Ночь прошла весело. Девушка Надя оказалась покладистой, а Коля был человеком широкой души.

— Мне ради друга ничего не жалко, а уж бабу тем более, — любил повторять он.

Спать совсем не хотелось, все заботы и тревоги, кошмарные видения и угрызения совести отступили куда-то далеко.

Для Вадима это стало началом конца. Жизнь превратилась в кошмар. Светлые промежутки эйфории после приема кокаина становились все короче и короче, а когда действие его проходило, чудовищные видения накатывали с новой силой. Теперь к ним добавились рвущие мозг мигрени и постоянные кровотечения из носа.

Медленно и неуклонно, сам того не замечая, Вадим превращался в развалину, тень человека.

Однажды, проснувшись среди ночи после краткого и тяжелого забытья, он пошел в ванную умыться, случайно посмотрел в зеркало и сам себя не узнал. Всклокоченные, давно не стриженные волосы, в которых изрядно прибавилось седины, запавшие мутные глаза, серая кожа с проступающими морщинами… Да уж, хорош, ничего не скажешь!

— Во что я превратился? — спросил он у своего отражения и сам же ответил: — Трясущийся наркоман, живущий от одной дозы до другой. Если буду продолжать в том же духе, долго не протяну, это точно. Выходит, девка была права. Смерть-то вот она, совсем близко… И душа моя действительно пуста и темна.

Вадим мазнул рукой по зеркалу. Изображение затуманилось, но легче стало совсем ненамного. Возвращаться в постель не хотелось, Вадим включил свет во всей квартире и уселся на кухне у стола с початой бутылкой коньяка и сигаретой. Непрошеные мысли все так же продолжали бередить измученный мозг, впиваясь, будто иголки.

Ну в самом деле, разве есть у человека душа? Конечно нет! Нас же этому всегда учили. Первичность материи, вторичность сознания, три источника, три составные части марксизма… Тьфу ты, черт, что за ерунда лезет в голову! Нет в человеке никакой души и быть не может.

Тогда что же так свербит и мучает где-то там, внутри? Почему именно теперь, когда дорвался до всего, чего так хотел, ничто не мило? Почему рука сама тянется к белому порошку, и его требуется все больше и больше?

И кстати, о порошке. Запас на исходе, надо бы Коле позвонить. Ему-то хорошо, у него нервная система как у первобытного человека. Не поспит ночь, снимет себе еще одну шалаву, а наутро как огурец. Везет же некоторым!

Вадим ошибался. Коле действительно почти всегда везло, но жить ему оставалось всего несколько часов.

Около десяти утра, собираясь уходить, Коля запирал за собой массивную железную дверь квартиры. Дел предстояло много, и он был совершенно трезв, собран и сосредоточен. В эту ночь он даже хорошо выспался, тем более что жена уехала к своей матери в Белгород.

Надо сказать, что маску эдакого рубахи-парня, шумного, простодушного и несколько дубоватого, Коля выбрал себе совершенно сознательно. На самом же деле при полном отсутствии какого бы то ни было образования, а тем более общей культуры он был далеко не глуп, а главное, обладал каким-то сверхъестественным, звериным чутьем. Да если бы не обладал, разве прожил бы так долго?

Коля попал в места заключения давно, еще при Советском Союзе. Тогда он был еще молод и неопытен, а потому и схлопотал срок за убийство в пьяной драке. В лагере он быстро стал стукачом, получил псевдоним Ежиков (начальник оперчасти майор Сомов оказался человеком с юмором), а вместе с ним — бесценные в условиях неволи жизненные блага в виде лишней пачки чая или передачи от родных и обязанность докладывать обо всем, что происходит в лагере. А иногда — и активно вмешиваться… По заданию своих благодетелей Коле пришлось совершить немало таких дел, по сравнению с которыми то, за что он был осужден, показалось бы просто невинной детской шалостью.

Потом, уже много лет спустя, Коля очень любил рассуждать о блатной романтике, но о том, как по указке «кумовьев» калечил и «опускал» непокорных зэков, старался не вспоминать. Администрация, правда, очень берегла свои «источники» и всячески старалась создать им авторитет среди осужденных. Коля, во всяком случае, считался «правильным».

