И он решительно повлек Кати в обратном направлении.

Когда поднялись на второй этаж, она наконец-то смогла вздохнуть свободнее. Повернулась к наставнику, собираясь объясниться (слишком уж угнетало его молчание), но Марк в ответ приложил палец к губам и покачал головой. Все так же молча они миновали коридор с комнатами магов, а потом наставник, выпустив, наконец, ее локоть, распахнул дверь.

Войдя в кабинет, Кати почувствовала, что из нее точно вытекли все силы. Наплевав на вежливость, она без приглашения прошла к окну и опустилась в стоявшее там мягкое кресло.

Марк закрыл дверь на ключ. Подошел к стеллажу, снял с полки темную бутылку и поставил ее на письменный стол напротив Кати. Та же бездумно за ним наблюдала и пришла в себя только, когда носа коснулся терпкий запах вина из протянутой Марком чашки.

— Это мне? — удивилась Кати.

Он кивнул.

— Но… я еще никогда…

— Сегодня в самый раз начать. Не волнуйся, пригуби немного, это поможет согреться и успокоиться.

И только тут Кати осознала, какими холодными стали ее руки и ноги.

— Просто выдохлась, — объяснил Марк, наблюдая ее удивление. — Что бы там ни случилось, ты выплеснула слишком много силы, и сейчас тебе просто нужен отдых.

Кати осторожно поднесла чашку ко рту, а после, почувствовав на языке одновременно сладкую и обжигающую жидкость, неожиданно для себя сделала несколько жадных глотков. Почувствовала, как в груди разливается тепло, шумно выдохнула и откинула голову к спинке кресла. Прикрыла глаза и почувствовала, как Марк забирает у нее из рук чашку с остатками вина.

— Что теперь со мной будет? — негромко спросила Кати. Плакать расхотелось, потому что по телу разлилось еще и ленивое спокойствие.

— Думаю, ничего страшного.

Сбоку громыхнула оконная рама, и Кати обдало теплым полуденным ветерком.

— Если ты, конечно, подробно расскажешь, что же там у вас произошло.

Она вздохнула.

— Я и вправду не хотела ничего такого… просто разозлилась. Потому что эта Джина стала допекать меня с самого начала урока.

И Кати в подробностях, стараясь ничего не пропустить, принялась пересказывать наставнику события, произошедшие в библиотеке. А когда закончила, то какое-то время не слышала ни звука, и, собственно, только это и заставило ее приоткрыть тяжелые веки.

Марк стоял у окна, скрестив руки на груди и опершись бедром на подоконник, и задумчиво смотрел куда-то в стену. Кати снова залюбовалась его точеным профилем, но на этот раз делала это открыто — выпитое вино ввергло ее в какую-то легкомысленность и бесшабашность.

— Послушай, — наконец отмер Марк. — Я задам тебе странный вопрос, но ты постарайся вспомнить. Сфера Пламени в твоей комнате. Она всегда горела так ярко, как сегодня утром?

— М-м… кажется, да, — удивилась Кати. — Если честно, я особо не обращала внимания, но, наверное, случись что-нибудь необычное — точно бы заметила. Но разве так не должно быть?

— Не знаю.

Марк шагнул к столу и одним глотком осушил катринину чашку с остатками вина.

— Понимаешь… — он задумчиво потер переносицу, — сейчас все изменилось. После смерти архагета в магическом поле острова стали происходить какие-то необычные колебания.

— Это опасно? — вскинулась Кати.

— Мы так не думаем. Скорее, просто переходный период. Но сферы Пламени на это отзываются, горят не столь ярко, как обычно. Мерцают. Иногда притухают, а после снова разгораются, но уже слабее. Все, кроме твоей. Я еще утром удивился, а теперь, после того, что ты мне рассказала… в общем, есть вещи, которые нужно проверить.

Кати тихо фыркнула.

— Только не говорите мне, что я великая магичка и одним щелчком пальцев могу вызывать шторма.

— Ну, это, конечно, слишком, — Марк устало улыбнулся, — однако, нечто интересное в тебе точно есть. Понимаешь, то, что ты сделала сегодня в библиотеке, подвластно лишь настоящей крачке, а отнюдь не желторотому птенцу.

— Но я же вам говорила, что не устала. Брат Марк, наверное, просто вы влили в меня слишком много силы перед той лекцией.

— Допустим. Но как ты объяснишь сферу?

