— Мне любопытно, когда ты сможешь подать заявление, чтобы получить назад свои права?
— Через два месяца, — ответил он, глядя на меня сверху вниз.
— Ты собираешься получить новые?
Рей приподнял одно плечо.
— Если мы будем здесь.
Если мы будем здесь. От чувства единения в его высказывании у меня по спине пробежал холодок.
Две недели назад я бы рассмеялась, если бы кто-нибудь сказал мне, что я буду сидеть на заднем сиденье «Ауди» Рея, обнимая его за плечи и говорить о том, что он последует за мной в другую страну. И все же мы делали это, и я чувствовала себя настолько вышедшей из строя, что не могла найти в себе силы продолжать борьбу.
— Ты действительно поедешь со мной? — спросила я. — Даже если я окажусь в Польше?
— Ты не попадешь в Польшу, но если и так, то да, я все равно поеду с тобой.
— Чем ты собираешься заниматься? Я не хочу, чтобы ты скучал или ненавидел меня…
— Я могу делать все, что захочу. Я наслаждался своей карьерой, и ничто не сделает меня счастливее, чем видеть, как ты наслаждаешься своей. Понимаешь? — Рей приподнял свои густые, коричневые брови, глядя на меня. Он заскользил рукой вниз, пока не достиг моего голого бедра. — Не знаю, как мне может быть скучно, если мне все время придется удерживать тебя подальше от драк.
— О, пожалуйста, — рассмеялась я.
— Ты сорвиголова, schnecke. — Он ухмыльнулся, грубые мозоли на кончиках его пальцев коснулись моих коленей, когда он переместился на своем сиденье, чтобы ему было удобнее дотягиваться до меня.
Закатив глаза, я покачала головой.
— Как скажешь. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Думаю, я смогу справится с твоим балаганом…
— Сможешь и справишься, — отрезал он, проводя кончиками пальцев по моей голени. Все его тело было повернуто ко мне.
Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.
— Но я хочу убедиться, что ты справишься с моим.
Эти болотного цвета глаза, казалось, поглотили меня целиком. Он провел пальцами по моей икре, слегка сжимая. Его большая рука снова помяла мою икру.
— Нет ничего, что я не захотел бы сделать для тебя.
Я вдруг так обрадовалась, что вместо джинсов надела одни из моих лучших нарядных шорт. Я вздрогнула, выгнув спину, даже не осознавая этого. Он был единственным, кто заставлял мою грудь сжиматься. Мужчина, чье лицо, могло как заставить меня кричать от гнева, так и уже в течение нескольких дней заставляло чувствовать себя, будто я живу во сне.
— Сал, — протянул он низким рокочущим голосом, вытаскивая меня из мыслей и тихого восхищения им.
Он провел рукой вверх по моей ноге и по бедру, медленно скользя по материалу моих шорт, лаская кожу. Култи сжал мясистую, мускулистую часть над моим коленом, прежде чем переместить меня вперед на сиденье, чтобы его пальцы могли скользнуть еще глубже по моим ягодицам.
Я зашипела, когда кончики его пальцев коснулись моей голой задницы, погружаясь под влажный хлопок нижнего белья.
— Рей, подожди.
— Нет, — сказал он, играя с поясом. — Я и так ждал достаточно долго.
— Твой водитель нас слышит, — прошептала я, слишком смущаясь человека, сидящего в метре от меня.
Немец издал стон, который я приняла за согласие, пока его рот не накрыл мой, глубокий стон зарокотал в его груди. Горячие влажные губы скользнули по моим приоткрытым губам, когда он крепко сжал мою ногу. Это казалось бесконечным. Его полные губы были как Тихий океан, огромный, темный и бескрайний, и в нем так, так легко было затеряться.
Тихие довольные звуки, которые он издавал, затягивали меня в его океан все глубже. Он отстранился на минуту, проводя своим горячим языком по моей губе. Култи переместил руку, чтобы сжать мое бедро, раздвигая ноги.
— Он в наушниках, — сказал Рей, прижимаясь к моей коже своими идеальными, прямыми белыми зубами. Култи провел зубами по изгибу моего подбородка и шее, где остановился и слегка прикусил.
Я втянула воздух и чуть отстранилась, чувствуя, что водитель, похоже, занят своими делами, но…
— Рей, я приняла душ сегодня рано утром. Наверное, я пахну.
