Да ну к черту! Чего смущаться перед этим дикарем. Он ведь отличается от животного лишь тем, что умеет говорить. А кому придет в голову стыдиться собаки или коня?

А что если сбежать? Но как? И далеко ли можно уйти в темном лесу, босой, со связанными за спиной руками? До первой кочки, о которую она запнется, упадет и сломает шею? Ладно, эту ночь она как-нибудь переживет, а завтра отец заплатит выкуп, и все это останется лишь забавным приключением. Подружки просто с ума сойдут от восторга, когда она им будет рассказывать эту историю.

— Ну где ты там? — раздался недовольный возглас.

— Подождешь, — сердито буркнула Виола.

Она поднялась и, как могла, одернула сорочку связанными руками. Фу! — между ног так мокро и неприятно! Дома она всегда подмывалась из кувшина, но сейчас, увы, была лишена такой роскоши.

Виола вышла из-за кустов, Бьорн ждал ее, прислонившись к сосне. Они отправились в лагерь.

— Мне холодно. Ты же не хочешь, чтобы я простудилась и умерла, — по дороге заявила она.

Бьорн пожал плечами.

— До завтра ты не помрешь, а когда я получу выкуп, мне уже будет все равно.

— Сволочь!

— Пошли спать.

— Развяжи меня!

— Нет!

Она с вызовом посмотрела в его глаза. Бьорн был намного выше, поэтому пришлось запрокинуть голову. Виола долго сверлила его уничтожающим взглядом, и, в конце концов он кивнул.

— Ладно. Свяжу тебе руки спереди. — Он вынул кинжал и разрезал путы у нее за спиной.

Виола принялась растирать онемевшие запястья. Кисти практически не ощущались, но вскоре кровообращение восстановилось, и ладони начало неприятно покалывать. Все это время Бьорн молча смотрел на нее, держа веревку.

— Ну все, давай руки! — сказал он, скручивая петлю.

Пнуть его между ног и убежать? Глаза лихорадочно забегали по сторонам. Нет, бесполезно. Он в два счета настигнет ее… и после этого скорей всего уже не будет таким любезным. Эх… Виола покорно протянула запястья. Бьорн обмотал их веревкой — но уже не затягивал так сильно, словно не желал причинять ей излишних страданий.

— А ты неплохо держишься, в твоем-то положении, — заметил он.

Что это? Ей кажется, или в его голосе и правда слышится легкое восхищение? Виола гордо вздернула подбородок. А он чего ожидал? Слез и истерик? Ну ж нет!

В следующий момент Бьорн подхватил ее под локоть и повел за собой. Виола едва поспевала за его размашистыми шагами. Они подошли к палатке, вокруг которой грудой были навалены топоры и щиты, и хейд отодвинул полог.

— Прошу, принцесса.

Виола, пригнувшись, вошла внутрь, и тут же споткнулась о чье-то тело.

Бьорн удержал ее от падения.

— Подвинься! — он бесцеремонно отпихнул спящего. — Развалился тут как свинья посреди дороги!

Тот лишь что-то пробурчал, не открывая глаз.

Кроме него, в палатке храпел еще один человек.

— Мне что, придется спать с ними? — шепотом спросила Виола.

— Ага. С ними и со мной. Ложись.

— Размечтался! — фыркнула она.

— Давай бегом! — Бьорн бесцеремонно схватил ее за шиворот и заставил улечься к стенке, а сам лег рядом, между ней и остальными. — А если что не нравится, принцесса, могу оставить тебя с ними наедине. Вот им будет подарочек, когда проснутся!

Виола благоразумно промолчала. Подстилка была грубой и колючей, в палатке стоял крепкий запах пота и немытых ног. Она поморщилась. Скорей бы вернуться в замок! Она велит приготовить ванну погорячей, добавить туда мелиссы и розмаринового масла, и будет тереть себя мочалкой до тех пор, пока от этой вони не останется и следа.

Между тем Бьорн, после короткой, но ожесточенной схватки, отнял у одного из хейдов шерстяной плед, и накрыл им Виолу. Она забилась в угол. Надо попытаться уснуть. Завтра отец заплатит выкуп, и этот кошмар закончится.

— Хр-р! — раздался чей-то могучий храп. Проклятье! Пережить эту ночь будет труднее, чем казалось на первый взгляд.

— Заткнись! — буркнул Бьорн и, видимо, ткнул храпуна в бок, отчего тот крякнул и умолк.

Хм… Спасибо, что хотя бы позаботился о тишине.

