Кроме подвалов и заброшенных уголков старого парка, для гостей готовились экскурсии по историческим, заповедным и литературным местам Подмосковья и ближних к нему губерний. С юмористическим, мистическим, поэтическим уклонами в зависимости от интересов гостей. Рекламный проспект обещал также концерты, невинные азартные игры, вроде старинного лото с бочонками, поиски сокровищ (в местах, ещё не перекопанных на грядки командой неутомимой тёти Вали). Так что открытие первого сезона мы встретили во всеоружии.

Утром меня разбудила кошка Алиса. Она надсадно мяукала и колотила меня лапой по щеке.

– Ну, чего тебе нужно, – проворчала я, с трудом разлепив веки, – не даешь человеку поспать, свинья бессовестная. Иди отсюда. Вон Рыжик ушёл давно по своим кошачьим делам, и ты давай, проваливай.

Но кошка продолжала противно орать. Я тяжело вздохнула, откинула одеяло и опустила ноги на пол.

Мечтая о чашке крепкого кофе, я пошлепала в особняк, на кухню. Как бы организовать, чтобы кофе в постель по утрам подавали? Много лет ломаю голову над этой проблемой, но никакого решения пока нет! Да что там – в постель, в моем щитовом домике не было кухни, поэтому приходилось тащиться в особняк даже за простенькой чашкой чая или кофе.

Зевая, я брела через парк. Восхитительно пели птицы, на траве ещё сверкала роса, жёлтые цветы на клумбе тянули головки навстречу солнцу. На посыпанной песком тропинке, ведущей прямо к дому, меня радостным тявканьем встретили собаки.

– Тише, тише, всех гостей перебудите, – проворчала я. Собаки считали, что выполнили свой долг по ночной охране усадьбы, и заглядывали мне в глаза, ожидая похвалы и наградного куска мяса

Надо сказать, что сторожа из них вышли не особенно грозные. Из всей троицы устрашающий вид имел лишь кавказец Простак (по паспорту Фердинанд). Но внешность обманчива, и Простак – добрейший на свете пёс. Кошки нагло воруют еду у него из миски, а все люди для него – друзья. Никите стоило больших трудов научить пса лаять на чужих. Простак гавкает на них почему-то лишь по утрам и вечерам, при этом смотрит на Никиту, ожидая награды.

Не лучше охраняет и ротвейлер Прохвост (по документам Маркиз Анри). Он ничего не защищает, а сам ловко утаскивает из кухни приглянувшийся кусок мяса. В отличие от Простака и Прохвоста, Проныра – обычный дворянин. Он приблудился случайно, и наши собаки сразу же приняли худого и облезлого бродягу в свою стаю. О том, что псы из жалости кормят бездомную дворнягу, я узнала случайно от Алисы. Умная кошка долго мяукала и звала меня за собой. Я последовала за ней и обнаружила тощего пса, лакавшего супчик из миски Простака. Никита сообщил, что дворняжка отирается здесь уже несколько дней.

– Пусть он у нас живёт, ладно, Ксюш? Мы с Кириллом ему будку сделаем.

Ну, что ж, две собаки, или три— разница невелика. Так Проныра остался у нас. Кстати, охранник из него тоже получился никудышный. Имена собак слегка сократились, и псы стали окликаться на клички Проша, Проня и Хвост. У каждой собаки было свое хобби, и вместе они собирались лишь во время кормёжки. Излюбленным занятием Проши был здоровый сон где-нибудь под кустом, любопытный Проня носился по всей территории и заглядывал даже в ведра строителей и пустые банки, а хитрый Хвостик топтался возле кухни, не спуская преданных глаз с повара.

Возле кустов, скрывающих тропку к пруду, послышались ворчливые причитания. Тётя Валя наклонилась над затоптанным растением, которое только вчера было редким цветком

– Все, уезжаю! Кончилось моё терпение!

– Тёть Валь, потерпи немножко. Вот наймем садовника, он за этим зелёным хозяйством присмотрит, – лепетала я заискивающе.

– Не садовника нужно брать, а ещё одну горничную. Лариса с Ритой не справляются, а тут вдобавок этот юбилей!

– Какой ещё юбилей с утра пораньше? – удивилась я.