Выйдя на свободу (кстати, досрочно, как вставший на путь исправления), он быстро сориентировался в новой ситуации. Да и старые лагерные связи помогли. Как известно, большинство новых русских вышли из цека и зека, так что Коля оказался при деле. Тогда еще не все пироги были поделены, и он сумел сколотить первоначальный капитал, торгуя чем ни попадя и разрешая возникающие конфликты привычным способом. Колины недруги недолго заживались на свете.

Он даже оказался одним из немногих выходцев из криминальной среды, кто сумел перестроиться, сменить кожаные куртки на дорогие костюмы и войти в легальный бизнес. Теперь Коля на вполне законных основаниях владел компанией по обустройству элитного жилья, обитал в престижном районе, обзавелся дорогими костюмами и женой-фотомоделью, ездил отдыхать на Багамы и Мальдивы… Прошлая жизнь если и вспоминалась, то размыто и почти нереально, как черно-белое кино, виденное когда-то в детстве.

Колина жизнь внешне выглядела вполне респектабельно, даже завидно… Мало кто знал, конечно, что девочки-дизайнеры в офисе, щебечущие что-то про дом, полный света и воздуха, дубовый паркет, кованые каминные решетки, были всего лишь вывеской, прикрытием для основной деятельности. Настоящие доходы Коля получал от волшебного белого порошка, который он в приватных разговорах осторожно именовал «кокосовой стружкой». Скучающие рублевские жены, молодые оболтусы, проводящие свое время между ночными клубами и тусовками, поп-звезды и звездочки, страдающие от нервных перегрузок и непомерных амбиций, давно стали его верной клиентурой. Правда, в последнее время Коля и сам стал употреблять, но особого страха по этому поводу не испытывал. Чего там бояться? Однова живем!

Поворачивая ключ в замке, Коля услышал за спиной шаги. Кто-то быстро спускался по лестнице. Коля еще успел обернуться — и увидел направленное на него черное дуло пистолета.

Но не поэтому в последний миг своей жизни он упал на холодный пол раньше, чем пуля размозжила ему голову. Просто видеть перед собой этого парня в черной робе, тяжелых ботинках и лагерной телогрейке на лестничной площадке элитного дома, охраняемого и снабженного самыми современными системами видеонаблюдения, само по себе было сумасшествием. Коля хотел было заорать от ужаса — и не смог, только рот разевал беззвучно, словно рыба, выброшенная на берег.

— Тебя же нет! — только и смог выдохнуть он, глядя в лицо убийцы, улыбающегося ему и демонстрирующего отсутствие двух передних зубов. — Ты умер!

Перед Колей стоял Веня Назаров, которого он когда-то с ребятами «опустил» на зоне. И сделал это даже не по приказу «кумовьев», а так… От скуки. К тому же парень был совсем молодой, красивый, борода почти не росла, фигура как у девушки. Ну как пройти мимо такого сладкого? Да еще и борзый не по чину. Кусался, царапался, но это зря, конечно. После того как передние зубы ему выбили костяшкой от домино, Веня уже не был таким симпатичным. Он потом проплакал всю ночь, как маленький, но под утро, вместо того чтобы занять свой угол в «петушатнике», умудрился разорвать рубаху и повеситься.

Гордый оказался, значит.

А сейчас он, невероятным образом воскресший из мертвых, смотрел Коле прямо в лицо, и улыбался этой ужасной беззубой улыбкой. Он ничуть не изменился с той ночи — последней в своей земной жизни, и даже кровь все еще стекала по подбородку, придавая ему сходство с вампиром из фильма ужасов. Как будто время остановилось почти двадцать лет назад…

Негромкого хлопка выстрела из пистолета с глушителем никто не услышал. Да и услышали бы — еще глубже схоронились за дверями. Кому же охота влезать в чужие неприятности! Время сейчас не такое. А жить всем хочется.

Тело нашли только через час.

В тот же вечер «Дорожный патруль» сообщил о случившемся.

«По одной из версий следствия причиной убийства стала коммерческая деятельность покойного»… А тысячи людей у телевизоров поерзают в кресле, сладко вжимаясь в свою привычную жизнь, может, не столь обеспеченную и яркую, зато безопасную и спокойную. Так вам и надо, господа бизнесмены! Попили нашей кровушки…