Жаба взял с большой тарелки бутерброд с икрой и откусил половину. Немного подумав, он поставил вопрос иначе:
— Скажи честно, но ты ведь про его знакомых особо и не расспрашивал?
Василий потянулся рукой к бутылке. По мученическому выражению его лица было видно, что ему ничуть не полегчало.
— Ну, как же не расспрашивал! — ответил он и резко убрал руку от бутылки. — Нам же надо было определить круг подозреваемых.
— То есть у каждого, к кому ты заходил, ты спрашивал, с кем мог общаться Николай Фёдорович?
— Конечно же спрашивал. И у всех соседей спрашивал, может он им что-то рассказывал. Но нет, старик никому ничего не говорил. Он замкнутый был. Жил сам по себе.
Рука Жабы потянулась за вторым бутербродом с икрой, и через несколько секунд тот, как и первый, тоже исчез в его огромной пасти. Туда же успели заскочить котлета и два куска копчёно-варёного куриного рулета.
— Что же делать, — проскулил с полным ртом еды Дмитрий. — Я вот прямо чувствую, что старик успел кому-то всё рассказать. Но вот кому?! Сам поеду к нему во двор¸ буду каждую встречную собаку спрашивать.
Кемарин тяжело вздохнул.
— Что я могу тебе сказать по этому поводу? Удачи тебе.
Поначалу Жаба пошёл тем же путём, что и участковый. Он стал звонить в каждую квартиру в подъезде, в котором произошло сразу два убийства. Дмитрий конкретно спрашивал, не рассказывал ли им что-нибудь Фёдор Иванович, и не знают ли они каких-нибудь его знакомых.
— Женщина высокая, здоровая такая к нему иногда приходила, — сообщила бабулька с пятого этажа. — Раза два или три я её точно видела за последних три недели до его смерти. Я знаю, потому что она просила меня входную дверь в подъезд открыть.
— А кто она такая? Где живёт? Вы адреса её не знаете?
— Откуда мне знать… Я как-то в чужие дела с расспросами не привыкла лазить. Она с небольшим пакетом всегда приходила. Передачку явно ему приносила. Гостинцев каких-ниубдь. Но очень-очень мало. И долго она у него никогда не задерживалась. Пять-десять минут, не больше.
Когда Жаба закончил полный обход подъезда, то понял, что зря всё это затеял. Он получил точно такой же результат, что и Кемарин. Только зря потерял время. Выйдя из подъезда, он зашагал к остановке. Он шёл возле пятиэтажного дома. На скамейке под раскидистой ивой громко разговаривала местная алкашня. Дмитрий шагнул к ним:
— Добрый день, друзья, — произнёс он. — Мне ваша помощь нужна. В этом доме, — Жаба указал пальцем на четырнадцатиэтажку, — убили одного старика. Знаете?
— Откуда нам знать? — тут же отреагировала неопрятная бабища с фингалом под глазом. — Иди мил человек, куда шёл и нас не трогай.
— Постой, — тут же откликнулся двухметровый детина. — Я знаю о ком речь. О Фёдоре Ивановиче. Хороший мужик. Ветеран войны, между прочим.
— Да-да, — обрадовался Жаба. — Именно о нём и речь.
— Так что ты хотел спросить?
— Не знаете ли вы, были у него какие-нибудь знакомые, с кем он дружил, общался?
— Трудно сказать, — задумался детина. — Я его несколько раз с цветами видел около пятиэтажки. Той, что возле нашего продуктового магазина на Гая. Вот, в прошлое девятое мая там видел и на восьмое марта в этом году видел. Точно-точно видел. Он весь такой цветущий, радостный был.
Жаба извлёк из кармана несколько купюр.
— Слышишь, друг, помоги. Они будут твои, если ты мне точно дом и подъезд покажешь, возле которого ты видел Фёдора Ивановича с цветами.
Очутившись возле нужного подъезда, Жаба понял, что ему нужно делать дальше. Увидев молодую женщину с коляской, выходящую из подъезда, он показал ей своё удостоверение и спросил.
— Не знаете, не живёт ли в этом подъезде ветеран войны? Женщина, скорее всего.
— Да, живёт на втором этаже. В седьмой квартире, а что?
— Она сейчас дома?
— Дома, дома! И Валентина Максимовна — внучка её — тоже дома. Хорошие люди. Их тут все знают.
