую женщину. Её лицо было спокойным, каким-то умиротворенным, даже морщинки вокруг глаз разгладились. Светлые волосы, разметавшиеся по траве, блестели на солнце.

Оставив на месте преступления Кирилла и Прохвоста, мы вернулись в дом. Я позвонила в полицию.

Когда наши постояльцы вернулись, в усадьбе работала оперативная бригада. А на скамейке возле особняка сидел уже известный нам майор Пронькин.

– Что случилось? – спросил Ивушкин, взглянув на наши растерянные лица.

– Опять кто-то умер? – полюбопытствовала Светлана язвительно. – Интересно, кто же на этот раз?

– На этот раз горничная Алла. Только она, кажется, умерла не своей смертью, – объявил Армен, прежде чем я успела дёрнуть его за рукав.

– Что! – прорычала Ева. – Мы с дочерью немедленно покидаем вашу гостиницу. Мы платили не за такие развлечения.

– Чего это вы так испугались, мадам? – усмехнулся Ивушкин. – Когда вам ещё представиться такая возможность: своими глазами увидеть преступление и поучаствовать в расследовании. И всё это совершенно бесплатно!

– А также побывать в шкуре подозреваемого. Или жертвы, – пробасил Игорь Дубровин.

– Но я вовсе не желаю быть в шкуре жертвы, и потому мы уезжаем, – продолжала возмущаться Ева.

– Ну что ты, мамочка, это и в самом деле кошмарно интересно, – проворковала Милочка в обычной для неё жеманной манере.

Николай ободряюще улыбнулся ей и подмигнул.

– Завтра я уезжаю, у меня уже есть билет, – как будто ни к кому не обращаясь, промолвила Зося.

Пронькин, до этого момента слушавший молча, заявил:

– Произошло убийство, и никто отсюда никуда не уедет. По крайней мере, в ближайшие несколько дней. Нам придётся побеседовать с каждым из вас. И, возможно, не однажды.

– Это что же, нас в убийстве подозревают? – возмутилась Свиридова. – Но мы-то при чём, мы эту горничную, как там её,… Аллу и знать не знали. И вообще, нас тут и близко не было. Мы осматривали монастырь.

– Женщина погибла ночью. Или у вас ночные экскурсии бывают? – Пронькин повернулся ко мне.

– Ночью мы спим, – желчно заявила Зося. – Во всяком случае, я. И не шляюсь с пистолетом по парку.

Я удивлённо уставилась на неё. Откуда она знает, что Аллу застрелили? Пронькин, очевидно, подумал то же самое.

– Или с кухонным ножом, – поспешно добавила Зося и опустила глаза.

– Я так понял, что ввиду обнаружения преступления ужин сегодня отменяется, – попытался разрядить обстановку Ивушкин.

– Да, действительно, неплохо бы и подкрепиться, – присоединился к нему Дубровин. – Убийство, конечно, штука мерзкая, но кушать тем не менее охота.

– Как вы можете думать о еде, когда рядом с нашей гостиницей бродит убийца, – снова заговорила Ева. – Какой-то маньяк караулит в парке, и горничная, скорей всего, не последняя его жертва. А вдруг он проберётся в наш номер, когда мы заснём?

– Завтра наймём охрану, – успокоила её я.

– А до завтрашнего дня нас всех перестреляют!

– Вряд ли это был чужой, – вмешался Кирилл. – Собаки бы залаяли.

– Значит, вы полагаете, что горничную убил кто-то из своих? – усмехнулся Ивушкин. – Это мне определённо начинает нравиться.

Ответить Кирилл не успел: на пороге особняка появилась Валентина и объявила, что стол накрыт к ужину. Все, даже нервная Ева, с энтузиазмом ринулись в гостиную, и только мы с рыжим майором остались стоять во дворе.