О, это будет весело. Я боюсь того, что принесет конец дня. Подозреваю, что едва смогу ходить. Кайму не нужно заковывать меня в кандалы, все, что ему нужно сделать, это обезопасить меня ездой верхом.

Демон легко садится в седло позади и берет поводья, его мощные руки окружают меня. Он издает мягкий щелкающий звук языком. Облако переходит на тихую рысь, шелестя осенними листьями под массивными копытами.

И мы двинулись.

— Венасе? — спрашиваю я.

— Венасе, — соглашается Кайм.

— Моя деревня находится глубоко в Комори. Чтобы добраться туда на карете из…

— Я знаю, где Венасе.

— З-знаешь? Не многие знают, где это. Ты бывал раньше в Тигландс?

— Однажды, — холодно говорит он.

— Никто не приходит в Комори, кроме солдат и тигов. По какой причине ты приходил туда?

Какое-то время он молчит. Разозлила ли я его? С Каймом трудно сказать. Его чертовски сложно прочитать.

— Я искал свою мать, — говорит он наконец.

Я замираю. Значит, в нем действительно течет кровь тигов. Мои мысли пускаются вскачь.

— Т-ты ее нашел?

— Нет. — На этот раз его голос настолько холодный и категоричный, что я не смею расспрашивать дальше.

Когда мы поднимаемся по каменистому склону, все, что я слышу, это ровный стук копыт Облака и бесконечная песня леса. В воздухе остаются остатки утреннего тумана.

Меня пробирает дрожь.

Кайм — наполовину тиг. Осознание этого лишает меня дара речи.

Если он наполовину тиг…

Тогда кто его вторая половина?

Кайм

Я перевожу Облако на плавную рысь, когда мы покидаем поляну. Он легко перемещается по неровной местности, его мощные ноги быстро преодолевают каменистый склон.

Мы проезжаем небольшую, с серебристыми стволами, рощу Эльдарвуд. В этой роще два тела. Мидрийские разведчики. Я убил их, пока Амали спала. Я бы спрятал тела, но мне не хотелось отлучаться от нее слишком на долго.

Она застывает, когда мельком видит их безжизненные тела. — Ты убил их?

— Они схватили бы нас и выдали палачу. — Я не жду, что она поймет. Ее руки могут быть запятнаны кровью императора, но она не прирожденный убийца. Женские руки мягкие и невинные. Ее тело мягкое во всех нужных местах. Она не привыкла к такому насилию.

Амали замолкает и неуклюже ерзает на спине лошади. Она ужасная наездница. Ясно, что я заставляю ее чувствовать дискомфорт, но, по крайней мере, она содействует.

Она не дура. И знает, что не сравнится со мной.

Тем не менее я ожидаю, что в какой-то момент она попытается сбежать. Я не жду ничего меньшего от женщины, убившей императора Мидрии. Она просто ждет подходящего момента, пытаясь узнать обо мне побольше. Понятно, что ей любопытно. Я вижу вопросы, горящие в ее голове.

Как мне объяснить ей то, что я даже не знаю, кем являюсь?

Эти мелкие детали, что я раскрываю ей… не знаю, зачем это делаю. Я не привык так близко общаться с другими. На этом континенте есть только одно существо, отдаленно напоминающее мне друга. Это Гемели, слепой портной Бельхенны.

Амали застывает, когда мы поднимаемся по небольшой насыпи. Я могу сказать, что ей уже больно. Целый день такой езды навредит ей. Нужно научить ее правильно ездить прямо сейчас.

— Ты должна двигаться вместе с лошадью, — советую я. — Вверх и вниз. Как это делаю я.

— Как это? — Она подпрыгивает вверх и вниз, ее ритм совершенно не синхронизируется с ритмом лошади. К счастью, Облако умен. Он знает, что должен реагировать только на мои движения, мои команды, мои указания. Он очень терпимо относится к Амали.

— Не совсем. Будет проще, если я просто покажу. — Все еще держа поводья, я опускаю их и кладу руки ей на бедра, прижимая ее тело к себе. Я замедляю шаг Облака. — Вверх и вниз. Двигайся в его ритме. Вот так.

Сначала она замирает.

Затем немного расслабляется.

Я управляю ее бедрами.

