Жаба обогнул дом и вышел к сараю, где в прошлый раз они с Бубновым застали курящего и слушающего радио старика. В сарае на этот раз никого не было, и Дмитрий двинулся дальше. Двор старика не был ухоженным, бросалось в глаза полное безразличие к месту обитания, запущенность. Обычно это свойственно людям, которые пьют, но Жаба с прошлого раза заметил, что в доме старика нет бутылок из-под алкоголя. А значит дело в другом. Например, в депрессии. Иногда всё становится бессмысленным. Чернота заполняет душу — и жизнь превращается в муку.

Жаба вспомнил, что когда он впервые увидел старика, то не смог определить приблизительный его возраст. Возможно этот человек постарел раньше времени от какого-то очень сильного нервного переживания.

В двадцати метрах от дома и сарая стоял гараж. К нему надо было пробираться через заросли сухой прошлогодней травы, кустов ежевики и шиповника. Чуть левее находился деревянный туалет, к которому с двух сторон примыкали небольшие навесы, под ними были складированы очень аккуратно дрова, и это совсем не вязалось с общей картиной запущенности.

Жаба направился к гаражу. По дороге к нему он разглядел в зарослях травы несколько трухлявых деревянных лодок, ржавые вёдра с песком и раму от детского велосипеда. Он обошёл вереницу старых кустов смородины и крыжовника и вышел к распашным воротам гаража. Потянув дверь в створке на себя, Дмитрий заглянул внутрь. Он достал из кармана куртки фонарик и включил его. В гараже не было машины, на полу валялась старая резина и всякий никому ненужный ржавый хлам.

Жаба покинул гараж и двинулся в обратном направлении. Нет тут Бубнова — предположение его не подтвердилось. Осталось, правда, заглянуть в дом. Но что-то ему подсказывало, что и там его не будет. Внезапно возле яблони в пяти метрах от себя Дмитрий увидел крепкого, широкого в плечах мужчину. Дмитрий тут же остановился и словно прирос к земле. Ему даже без света фонарика удалось разглядеть, что на голове мужчины какой-то мешок с вырезами для глаз. Выглядело это очень зловеще. Сердце Жабы подпрыгнуло от увиденного.

Дмитрий резко вытянул вперёд руки, в одной был пистолет, в другой фонарик.

— Стой, где стоишь!

И тут же ощутил своим плечом удар совковой лопаты. Пистолет вылетел из его руки, да и сам он не удержался на ногах, и вперёд головой полетел прямо на кусты. Дико ругаясь матом, исцарапав всё лицо и руки о колючие ветки, Жаба кое-как поднялся и приобрёл устойчивое положение. И тогда он получил ещё один удар лопатой, в этот раз уже по голове, точнее по лбу. Сознания от удара Дмитрий не потерял, но перед глазами его засверкало очень много ярких звездочек, и к горлу подступила тошнота.

Жаба с диким воплем, не видя перед собой никого и ничего, рванул вперёд и обхватил руками обидчика, он всем своим весом снёс его с ног и придавил к земле. В руках Жабы всегда была сила. И одного удара хватило ему, чтобы вырубить подонка. Он хотел с его головы сорвать мешок, но тут подоспел мужик, которого он увидел у яблони. Эта тварь с мешком на голове обхватила рукой шею Дмитрия и повалила его спиной на землю.

Жаба попытался приподняться, когда тот слегка выпрямился. Он даже успел вытянуть вперёд руки. Но нападающий нанёс несколько сильных ударов по его лицу. Дмитрию совсем поплохело от этих ударов, и всё пред его глазами поплыло.

— Ты зашёл на чужую территорию, мудак! — услышал он вопль мужика с мешком на голове и с дырками для глаз в этом мешке. — Покоя тебе не будет! Ты сам на тот свет попросишься!

Перед глазами Жабы долгое время всё плыло. Он пытался приподнять голову, но его тут же начинало мутить.

Когда он повернулся на бок, деревья и кустарники, находящиеся в поле его зрения, раздвоились. Желудок превратился в кусок камня, и Дмитрия вырвало. Он кое-как поднялся на ноги, и шатающейся походкой двинулся к дому.

Ноги его были ватными, он вроде и шёл, но не ощущал силы в них. Они подгибались. С каждым шагом его вело в правую сторону. И он даже не понял, как очутился возле перевёрнутой вверх дном деревянной лодки и опустил на неё свой зад.