Он сделал быстрый вдох, от которого меня бросило в дрожь, кончик его носа коснулся моей шеи.
— Нет. — Я могла бы поклясться, что кончик его языка коснулся моей кожи.
О, мой...
Мои бедра двигались на сиденье, будто сами по себе, ища его руку, его пах, что-нибудь и все вместе, в то время как он двигался вниз, чтобы укусить там, где моя шея встречалась с плечом.
— Ты нужна мне, Сал.
Иисус Христос. Иисус чертов Христос. Я не могла не посмотреть на водителя.
Немец прикусил мочку моего уха.
— Он не слышит. — Рука, лежавшая на моем бедре, скользнула вверх и под шорты так быстро, что я даже не успела мысленно подготовиться к тому, как большой палец прошелся по влаге через нижнее белье. Он снова накрыл мои губы своими, посасывая мою нижнюю губу, пока скользил пальцем по материалу, покрывающему клитор. Култи застонал, проникнув одним пальцем под мои трусики и коснувшись моих губ тыльной стороной пальца. Он сделал это раз, другой, третий. Я знала, что была возбуждена, действительно возбуждена, несмотря на то, что стеснялась нашего местоположения.
Он в последний раз коснулся моих нижних губ, а затем убрал пальцы из трусиков. Глядя на меня, поднес пальцы ко рту. Эти каре-зеленые глаза были прикованы ко мне, пока он медленно облизывал указательный и средний пальцы. На его лице появилась улыбка.
— Мне нужно попробовать еще раз. — И он опять облизнул пальцы.
У меня прямо сейчас будет остановка сердца.
Машина въехала на мою подъездную дорожку, и в ту же секунду, как водитель припарковался, Рей вернул мою одежду на место, затем переплел наши пальцы и вытащил меня из машины. Я вручила ему ключи, чтобы он открыл дверь. Мы едва вошли внутрь, когда он наклонился, прижимаясь своими мягкими губами к моим и нежно целуя. Он возвышался надо мной, сжимая руками бедра.
— Я хочу тебя, — прошептал он мне в губы. — Сильнее, чем когда-либо чего-то хотел… — Он поцеловал меня в уголок губ. — Уверена, что хочешь этого? — спросил он, снова прижимаясь губами к моей шее.
Была ли я уверена, что я женщина? Или что люблю солнечные дни и клубнику в шоколаде? Я выгнулась ему навстречу.
— Я уверена.
— Да? Ты понимаешь, во что ввязываешься? — Он легонько укусил меня за шею, и я задрожала в его объятиях.
Понимала ли я, что ничто уже никогда не будет прежним? Что, вероятно, моя личная жизнь будет выставлена на всеобщее обозрение, и я отказываюсь от жизни, какой ее знаю в общем смысле, если понятие «мы» однажды не сгорит в пламени и не превратиться в пепел?
Да, я знала это. Но еще я знала, что люблю его, и не отдавала свое сердце кому угодно. Как он и сказал — жизнь, которой мы жили, привела нас к этой точке. Почему я должна начинать ждать чего-то плохого именно сейчас?
Самое главное, я знала, что он поступал так, как я считала, должен поступать мужчина, которого я любила. Он защищал меня, поддерживал, отдавал и много работал. Он был предан. Вы не бросаетесь чем-то подобным, даже если это не идеально и требует усилий. Как бы банально это ни звучало, лучшее в жизни не дается легко и просто. Я не ела фаст-фуд, потому что знала, что могу пойти домой и приготовить вкусную и полезную еду. Я могла бы использовать кардионагрузки в качестве единственных упражнений, но хотела, чтобы мое тело было в наилучшей форме, поэтому делала множество различных упражнений. Почему любовь не может быть такой же?
— Я знаю, Рей, — сказала я, обнимая его за плечи.
Он выпрямился и посмотрел на меня самым пристальным взглядом, который я когда-либо видела.
— Это не временно.
О, черт.
Некоторые люди не находят собственнические чувства привлекательными. Мой последний парень был самым доверчивым и уравновешенным человеком, которого я когда-либо встречала. Но слова, слетевшие с губ Рея… Я словно отдавала часть себя этому мужчине, который заявлял: всё или ничего.
