Плюс есть еще десять других игроков на поле, чтобы гонять мяч вперед и назад.

Моя сегодняшняя утренняя пробежка и тренировка уже отняли силы. Игра с Култи заставляла каждую мою мышцу чувствовать себя напряженной, даже задние части коленей были влажными от пота.

Но когда он дышал мне в ухо, а его тело было прямо за моей спиной, я могла слышать и чувствовать усталость, исходящую от его тела. Я улыбнулась.

— Запыхался?

Он хмыкнул, но не ответил, и секунду спустя я поняла почему. В движении, которое было Рейнером Култи на пике своей карьеры, он украл мяч у меня и направился к воротам, используя преимущество своих длинных ног. Я видела, что он быстрее, но все равно не сбавляла скорости и бежала, стараясь догнать.

От стремительного удара, который у меня не было шансов заблокировать, футбольный мяч пролетел по воздуху, рисуя резкую мощную линию. Идеальный. Это был идеальный удар.

Я улыбнулась и покачала головой, несмотря на то, что при нормальных обстоятельствах разозлилась бы, если бы проиграла очко.

Но это было прекрасно.

И когда Култи обернулся с самой самодовольной торжествующей улыбкой, которую я когда-либо видела, это говорило о чем-то, учитывая, что я играла с довольно самовлюбленными людьми, но сейчас мне было приятно. Это проникло прямо в мое сердце, потому что это был такой... он. Это был уже не тот равнодушный человек, которого я столько раз видела за последний месяц.

— Один-ноль, Тако, — сказал он, как будто я была идиоткой и понятия не имела, каков счет.

И вот так просто, то приятное чувство в груди, которое родилось от его радости из-за краткого триумфа, исчезло.

Он что?..

— Тако? Серьезно? — Я хотела рассмеяться, как бы унизительно это ни звучало, но я вроде как сама нарывалась на это, не так ли?

Соглашаясь, он пожала плечами.

Я помахала ему рукой.

— Хорошо, Претцель. Давай, осталось еще шесть.

Да, мы добрались только до четыре-три, и это было чудо, что мы еще не упали.

— Похоже, ты хочешь взять перерыв. — Я понятия не имела, как, черт возьми, мне удалось выразить это одним предложением. Я хрипела. Он хрипел. Когда, черт возьми, я в последний раз так тяжело дышала? Никогда?

Култи был весь в поту, и вдобавок немного бледным.

— Все хорошо.

Хорошо? Он выглядел так, словно его сейчас стошнит. Я также заметила, что мышца на его правом бедре пульсирует. Я понятия не имела, почему заметила это, почему даже посмотрела туда. Но и об этом я тоже не собиралась думать.

— Уверен? — Я высунула язык изо рта как можно дальше и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Выглядело уродливо, но это сработало, и мои легкие благодарили меня за это.

Он закатил глаза, все еще пытаясь отдышаться. Боже. Неужели мы так грубо играли?

— Только если… ты хочешь.

Я хотела. Я действительно хотела. Я понятия не имела, как буду толкать газонокосилку, даже если она будет самоходной. Я перестаралась и поступила глупо, заставив себя пройти через это. Но черт меня подери, если я признаюсь.

— Я закончу, если ты закончишь.

Его щеки надувались и сдувались, напоминая мне лягушку.

— Ты... проигрываешь. Мне плевать.

Я проигрывала, и это было отстойно, но позже я могла похлопать себя по спине за то, что продержалась так долго. Я пожала плечами.

В ответ он приподнял брови, ни на что не соглашаясь.

— Как хочешь. — Пожалуйста, скажи «да». Пожалуйста, скажи «да».

Култи глубоко вдохнул через нос.

— Ты выглядишь так, будто вот-вот потеряешь сознание, — заметил он.

Мудак.

Я проигрывала и, по-видимому, выглядела так, будто вот-вот потеряю сознание. Пожалуйста, скажите мне еще что-нибудь приятное.

Я очень надеялась, что позже его колено будет болеть.

— Не думаю, что тебе тоже стоит переусердствовать. — Я улыбнулась, отвечая тем же. — С тех пор, как ты не играл целую вечность и все такое.

Сложилось впечатление, что он начал жевать внутреннюю сторону щеки, судя по тому, как двигались его лицевые мышцы.