Бьорн лежал на спине, а Виола на боку, задом к нему, и его плечо касалось ее лопатки. С ума сойти, она спит в одной постели с мужчиной… точнее сразу с тремя! Конечно, сложно назвать постелью подстилку из еловых веток, наспех прикрытых тонкой простыней. Иголки пробивались сквозь полотно и даже немного кололись, но ничего не поделаешь. Она поплотнее завернулась в плед. Хмель еще не полностью выветрился из головы, и Виола, пригревшись под теплым боком похитителя, уснула.

Яркий свет настойчиво щекотал закрытые веки. Виола распахнула глаза.

«Где я?»

Связанные руки… палатка… что-то тяжелое навалилось сверху. Виола скосила взгляд — да это же мужская ручища! Мало того, на нее еще и закинули ногу! В макушку уткнулся нос, издающий мирное посапывание, а в ягодицу уперлось что-то… большое и твердое.

О, господи, неужели это то, что она подумала? Сердце отчаянно забилось в груди. Надо лежать тихо, а то вдруг он проснется и… мало ли что взбредет ему в голову!

— О гляди-ка, Бьорн бабу приволок! — хриплый голос за спиной заставил Виолу вздрогнуть. — Поделишься?

— Что? — сонно пробормотал Бьорн и, наконец, убрал с нее тяжеленные конечности.

Она перевернулась на спину и посмотрела на говорящего — косматый, заросший, со спутанной рыжеватой бородой.

— С девкой, говорю, дашь покувыркаться? — повторил он.

Виолу прошиб холодный пот.

— Нет, — сказал Бьорн.

— Это еще почему?

— Она заложница. За нее отвалят хорошие деньги, и я верну ее папаше в целости и сохранности. Так что захлопни пасть и проваливай.

— Вот жадина! Чтоб ты своим дерьмом подавился! — пробурчал громила и выполз наружу.

Виола с облегчением вздохнула.

«Спасибо», — чуть было не сорвалось с губ, но за что, собственно, благодарить-то? За то, что ее среди ночи вытащили из постели? Вырвали из привычной жизни? Похититель всего лишь заботится о том, чтобы не испортили ценную добычу, пока за нее еще не заплатили выкуп.

— Пора вставать. — Поднявшись на колени, Бьорн оправил на себе тунику.

Виола села и завернулась в плед. В палатку проникал холодный утренний воздух, а на ней, кроме рваной сорочки, больше ничего не было.

Кажется, Бьорн тоже об этом подумал. Он достал из кармана витую серебряную пряжку и протянул Виоле.

— Держи.

— Что это? — Она с недоумением покрутила ее в руках.

— Фибула. Дай сюда! — Он расправил на Виоле плед и застегнул его на манер плаща.

Хм, ну что ж, все же лучше, чем щеголять полуголой.

Его взгляд скользнул по ее босым ногам.

— Боюсь, бархатных туфелек я не припас.

Он высунул руку наружу, взял стоящий у палатки сапог и принялся его надевать. Виола посмотрела на его ступни. Пожалуй, ей бы хватило и одного сапожища, вот только пришлось бы влезать в него обеими ногами. Ну да ладно, поскорей бы отец заплатил выкуп, а дома у нее целая куча обуви на любой вкус.

Когда Бьорн обулся и снова обратил на нее внимание, Виола состроила умоляющую физиономию

— Развяжешь мне руки?

— Нет.

— Чертов хейд!

Он лишь усмехнулся в ответ и откинул полог, выпуская ее наружу.

— Прошу на выход, принцесса.

Над лагерем витал аппетитный запах жареного мяса. Желудок требовательно заурчал. Повсюду горели костры: на одних жарились туши, над другими — кипела похлебка. Вокруг сидели хейды — полуголые и одетые, они ели, пили и громко разговаривали, то и дело оглашая окрестности раскатами громового хохота.

«Дикари», — поморщилась Виола, стараясь избегать их бесцеремонных взглядов. Смотрелись хейды и впрямь устрашающе — могучие, бородатые, покрытые причудливыми татуировками. Страх заставлял сильнее жаться к Бьорну в надежде, что он сможет защитить ее от звериной жестокости своих соплеменников.

Следуя за ним по лагерю, Виола украдкой оглядывалась по сторонам. Вчера она не ошиблась: семь палаток, накрытых шкурами и пледами, вокруг — кучи щитов и топоров, а чуть поодаль привязаны лошади. Виола попыталась их сосчитать, но сбилась — в любом случае, больше двадцати.