Полотенце замерло в руках.

— У него был сын? — Виола удивленно уставилась на Матильду.

Та повернулась к ней.

— Ну да, а ты разве не знала? Ему сейчас было бы столько же, сколько и Гуннару. Уббе его звали. Славный был мальчуган. Они дружили с моим сорванцом.

— И что с ним случилось?

— Так Бьорн тебе вообще ничего не рассказывал?

— Нет.

— Убили его.

Виола вздрогнула и ошарашено посмотрела на собеседницу.

— Как убили? Кто?

— У Бьорна была жена Альвейг — дочка нашего ярла, — начала Матильда.

— Это я знаю, — кивнула Виола.

— Хорошо они жили, душа в душу. — Матильда принялась тереть котелок тряпкой. — Любили друг друга. Сынок у них родился. А года три назад наш ярл отправился в поход и забрал с собой почти всех мужиков.

— И Бьорна тоже?

— Нет, Бьорн как раз таки остался. Альвейг вот-вот должна была второго родить, да и кому-то надо было защищать Рюккен.

Над ухом прожужжала муха, и Виола раздраженно махнула рукой, отгоняя назойливую тварь.

— Дело было ранней весной, — продолжала Матильда, усердно оттирая котелок изнутри. — Жрать было нечего, год выдался неурожайным. Помню, тогда даже щи из лебеды приходилось варить. Гуннар с Гислой чуть с голоду не окочурились. И вот Бьорну кто-то сказал, что в лесу, дескать, видели стадо диких свиней. Он собрал всех мужиков, кто мог держать оружие, и они пошли на охоту. И тут на нас напали Черные Щиты.

— Кто?

— Да была тут одна банда отморозков. — Матильда презрительно сплюнула на землю. — Как чуяли, что в деревне лишь старики да бабы с детьми малолетними остались. А может, и навел их кто… Ну, в общем, налетели эти гады окаянные, и давай все крушить. Мы с мелкими схоронились на чердаке, они нас и не заметили. Слава Ньоруну, Бьорн с мужиками недалеко были, увидали дым над деревней и назад прибежали. Жаль только, что не успел Бьорн сынишку своего спасти — закололи его ироды поганые.

— Ужас какой! — Виола судорожно сглотнула.

— А жену его снасильничали всей толпой, — продолжила Матильда. — Бьорн даже одного из них прямо на ней и зарубил. Дитя, что носила, она скинула, а вскоре и сама на себя руки наложила — в озере утопилась. Не вынесла горя и позора, как уж Бьорн не пытался ее выхаживать.

Виола застыла как изваяние: услышанное потрясло ее до глубины души. В горле застрял колючий ледяной ком, а удары сердца колокольным звоном отзывались в ушах.

— Видать, Бьорн тебя поэтому от насильников и спас. — Матильда плеснула в котелок кружку воды и поболтала, взяв его за края. — Славный он мужик, ты уж его не обижай.

— А я-то тут причем?

— Ну так Рагнар говорит, что тянется он к тебе. И в бане видел, как вы целовались… — Матильда выплеснула воду на землю. — Ты только не вздумай от него понести и выдать за Сигизмундова.

У Виолы загорелись щеки.

— Да я не…

— У ярла в роду у всех мужиков на ногах сросшиеся два пальца, — без обиняков продолжала Матильда. — Если ты родишь мальчика, да без такой приметы, он сразу поймет, что это не от него.

— Весьма познавательно, — фыркнула Виола, — но я не собираюсь ни с одним из них…

Матильда с сомнением покачала головой.

— Ну, с ярлом-то по-любому придется. Уж если он что втемяшил себе в башку — то не отвертишься.

Остаток дня прошел в хлопотах по хозяйству. Рагнар и Бьорн и дальше чинили крышу, а Виола с Матильдой, перемыв посуду, занимались капустой: солили, смешивали с тертой морковью и мяли руками, чтобы листья пустили сок.

Наконец, когда солнце спряталось за горами, а всю капусту утрамбовали в кадушку и придавили гнетом, Бьорн засобирался домой.

— Поужинаете с нами? — спросила Матильда.

— Спасибо, но пора и честь знать, — ответил он.

«С чего это он так торопится?» — удивилась Виола, но виду не подала.

Когда они добрались до его дома, у плетня их ждал слуга с большой корзиной в руках.

— Что это? — поинтересовался Бьорн, кивая на корзину.

— Ярл Сигизмунд прислал угощение и велел передать, что после заката явится с вами отужинать.