Это та маленькая победа в жизни, которая действительно имела значение. Высунув язык наружу и еще раз глубоко вздохнув, я немного успокоилась.

Моя голова слегка пульсировала от напряжения, и я потянулась, чтобы потереть виски.

Немец медленно наклонился, пока его ладони не оказались чуть выше колен, и глубоко вздохнул. Его глаза смотрели на траву, пока он медленно не поднял взгляд. Футболка прилипла к плечам и бицепсам, волосы слиплись и вымокли до самой макушки.

Некоторое время никто из нас не произносил ни слова.

Зажмурившись, я наклонилась, чтобы немного потянуться. Сначала подколенные сухожилия, затем квадрицепсы и, наконец, икры. Поднявшись, я встряхнула плечами и стала наблюдать, как мой тренер выпрямился и начал потягиваться. Все эти длинные, стройные мышцы…

Я откашлялась и посмотрела на небо. Не нужно ставить его в неловкое положение или давать ему повод тыкать мне в лицо своей дурацкой победой. Сделает ли он это? Да, так и будет. Мне пора было убираться отсюда к чертовой матери и покормить гоблина у себя в животе.

— Ну, я ухожу. Увидимся завтра.

Я как раз повернулась и начала уходить с поля, когда он сказал:

— Ты достойно проигрываешь, Касильяс!

Я начала качать головой, пока уходила…

И продолжила качать ею, даже когда поняла, что он снова назвал меня по имени.

— Кто-то наконец-то с кем-то переспал.

Я поморщилась и огляделась.

— Кто? Филлис?

— Сал, это отвратительно. — Харлоу вздрогнула. — Нет. Ты знаешь, о ком я говорю, — сказала она с таким выражением лица, которое говорило «ты знаешь, о ком я говорю».

— Хэх. — Я скосила на нее взгляд и сосредоточилась на чрезмерно агрессивной Баварской сардельке, которая ходила по полю, помогая устанавливать оборудование вместе с остальной частью персонала. Это было нормально, за исключением того, что он, вашу мать, улыбался. Думаю, он больше был похож на робота, который имел функцию улыбки.

И все же, эта улыбка коснулась меня.

— Посмотри на него. Он выглядит счастливым. Это странно и неправильно, не так ли? — пробормотала она себе под нос.

Это было странно и немного неправильно.

Склонив голову набок, я продолжала раскатывать носки до голеней и смотрела на него еще секунду. Улыбка длилась недолго, и было что-то еще необычное в его лице, во всем его поведении. Он выглядел как самодовольный сукин сын. Тот самый самодовольный сукин сын, который раньше доминировал на поле.

Боже. Он вернулся. Интуиция подсказывала мне, что он, возможно, и переспал с кем-то, хотя и не производил на меня впечатления человека, которому секс мог так сильно помочь.

Эти зеленовато-карие глаза оглядели поле, когда он поставил на место большое желтое препятствие и поймал мой взгляд. Его веки опустились, и один уголок рта приподнялся в улыбке, которая была вчетверо меньше нормальной. Через секунду она превратилась в ухмылку.

Я знала, о чем он думает — неудачница.

Но эта ухмылка говорила сама за себя. Я была права. Может быть, он и переспал с кем то, и мне не очень понравилось, как эта мысль заставила меня странно чувствовать себя, но я знала, почему он улыбался.

Потому что вчера он надрал мне задницу.

Но правда заключалась в том — по крайней мере, в той версии правды, в которую я верила — что он наконец-то впервые за много лет сыграл в футбол.

И знаете что? Как бы я ни ненавидела тот факт, что он выиграл с преимуществом в одно очко, я усмехнулась про себя. Всегда пожалуйста, Претцель.

Блин, это раздражало. Он раздражал.

— Понятия не имею. Вероятно, вчера ночью он не спал, проводя инвентаризацию своих трофеев. — Я рассмеялась.

Харлоу хмыкнула и засмеялась.

Поиграв бровями, я толкнула ее локтем и указала на то место, где располагались мини-ленты для растяжки. Боже, мне было больно. Я, наверное, выглядела как неуклюжий медведь, вставший на ноги. Занятая тем, что поправляла свой пучок и повязку на голове, чтобы челка не лезла в лицо, я едва успела поднять глаза, когда проходила мимо Гарднера, Култи и Филлис, тренера по фитнесу.