– Ну, не совсем, – промямлила я.

– Так бери отпуск. И ни о чём не пожалеешь: тут тебе и удовольствие, и развлечение, и деньги, и слава. Это ж сам Полонский!

– Скажешь тоже, «слава»! «Кушать подано»! – поворчала я для порядка, уже решив взяться за роль.

И согласилась. Полина с бабушкой на даче, а Никита – человек самостоятельный, обед сам себе разогреет. Вот тебе, пожалуйста, роль почти главной жертвы! Интересно, горничную будут убивать или нет? Лучше бы нет.

Заболевшая актриса оказалась той же комплекции, что и я, поэтому мне подошёл её костюм: тёмное платьице и беленький, как у школьницы, фартучек. Говорить и в самом деле ничего не надо было. Во всяком случае, в сегодняшнем эпизоде, так, мелькнуть разочек в гостиной, и всё. Зато Эллу снимали долго, сначала в доме, затем на улице, где она разговаривала с почтальоншей. В суть сцены я не вникала, когда меня, наконец, отпустили, я отправилась исследовать парк. Он был большим, похожим на настоящий лес. Похоже, здесь даже росли грибы.

Когда я вернулась назад, оказалось, что работа на сегодня закончились, и вся компания собиралась разъезжаться. Полонский выглядел довольным, он хвалил всех и особенно Эллу, которая сегодня превзошла самое себя. Мне показалось, что режиссёр не совсем равнодушен к своей новой актрисе. Что ж, такое случается, ничего удивительного. Элла девушка красивая, а вдобавок ещё и талантливая. И Полонский, кажется, не женат. И тоже мужик ничего, хоть и не первой молодости. Зато первой величины светило на кинематографическом небосклоне.

Разъехались, однако, не все. Остались мы со Снежаной, гримёрша Зоя, реквизиторша Машка, Макс, оператор с помощником. И ещё несколько человек, в основном технари. Снежана шепнула мне на ухо, что у осветителя родилась очередная дочка, и они собираются отметить радостное событие водочкой и шашлыками, которые будут жарить здесь же в парке. С согласия хозяйки, конечно же.

Виновник торжества с добровольными помощниками отправился готовить шашлыки, остальные бездельники рассыпались по участку. Зоя с Машей полезли в бассейн в специально прихваченных по этому случаю купальниках. Мы с Эллой и Снежаной сидели на кухне и потягивали кофе. Девушки курили, а я, в очередной, триста пятидесятый раз, завязавшая с дурной привычкой, с завистью смотрела на них.

– Притащили ящик водки, напьются теперь в щепки, – констатировала Снежана. – Полонский пьянок не одобряет, на редкость правильный мужик.

В кухню вошёл осветитель Коля Поповских, счастливый отец новорождённой дочки Кати. Элла открыла холодильник, и он начал вытаскивать оттуда охлаждённую водку. Вид у папаши был такой, словно он уже принял по меньшей мере литр неохлаждённой.

– Девочки, минут через десять прошу к столу.

– Мы не пьём, завязали, – заявила Снежана.

– Никак не могу, я за рулем, – сказала я. – И Элла тоже.

– Обижаете! Вы просто обязаны выпить за новорождённую.

– Выпьем. Шампанское, – Элла достала из бара бутылку с чем-то французским и принялась неумело открывать её.

Николай взял у неё бутылку и ловко откупорил. Затем разлил по бокалам, и мы чокнулись, поздравив его с прибавлением в семействе.

Осветитель, позвякивая водочными бутылками в авоське, нетвёрдым шагом ушёл к остальному пьющему обществу.

– Не забудь шашлычка принести, Колюнь, – крикнула ему Снежана, и вздохнула, когда он скрылся за дверью:

– Напьются теперь до поросячьего визга, и девчонок напоят, Зойку с Машкой. Зря ты, Эллочка их тут оставила, потом ведь не вытолкаешь, как упьются. И Полонский утром орать будет.

– Ничего, места много, пусть гуляют, – легкомысленно заявила девушка. – В парке есть летний павильон, да и во флигеле три комнаты, если кто останется.

После ухода Коли мы уселись за стол. Элла разлила по чашкам кофе и достала коробочки с растительными сливками.