Виола поникла. Настроение моментально испортилось.

— Я не собираюсь… — начала было она, но Бьорн ее перебил:

— Хорошо, передай ярлу, что мы его ждем.

Слуга, вручив ему корзину, с поклоном удалился, а Виола ткнула Бьорна кулаком в бок и злобно зашипела:

— Пускай твой ярл катится ко всем чертям! Я не намерена…

— Да успокойся ты! Это всего лишь ужин. Никто не собирается тебя насиловать.

— Ну да, конечно, — хмыкнула она. — Так я тебе и поверила.

Они вошли в дом. Видимо, здесь уже побывала Биргит: очаг был вычищен от вчерашней золы, и в нем лежали новые дрова, так что Бьорну оставалось лишь высечь кремнем искру.

Он развел огонь и принялся накрывать на стол, а Виола подошла к сундуку. Хоть ей и претило принимать подарки от ярла, но, как ни крути, придется взять хотя бы сменную рубаху.

Одежды было много — красивой и добротной. Пожалуй, вот этот плащ на лисьем меху и теплые сапожки придутся весьма кстати, если получится сбежать. Виола отложила их в сторону. Платье-рубаха из голубой шерсти, пуховая шаль, вязаные носки… Вскоре почти все содержимое сундука перекочевало в стопку «полезное», за исключением побрякушек и шелкового платья — красивого, но непрактичного.

— Переоденешься? — спросил Бьорн, и указал на то самое, отбракованное платье. — Надень это, тебе очень пойдет.

— Я не собираюсь наряжаться для твоего ярла. — Виола надменно вздернула подбородок.

— А для меня?

Она поймала на себе его взгляд — теплый и ласкающий, и не смогла ему воспротивиться.

Виола надела платье и покрутилась перед зеркалом. Переливающийся лиловый шелк мягко ниспадал с высокой груди, нежные плечи проглядывали в разрезах летящих рукавов, а легкая юбка волнующе колыхалась вокруг бедер, издавая при каждом движении тихий шелест.

— Брокк меня дери! — восхищенно выдохнул Бьорн, когда она показалась из-за ширмы. — Самая настоящая принцесса!

— Что, даже красивее, чем твоя Альвейг? — невольно сорвалось с губ, и она тут же прикусила язык.

Вот дура!

Бьорн помрачнел, присел над очагом и принялся ворошить в нем угли. Виоле стало стыдно. «И что на меня нашло?»

Но не успела она сполна вкусить мук совести, как отворилась дверь, и на пороге собственной персоной появился ярл Сигизмунд.

— Доброго вам вечера, — поздоровался он, и Бьорн, поднявшись на ноги, пожал протянутую ему руку.

— Приветствую, мой ярл, благодарим за дары. Добро пожаловать в мой дом.

Сигизмунд скинул меховой плащ, и остался в богато вышитой пурпурной тунике. На его груди поблескивали золотые цепочки и амулеты, на поясе висел кинжал с серебряной рукоятью, а густые темные волосы перехватывал тисненый кожаный ремешок.

— Прошу к столу, — поклонился Бьорн.

— Сперва леди. — Ярл окинул Виолу восхищенным взглядом. — Эх, хороша, глаз не отвести!

— Спасибо, но я не голодна, — скривилась Виола, и тут же получила тычок под ребра.

— Она будет счастлива, разделить с тобой трапезу, мой ярл. — Бьорн чуть ли не силой усадил ее на скамью.

— Не нужно меня бояться. — Сигизмунд сел за стол напротив Виолы. — Я хочу познакомиться с тобой поближе. Мы только выпьем вина и немного поговорим.

— Не буду вам мешать. — Бьорн направился было к выходу, но ярл его остановил.

— Оставайся. Выпей, поужинай с нами.

«Слава богу, не придется торчать с ярлом наедине». — Виола выдохнула с облегчением.

Бьорн уселся на лавку рядом с ней и потянулся к бутылке из темно-зеленого стекла.

— Тогда позвольте наполнить ваши бокалы.

Он разлил густую бордовую жидкость по серебряным кубкам.

— Обычно мы предпочитаем пиво, леди, — пояснил ярл. — Для винограда в горах слишком холодно, поэтому приходится добывать вино… другими путями.

— Захватывать в грабежах? — съязвила Виола.

— Или покупать у заезжих торговцев, — спокойно ответил Сигизмунд, поднося бокал ко рту. — Твое здоровье!