Кати смутилась:

— Я… мне страшно неловко. Но тогда, на похоронах Светлого Лебедя, я просто стащила с его ложа один из оставшихся колосков. Мне так хотелось прикоснуться к чуду.

Марк поднял брови и скрестил руки на груди.

— Ну и вот, — Кати виновато ковырнула пальцем обивку кресла, — когда мы приехали сюда, я подумала, что будет неправильно держать такую реликвию где-нибудь в сундуке. И положила ее в плошку, к сфере.

— Хм… — Марк забарабанил пальцами себя по плечам. — Знаешь, по мне, так как-то многовато совпадений. Ты что, боишься признать, что в тебе действительно может таиться большой потенциал?

— Нет, что вы. Мне бы очень хотелось этого. Но я… наверное, я просто боюсь разочароваться. Вот и сегодня я обрадовалась, с какой легкостью мне удалось первое задание. Пока эта мерзкая Джина не обсмеяла меня и не указала на ошибку. Наверное, и заколдовать ее у меня получилось из-за злости и на себя тоже. Ну и еще из-за того, как она вас оттолкнула. Брат Марк, почему же вы стерпели такое?

Спросила, а потом испугалась, что своей бесцеремонностью сейчас точно разозлит наставника. Но тот только вздохнул и уселся в кресло напротив.

— Заметила? — уточнил он с горечью. — Понимаешь, тут все очень сложно…

— Простите, я не хотела лезть не в свое дело, — Кати кашлянула. — Если вам неприятно, не нужно мне ничего рассказывать.

— "Тебе", — поморщился Марк. — Ну сколько раз говорить, а? Ты моя ученица, в какой-то мере часть меня. Это как в единении — между нами не должно быть никаких недомолвок. Не хочу потерять твое доверие.

— А ты и не потеряешь, — Кати с нежностью взглянула на него. — Ни за что.

Слегка ошарашенный, Марк пристально посмотрел ей в глаза, а потом тепло улыбнулся.

— И тем не менее. Видишь ли, Кати, Джина — это ученица, которую геронт считает самой перспективной и на которую возлагает большие надежды. А поскольку Рилан еще и приходится мне отцом, я никак не могу пойти против его воли и открыто вступить в конфликт с этой девушкой. Хотя, признаюсь, я ее терпеть не могу.

Кати тихо ойкнула и прижала пальцы к губам. И как только она не замечала, насколько похожи Марк и геронт? Да взять хотя бы этот их фамильный нос с горбинкой. Наверное, так произошло потому, что мягкость и жизнерадостность ее наставника никак не сочетались с сухостью и властностью отца Рилана.

— Удивлена? — поднял брови Марк.

— Я не знала.

— Многие не знают. Во всяком случае мы стараемся не распространяться о нашем родстве. Тем более, что это именно Рилан посодействовал моему переводу из столицы на Миллендау. Одно время я думал, что это было сделано ради моей карьеры, но теперь склоняюсь к мысли, что отцу просто нужна своя команда.

— Команда? Для чего?

Кати озадаченно поморгала. Ей всегда казалось, что маги Пламени представляют собой единый организм. Стаю.

— Стаю, да.

Похоже, она невольно озвучила собственные мысли, и Марк криво усмехнулся.

— Это довольно сложно объяснить тому, кто видит Орден со стороны. Но если когда мы и были истинными птицами, те времена давно прошли. И сейчас мы больше люди. В нас уже нет былой сплоченности. Зато есть амбиции, предпочтения и разное видение того, какую политику должен вести Орден. Но не будем касаться столь обширных и, я бы сказал, скользких тем. Просто помни, что на магию у Рилана свои воззрения. Собственно говоря, потому и была создана здешняя школа. Геронт считает, что каждый одаренный ребенок заслуживает шанса стать крачкой.

— Да, я уже слышала об этом. — Кати вспомнила рассказы Кайла. — И поэтому здесь все так строго, да? Мне сказали, что ученику нельзя покинуть поместье без разрешения наставника.

— А ты что, собиралась? — поднял брови Марк.

— Нет, конечно, — Кати почувствовала, как и без того раскрасневшимся щекам стало жарче. Она вспомнила, как в первый день хотела вернуться в Хоррхол и смутилась от собственного вранья. — Вернее, сомневалась поначалу, но быстро привыкла. А про то, что не выпускают, я позже узнала. Думала, не послать ли письмо Бену.