Луиза спохватилась только в тот момент, когда Рэй стремительно прошел мимо нее. Он не сказал ни слова и даже не попрощался, впрочем, она тоже промолчала. Но отчего — то на душе у нее стало неспокойно. Плохо, что он видел ее с Эдмундом. Нет, конечно, Луизе было абсолютно все равно, что подумает о ней господин маг, но ведь Рэй мог «случайно» рассказывать об этом графу, а отцу не следовало знать о тайной встречи дочери. По крайней мере, пока.

— Луиза, — позвал Эдмунд, привлекая к себе ее внимание. — Ты меня совсем не слушаешь, верно?

— Да, прости, — Луиза смутилась и несколько раз моргнула. — Я задумалась. Эд, что ты сказал?

— Этот тип явно пытался испортить тебе настроение, — повторил Эдмунд, недовольно глядя вслед Рэю, растворившемуся в толпе. — Неприятный человек. Но у него все равно ничего не получится, красавица. Я теперь рядом, и сейчас мы идем развлекаться.

— Да, не стоит терять времени. Завтра днем я должна отправиться в обратный путь, — сдержано ответила Луиза, но потом все же улыбнулась. Она будет веселиться, и наслаждаться каждым мгновением рядом с Эдмундом — она слишком долго ждала этой встречи! А Рэю Тревансу ни за что на свете не испортить ей этот день! Она не позволит и не доставит господину магу такого удовольствия!

Вторая порция мороженого стремительно уменьшалась, а вот настроение становилось все лучше и лучше. Зачерпнув из стеклянной вазочки ложечку сливочного лакомства, обильно политого шоколадом и посыпанного орехами, Луиза отправила его в рот, щурясь, будто довольная кошка. Наверное, по своей сущности она и была кошкой — гордой, своевольной, делающей то, что вздумается и способной в любой момент оцарапать, даже если за мгновение до этого была чрезвычайно довольна, тихо мурлыкала себе под нос, да и вообще наслаждалась жизнью.

Кафе-кондитерская, куда Эдмунд привел Луизу, располагалось на шумной набережной, так не похожей на ту, где часом ранее Рэй спас попавшую в переплет самоуверенную дочь графа. Пара сидела за столиком на летней террасе, наслаждаясь погожим днем, вкусным лакомством и необычной музыкой. Совсем неподалеку расположились два уличных музыканта, развлекая всех желающих и тренируясь перед вечерним выступлением. Играли они не на привычных гиланцам лютне или арфе, а на диковинных заморских инструментах — музыка звучала живее, насыщение и, будто с большим желанием и вдохновением. Эдмунд с большим удовольствием сообщил Луизе, что называются они скрипкой и гитарой, а затем, хвастаясь, добавил, что и сам во время плаваний научился играть на гитаре.

— В самом деле? — Луиза удивленно приподняла брови. Раньше Эдмунд не питал особой любви к музыке, но ведь не зря говорят, что море меняет. — Я бы хотела услышать, как ты играешь.

— Я с удовольствием не только сыграю, но и спою для вас, миледи, — расплылся в довольной улыбке Эдмунд. — Впрочем, лучше бы спела ты. Помнишь, незадолго до того, как ты уехала со своей ведьмой, а я впервые вышел в море, ты мне пела? Что-то там про ведьм и девицу, которая ждет из плаванья то ли возлюбленного, то ли жениха.

— Нет, Эд. Петь я не буду, — жестко сказала Луиза. — Я уже и слов не помню, — это была ложь, но эта песня не предназначалась для чужих ушей. Она была только для Эдмунда и только в момент того первого расставания, когда Луиза еще верила, что однажды она станет его женой.

Былая обида напомнила о себе совсем некстати. Когда-то давно Эдмунд заверял, что сделает ей предложение, как только они достигнут брачного возраста. Потом он писал письма и обещал, что они соединятся узами брака, как только он получит повышение. Время шло. Эдмунд получал должность за должностью и сейчас уже был помощником капитана на «Фениксе», но обещания так и осталось просто обещаниями. Наверное, напомни сейчас Луиза об его словах, он, возможно, пообещал бы жениться после того, как станет капитаном, а то и адмиралом. Но годы идут, и она отнюдь не молодеет и больше не верит в пустые обещания, хотя до сих пор всем сердцем и тянется к Эдмунду.