Жаба поблагодарил женщину с коляской и вошёл в подъезд. Запиликал его мобильный телефон. Пришло какое-то сообщение с неизвестного номера. Жаба сразу догадался, откуда дует ветер. Он открыл сообщение и прочитал следующее:
12 марта 2012 года покончил жизнь самоубийством старший лейтенант Ошмянского РОВД Ершов Николай Петрович, 4 июля 2013 покончил жизнь самоубийством капитан Гомельского ОВД Дедко Марат Иосифович, 14 апреля 2014 покончил жизнь самоубийством капитан Витебского ОВД Клюев Андрей Владимирович, 1 сентября 2014 покончил жизнь самоубийством участковый Витебского ОВД Коробеев Вадим Викторович, 6 июля 2015 года покончил жизнь самоубийством инспектор Слонимского межрайонного отдела ГАИ Пашкевич Денис Константинович…
Список, который увидел перед собой Жаба, впечатлял. В нём были указаны шестнадцать фамилий сотрудников правоохранительных органов, покончивших жизнь самоубийством. А в конце было дописано заглавными буквами: Жабочка, пришла твоя очередь.
5.
Дверь Жабе открыла высокая крупная женщина с сильными руками, со здоровыми ладонями. У неё был двойной подбородок, чёрныё густые брови, карие глаза и нос картошкой. Такие люди запоминаются с первого раза. Удивительно, что практически никто из соседей Фёдора Ивановича о ней не вспомнил. Валентина Максимовна сообщила, что бабушка спит, и её не стоит тревожить известием о смерти друга. Она оказалась общительной и милой женщиной. И рассказала, что работает зубным врачом.
— Ты, наверное, зубы без наркоза вырываешь, — решил пошутить Жаба и удобно уселся в кресле с высокой спинкой.
— Могу и без наркоза, — сверкнула глазами Валентина Максимовна и села на диван. — Мы вроде как на «ты» не переходили.
— Извините, — тут же спохватился Дмитрий. — Я со многими людьми так разговариваю. И это само собой вырывается. Я стараюсь искоренить эту привычку, но не всё так просто. Я в детстве перенёс одну очень серьёзную психологическую травму и стал грубым с окружающими меня старшими людьми. Если в пару словах, то это было унижение со стороны моего классного руководителя, продолжающее длительное время. Она ломала меня, как личность. А затем это стали делать и другие преподаватели.
— Как я вас понимаю, — улыбнулась Валентина Максимовна. — Возможно, мы с вами родственные в этом плане души. Мне в школе никто выше тройки не ставил. Ну, может быть там, за исключением двух-трёх предметов. Прицепили ярлык троечницы и душили все подряд. Но вот вся эта несправедливость только закалила меня. И медучилище, и мединститут, я закончила с красными дипломами. У меня тогда было одно огромное желание, доказать всем, что я не троечница. Не поверите, но вот так вот в жизни бывает.
— Я верю вам, — вздохнул Жаба. — Давайте вернёмся к разговору о Фёдоре Ивановиче. Этот разговор для меня очень важен. Я ищу пропавшую девушку, и возможно вы мне сможете кое в чём помочь. В плане того, что проясните кое-какие детали.
— А я и не знала, что Ивановича убили. Всё не могла понять, куда он пропал.
— Так, он вам что-нибудь рассказывал?
— Да, было что-то такое нехорошее. Фразу он ещё такую кинул по телефону. Знаете, что он сказал? Валентина, скажи, куда же наш мир катится. Прямо какое-то весеннее половое обострение.
— Почему он так сказал?
— Он увидел, как какая-то девка ползала на карачках вокруг скамейки возле его подъезда. Бухая видать была. Там же и прилегла отдохнуть, пока её не увидел какой-то мужчина в куртке с капюшоном.
— И что этот мужчина? Боюсь даже спрашивать.
— Да-да, он помог ей подняться и завёл в ближайшие кустики, где и воспользовался её неадекватностью.
— Да, блин! — воскликнул Дмитрий. — А что Фёдор Иванович?
— Он выкрикнул что-то типа «совсем оборзели» и скрылся в подъезде.
Жаба несколько минут молча просидел в кресле. В его голове сложилась вся мозаика. Он понял, что произошло на самом деле в квартире Петьки Гедича. И ему стало так больно в душе за Дениса Жердина, который, как и Полина Дорина, стал жертвой очень жестокого и выходящего за все рамки морали преступления. Поступить так, как поступил преступник, мог только настоящий отморозок.