– Ну, ясно, одна ты ничего не знаешь, – сварливо проворчала тётка. – У драгоценной пани Барбары юбилей: восемьдесят лет старушенции исполняется, и она собирается с помпой отметить день рождения прямо здесь, в нашей пнсионате. Если бы мне столько стукнуло, я бы ни за что праздновать не стала.

– Когда? – выдохнула я, с трудом найдя паузу в тёткиной речи.

– Что когда? А-а, день рождения. Да через три дня. А людей не хватает, я с ног сбилась, девушки на ногах едва держатся! Нужно срочно нанимать ещё одну горничную. Вот не позднее, чем сегодня.

– Где ж мы её за день найдём?

– Это уж твоя забота, – буркнула тётка и, нежно прижимая к груди погибший цветок, зашагала по тропинке к гостинице. Я поплелась за ней.

В гостиной меня ждал приятный сюрприз. В холле, на диванчике сидела темноволосая молодая женщина лет тридцати. Увидев меня, она поднялась и застенчиво улыбнулась, показав ряд ровных белых зубов. Я услышала голос мамы:

– Ирину Клинцову прислало бюро по трудоустройству. А нам ведь так нужна горничная.

– Прежде я работала горничной в семье бизнесмена, несколько лет прожившего за границей, поэтому неплохо говорю по-английски, – произнесла Клинцова удивительно мелодичным голосом. – У меня есть рекомендации. Вы посмотрите?

– Не стоит, – симпатичная девушка, владеющая иностранным языком, мне сразу понравилась.

«Как оперативно небо услышало мои молитвы», – подумала я, но на всякий случай поинтересовалась у мамы:

– Разве мы давали заявку?

– Видать, Валентина вчера звонила.

Молодец, тётушка! Обо всем сама позаботилась. Что ж, день начался удачно.

Но радовалась я рано. После завтрака, когда туристы погрузились в автобус и благополучно отбыли на экскурсию к живописному лесному озеру, появилась горничная Лариса и объявила, что у неё внезапно заболела мать, и поэтому она вынуждена будет уехать.

«Ну вот, одну Бог дал, другую, значит, взял. Разве ж это везение!», – огорчённо подумала я.

– Но вы не беспокойтесь, на время отсутствия я нашла себе замену, женщину из посёлка, – утешила меня Лариса. – Она вот-вот должна прийти.

Лариса собрала вещи и уехала, я осталась ждать обещанную замену. Время шло, а девушки всё не было. Я прошлась по дому с инспекцией, заглянула в чуланы и кладовку, а затем отправилась на кухню подкрепиться чашечкой кофе.

Дверь на кухню была приоткрыта, но в помещении никого не было. Армен куда-то отлучился. Впрочем, на кухне кто-то был. В дальнем углу за перегородкой, отделяющей мойку с разделочным столом от остального пространства, я услышала какие-то странные звуки. То ли громкое чавканье, то ли тихие всхлипы. Я прошла через всю кухню и заглянула за беленькую в голубых разводах ширму из пластика: на громадном столе, засунув обе когтястые лапы в объёмистый тазик с замаринованным для шашлыка мясом, сидел мой кот Рыжик. Время от времени подлое животное вытаскивало из ёмкости кусок свинины и метким броском отправляло под стол, где его с нетерпением поджидали три собачьи морды. От изумления я не сразу нашлась, что сказать разбойничьей команде, и некоторое время растерянно наблюдала, как куски мяса в перце и зелени исчезали в собачьих пастях. Поразительно, но при этом соблюдалась строгая очерёдность пожирания украденной снеди. Ни один пёс не издал ни звука, слышалось только сдержанное похрюкивание при пережевывании очередной порции. Понятно теперь, какие заботы у рано встающего Рыжика.

– Брысь отсюда все, ворюги! – заорала я, наконец обретя дар речи.

Собак будто ветром сдуло, кот укоризненно глянул на меня, брезгливо отряхнул лапы и с достоинством прошествовал из кухни прямо под ноги вошедшему Армену.

– Что тут за звериное собрание? – весело поинтересовался шеф-повар.

– Заботливый котик весь шашлык псам скормил. Всего пара кусочков и осталась, – грустно доложила я. – И собаки животами теперь будут маяться, и людям есть нечего…

– Да уж, гости твои категорически от голода будут пропадать – больше ничего к парадному столу не заготовлено. Салатами и бутербродами обойдутся? Сами псарню развели, однако.