С удобством устроившись на стуле, Снежана неторопливо потягивала кофе и рассказывала нам о своём недавнем участии в рекламе сосисок. Она явно наслаждалась минутами отдыха, не так много их выдается в её жизни, под завязку заполненной работой и семейными проблемами. Башкирцева ударилась в воспоминания шестилетней давности и принялась рассказывать нам о том, как она впервые увидела Полонского.

– А кстати, правда ли, что завтра приедут каскадёры? – вдруг вспомнила она.

– Да, – подтвердила Элла. – Завтра ответственный момент: снимаем автомобильную катастрофу. И завтра же приезжает мой «супруг» по фильму.

– А кто будет играть Германа? – оживилась Снежана.

– На роль Германа Стас пригласил Аркадия Звягинцева.

На лице Снежаны появилось удивление.

– Я такого не знаю. Где он снимался?

– Нигде. Он играет в какой-то маленькой театральной студии. Полонский, считает, что он необыкновенно талантлив. И фейсом аккурат подходит.

В голосе спокойной, обычно сдержанной Эллы послышалось раздражение. Или мне почудилось? Она, похоже, не в восторге от такого партнера. Честно сказать, я тоже ни разу не слышала этого имени. Но режиссёру видней.

Я глянула на Эллу и вдруг увидела, что её лицо побледнело. Расширенные глаза девушки неотрывно смотрели в окно. Снежана продолжала болтать. Я обернулась и увидела ужасное лицо, прилипшее к стеклу. Более отвратительную физиономию трудно было себе представить! Через пару минут жуткое создание исчезло.

– Господи, откуда это здесь появилось? – ахнула я.

– Что? – не поняла Снежана, с некоторым опозданием проследив за моим взглядом.

Но за окном уже никого не было. Элла пришла в себя и принялась описывать увиденное в окне лицо, я добавила пару фраз к описанию. Мы не сошлись лишь в одном: по её мнению, ужасный тип был похож на утопленника, а по моему – на удавленника. Я предположила, что это метод воздействия на актёров, разработанный режиссёром Полонским. Чтобы удерживать стабильное и качественное выражение ужаса на их лицах. Хотя Эллочка и так постоянно выглядит испуганной и нервишки у неё давно в напряжении. Не перебрать бы с этим делом.

Снежана захихикала:

– Чего вы испугались, девчонки? Это ребята надрались и шалят. Загримировались или маски нацепили и нас пугают.

За окном послышались громкие голоса. Снежана подскочила на стуле и выбежала во двор. Мы с Эллой неторопливо отправились за ней.

У крыльца стояли осветитель Коля и помощник оператора, Витёк. Они держали в руках три шампура с шашлыками. Увидев нас, Николай растянул рот в улыбке:

– Вот, пожальте, принёс вам шашлычок. Особенно удачный получился. Под водочку самое оно.

– Мальчики, это вы сейчас в образе упыря к нам в окно лезли? – поинтересовалась Снежана.

– Мы? – удивился осветитель и на всякий случай оглянулся в поисках чудовища. – Скажешь тоже, Снежаночка! Зачем же нам вас пугать, мы люди до неприличия трезвые и серьёзные. А кого это вы видели после шампанского?

Мы с Эллой попытались описать жуткое лицо за окном. Выслушав нас, Витёк засмеялся:

– Ваш упырь – обыкновенный бомж. И не такой уж страшный, это вам спьяну почудилось. Не надо водку шампанским закусывать! А бродяга ещё утром приходил, Полонского искал.

– Небось, прослышал, что триллер снимают. Роль получить хочет, – хихикнула Зойка, появившаяся из-за деревьев. – Видела я его: страшноват. Интересно только, как он сюда попал, без пропуска?

***

Домой я приехала поздно, было уже совсем темно. Сонный Никита высунулся в прихожую.

– Прибыла, наконец! Я уж начал беспокоиться… Ну, я спать пошёл, а то поздно.

– Как спать, а диктант? А досрочные каникулы? А роль любимого сына главной жертвы? – я была неумолима и, хочется думать, сурова.

– Ксюш! Давай-ка я тебе чайку с мёдом в постель принесу, а ты ляг, расслабься, – забеспокоился Никита. – Что-то у тебя вид измождённый, небось, перенапряглась. Что я бабушке скажу, если ты совсем сляжешь?

И паршивец умчался на кухню, оставив меня стоять с разинутым ртом и застрявшими в нём педагогическими нотациями.

В субботу занятий у Никиты не было, и мы с ним проспали до одиннадцати. Если б не кошка, и до обеда могли проспать.