— Аааа! Сука! — завопила лодка голосом Бубнова.

Жаба мгновенно отскочил от неё. Со стороны это выглядело так, как будто он сел на гвоздь и тут же подорвался.

— Твою мать! — выкрикнул Дмитрий и уставился мутными глазами на пальцы, которые он чуть не раздавил бортом лодки.

Жаба наклонился, схватил лодку за край борта и перевернул её. На земле на боку лежал Георгий. Ноги его были связаны. Руки Бубнову удалось уже развязать. Видимо, он долгое время пытался справиться с этим, и у него получилось. Он просунул руку под борт лодки, чтоб её приподнять и выбраться из-под неё, а тут Жаба плюхнулся задницей на лодку, добавив Георгию дополнительных острых ощущений.

— Гоша! — закричал Жаба. — Как я рад тебя видеть!

— Пошёл в жопу! — раздался злобный шепелявый ответ. — С тобой водиться, себя не уважать. Дал мне бог друга.

Жаба вместо того, чтоб развязать ноги Бубнову, сел на землю рядом с ним и стал гладить его по плечу.

— Поворчи, поворчи, дружище! Это любовь!

Бубнов резко согнулся и потянулся руками к верёвке.

— Сука, я сейчас только ноги развяжу! Будет тебе любовь!

— Я так за тебя волновался.

— Предупреждаю, у тебя ещё есть время! Лучше беги!

— Не могу, меня тошнит!

— Это мелочи по сравнению с переизбытком чувств, которые я к тебе испытываю. Ты сделал мой сегодняшний день неповторимым. Я этого никогда не забуду.

— Ты до сих пор злишься на утренний инцидент с трусами?

Бубнов освободился от верёвок, схватил Жабу за воротник куртки и потянул к себе. Они уставились друг на друга. У Жабы лицо было в крови, она сочилась со лба. У Бубнова в синяках и ссадинах и в запёкшейся крови возле виска.

— Какого хрена ты мне сказал ехать сюда? Чтоб мне тут «звезды» вкатили!

— Когда я тебе такое сказал?

— Какая хрен разница когда? Ответь мне, зачем!

— Успокойся, Гоша. Я тебе ничего такого не говорил. Нас кто-то очень смело и нагло имеет. И не боится ни чёрта, ни бога. И этот кто-то мастерски умеет подделывать голоса.

Бубнов отпустил воротник куртки.

— Да, ну! Не может быть такого. Это слишком невероятно.

— Но ты же утверждаешь, что тебе кто-то звонил и говорил моим голосом.

— Я не утверждаю. Слышимость, скажу тебе честно, была хреновая. Очень хреновая. Но он кинул пару твоих словечек, и я сразу купился.

— В принципе, Перова тоже жаловалась на слышимость, когда ей якобы Рябов звонил. А он ей не звонил. У меня из-за этого придурка в голове такой хаос, что я не знаю, за что мне хвататься и что мне вообще совсем этим делать. Знаешь, как он себя называет?

— Как?

— Манипулятором.

— Боже, какой бред. Он бы себя ещё калькулятором назвал.

— Понимаешь, это чмо возомнило, что может заставлять делать людей то, что он хочет. И у него это получается. Вот меня отметелили два чувака, но я на сто процентов уверен, что среди них не было этого Манипулятора. Что это такие же жертвы, как и я. Он их заставил делать то, чего они совершенно не желали.

— И зачем ему всё это?

— Я тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос.

— Развлекается так, что ли.

— Наверное… Он меня, вот, заставил войти завтра в кабинет подполковника и сообщить, чем мы с Рябовым занимаемся.

— И чем вы занимаетесь?

— Завтра узнаешь.

— Жаба, ты не забыл, что меня поимели так же, как и тебя. Я имею право знать правду.

— Он знает, что мы с Рябовым решили заняться частным поиском людей за деньги.

— Ага. Незаконное предпринимательство. Статья сто семьдесят первая уголовного кодекса. Молодцы! Тюрьма и налоговая по вам плачут.

— Не умничай!

— И как успехи?

— Да, никак! С самого начала этот придурок всё портит. Он не даёт мне этим заниматься. Он в курсе всех моих передвижений.

— В наш век — это вообще не проблема.