— Вот так. Вверх и вниз.

Она начинает нормально двигаться. Ветерок ловит несколько завитков ее длинных рыжих волос, швыряя их мне в лицо.

Ее запах окружает меня.

Это дикий женский запах с оттенком сладости. Как холодный лесной ручей и солнечный свет.

Все, что мне чуждо.

Ее тело прижато к моему, и я чувствую гибкие изгибы ее спины, когда она движется вверх и вниз, приноравливаясь к шагу лошади.

— Уже лучше, — бормочу я, чувствуя странную гордость. Она быстро учится. Неудивительно, что она смогла придумать способ убить Хоргуса.

Возможно, теперь она пытается придумать способ убить меня.

Как ни странно, это меня заводит.

Ее тепло просачивается сквозь тонкую ткань ее топа, смешиваясь с моим. Я больше не страдаю от побочных эффектов использования своих способностей. Мое тело сильно нагрелось с прошлой ночи, и когда сегодня утром отправился на разведку, я полностью вспотел.

Я трижды обходил наш лагерю. И убил пятнадцать мидрианцев, но Амали не нужно этого знать.

— Думаю, теперь я уже разобралась, — сухо говорит она.

— Действительно. — Я убираю руки с ее бедер.

Она изгибается, пытаясь оставить между нами немного дистанции.

Это бессмысленно. Седло не рассчитано на двоих. Оно прижимает нас друг к другу, и она ничего не может с этим поделать. Мы останемся так, пока не достигнем Мертвого леса, оставив позади территории Даймара.

Я снова возбужден. Моя эрекция давит на ее поясницу. Амали явно осознает это, но ничего не говорит.

Я мельком вижу ее тонкую шею, и внезапно мне хочется убрать эти растрепанные волосы и прижаться губами к ее гладкой золотистой коже.

Она привлекательная женщина. Я не могу этого отрицать. Мидриане были дураками, пытаясь приписать ей всю эту суеверную чепуху. Ее Метка и то, что она тиг, меня не беспокоит.

Она меня искушает.

И возможно, я поддамся искушению. За последние несколько дней уже достаточно нарушил свои собственные правила. Какая разница, если добавится еще одно?

— Тебе теперь удобнее? — Я шепчу ей на ухо просто потому, что могу. Мое вознаграждение — легкая рябь мурашек на ее шее.

— Это мучительно, — ворчит она.

— Ах, но если для тебя это пытка, то представь, как это должно быть для меня.

Она напрягается, на мгновение теряя ритм езды.

— Я отмечена. Ты не можешь меня трогать.

С моих губ срывается мягкий смех.

— Я говорил тебе, Амали, что не верю в богов. Локи не властен надо мной.

— Небольшая ирония в том, что это говорит тот, кто имеет более чем значительное сходство с повелителем Преисподней.

— Совпадение, — рычу я. Как всегда, сравнение меня раздражает. Я очень хорошо знаю, как выгляжу. — Я не всегда был таким.

— Да?

— Когда-то у меня была загорелая кожа, такая же, как у тебя. Волосы были каштановыми, а глаза — серо-зеленого оттенка. Это… состояние развивалось со временем.

— Я не понимаю. — Она качает головой, глядя на мои руки. Я без перчаток. Темные чешуйки татуировок Преподобных выглядывают из-под моих длинных рукавов.

Если бы я мог, то стер бы эти проклятые отметины.

— Могу заверить тебя, Амали, что я родился обычным человеком, как и ты. Это изменение вызвано подростковым переходом. Оно доказывает, что у меня нет ничего общего с богом.

— Ну если ты так говоришь, — с сомнением говорит она. — Но ты не сможешь убедить меня, что полностью человек.

— Хм. — Я расслабляюсь, так как моя эрекция становится почти болезненной. Конечно же, богам не нужно мириться с такой адской пыткой.

Попытка понять, почему я такой, как есть, вызывает слабую пульсирующую боль в висках. Эта чушь про Лока… она всегда задевает меня.

Почему? Да потому что темный, который посещает вас во сне, более чем мимолетно похож на…

Мои поиски ответов ни к чему не привели.

Если я стану слишком много думать об этом, то сойду с ума, поэтому не буду.

Прямо шило в жопе.

Теперь у меня болит и голова, и член.