— Ладно, я не настаиваю, — Эдмунд и не заметил перемены в настроение Луизы. Ему уже давно хотелось рассказать ей отличные новости, но все никак не получалось. — Это не так важно. Луиза, ты, возможно, помнишь, что моя мать была уроженкой Цинари.

— Разумеется, — кивнула Луиза, раздумывая над тем: не заказать ли еще мороженого? В конце концов, фигуру — то беречь не для кого, а такую вкуснятину в Мёрт не делают. — Именно поэтому ты, решив посвятить жизнь морю, встал под знамена соседнего государства, а не наши, — она сумела сказать это совершенно спокойно, хотя раньше ее сильно задевал выбор Эдмунда.

Луиза всегда была далека от политики, но даже она слышала о давней вражде Цинари и Гилан из-за небольшого островка на границе. Оба государства желали захватить этот небольшой участок суши, а страдали, разумеется, простые люди — жители острова — гиланцы и цинарцы, почти мирно живущие бок о бок на крошечном клочке земли.

Обстановка на границе государств-соседей все обострялась, но войны никто не хотел и тогда, лет пять назад, правители решили довольно банальным образом улучшить дипломатические отношения — одна из дочерей императора Цинари была отдана в жены королю Гилан. Вот только вместо крепкого мира, соседи обзавелись еще одним поводом для вражды. К сожалению, юная королева Гилан оказалась бесплодна. Луиза, еще учась в Академии, краем уха слышала многочисленные сплетни о начавшемся в нынешнем году бракоразводном процессе августейших особ.

— Почему ты об этом заговорил, Эд? — спохватилась Луиза. Сердце ее сжалось от тревожного предчувствия.

— Месяц назад я стал верноподданным Его величества Фредерика императора Цинари, — не без хвастовства объявил Эдмунд. Он вообще страшно гордился тем, что вернулся на историческую родину, да еще и не просто так.

— Чего? — Луиза вытаращилась на Эдмунда. Конечно, этого следовало ожидать, но известие все равно поразило ее до глубины души.

— Да-да, я теперь подданный Цинари, а не Гилан. Так что ты, красавица, беседуешь с иностранцем, — рассмеялся Эдмунд. — Но и это еще не все, дорогая! Ты же веришь в судьбу, Луиза?

— Допустим, — настороженно ответила она, не понимая к чему клонит новоявленный цинарец.

— Полгода назад я встретил моего дражайшего дядюшку Рауля — виконта Салини. Представляешь, старый хрыч бездетен и проникся глубокой симпатией к сыну своей единственной сестры, которая имела глупость влюбиться в бедного уроженца Гилан и сбежать с ним. Он даже надумал сделать меня своим наследником, — Эдмунд подался вперед, глядя на подругу детства лихорадочно блестящими карими глазами. Это был его триумф, предел мечтаний и он хотел, чтобы Луиза тоже прониклась этим, оценила, восхитилась. — Так что Эдмунд Сарбен не просто сын бывшего управляющего графа Сенферн, но и будущий виконт Салини.

— Эд, поздравляю!.. — нужно было сказать что-то еще, но нужных слов у Луизы никак не находилось.

Она смотрела на красавца-моряка и не узнавала в нем того мальчика, в которого влюбилась давным-давно. Его самолюбие торжествовало, а сам он представлял собой просто образец честолюбия и отчего-то напоминал распустившего хвост павлина. Луиза не знала что делать. Теперь Эдмунд был ей ровней, даже отец, скрепя сердцем, согласился бы с этим, но отчего-то это известие не только не принесло ей радости, но даже наоборот — опечалило.

— Давай съедим еще мороженое, а? — после неловкой паузы предложила Луиза, выдавив вымученную улыбку.

— Ты моя сладкоежка! — Эдмунд все упивался своим счастьем и даже не заметил, что Луиза вовсе не разделяет его восторгов. — Конечно, съедим. Совсем скоро я стану настоящим богачом! Это непременно надо отпраздновать!

Поздние летние сумерки отступали перед множеством огней. Во время осенней ярмарки жизнь в Квиди с наступлением темноты не заканчивалась, а перетекала в новое русло не менее привлекательное, чем днем. Если утро и день можно было назвать временем торговцев, то вечера и ночи принадлежали музыкантам, которые активно трудились для пущего веселья народа.