— У тебя необходимый боевой опыт и чутье. Уверен, ты за день найдешь Тарасова.

Наган хотел сказать, что чутье у Яны, а его конек — логика, но промолчал. Миков уступил свое место у панели с кнопками Краско, а сам отошел, тыкая пальцами в планшет. Не отрываясь от работы, Антон говорил:

— Ты попадешь в Ундервельт через специально созданный мост, твоя память сохранится. Смерти там нет. Умрешь — через пару минут воскреснешь неподалеку. У тебя будет читерский арбалет и броня, и уровень приличный

— Арбалет? — не понял Наган, перетаптывающийся с ноги на ногу.

— Ну да, там типа фэнтези. Магия, гномы, орки, все дела. Но есть стиратель. Хрен знает, откуда он взялся. Короче, не попадайся тем, информация о ком будет выводиться серым. Я делаю тебя сильнее многих, так что прорвемся. Как тебя назвать?

— Наган.

— Леша! Три-пять-один! Ну? — крикнул он Микову и переключился на Нагана, недоверчиво озирающегося вокруг. — У тебя будет компас, карта с описанием мест, арбалет с неиссякаемым запасом огненных болтов. Старайся не умирать, очнешься голым, без вещей

— Ок, понятно, что ничего не понятно.

— Еще там ловушки — смертельно опасные аномальные зоны. Ты будешь их видеть как разноцветное мельтешение пикселей.

— Как выглядит персонаж Тарасова? Как его зовут?

Краско и Миков переглянулись. Антон ответил:

— Примерно как на фотографии, только моложе лет на тридцать. Но это не точно.

— Если его там еще не опознали, значит, не так, — заключил Наган.

Миков криво усмехнулся и проговорил:

— И я тебе говорил, что Тарас вошел под другим аватаром. Глупо так светиться.

Краско изобразил обиду, вздохнул:

— Вот она, плата за недоверие, теперь я не помогу ему. Ростислав, главное: Тарасов понес туда вирус. Есть вероятность, что он угодил в стиратель и погиб. У тебя будет носитель с копией вируса.

— И что с ним делать? Что это вообще?

— Ты должен проникнуть в Цитадель, сунуть символический ключ в любую замочную скважину в двери Цитадели, — он хлопнул в ладоши. — И все! Ундервельт свернется, все, у кого есть тела, вернутся в реал.

— А остальные, выходит, погибнут?

Краско тяжело вздохнул:

— Можно ли считать живыми тех, кто находится в состоянии, существование которого не доказало? Тебе ли не по фиг? Жену вытаскивать надо, свою задницу спасать…

— И твою заодно.

Наган набрал Яну, но так и не дождался ответа. Секретарша, посмотрела на Краско и обратилась к Нагану:

— Снимайте всю одежду, все железное и ложитесь в капсулу, — она погладила хрустальный гроб.

Наган стянул футболку.

— Я там не раскисну за несколько дней?

— Гель разрабатывался с расчетом на длительное пребывание, обогащен кислородом и питательными веществами, — не отрываясь от планшета, объяснил Миков.

В руках секретарши появился шприц.

— Я поставлю укол, это необходимо и совершенно безопасно, а вы в течение пяти минут должны залезть в капсулу.

В плечо будто слепень укусил. Секретарша удалилась, а Наган, раздеваясь, думал о том, что его загнали в угол, лишив выбора. Даже если Краско лжет, и они с Тарасовым не делают общее дело, есть один способ проверить, пусть и ценой собственной жизни.

— Последний вопрос, — проговорил Наган, взобравшись на стол и приготовившись лезть в гроб. — Почему бы просто не уничтожить этот ваш Ундервельт? Не запустить вирус дистанционно? Зачем столько лишних телодвижений?

— Это невозможно. Очутишься там — поймешь, — ответил Краско. — Это саморазвивающаяся реальность.

Наган зачерпнул гель, заполнивший гроб, растер в руке — он был чуть плотнее воды и пах озоном. Попробовал на язык — как чуть подсоленная вода. Даже если Краско ведет свою игру, можно попытаться его переиграть, найти и расспросить Тарасова, что за жук Краско, а потом решить, рассказывать ли о встрече с ним.

Когда подошли ближе к Цитадели, Тарвит разглядел за ней вытянутое здание, похожее на те склады, где они с Шимоном искали ключ, и несколько маленьких гномьих домиков, а так же сумеречных всех рас, которые что-то строили.

Вскоре стало ясно что: стену вокруг Цитадели, молча и бесстрастно они передавали друг другу кирпичи и на фоне конуса пирамиды напоминали дорожку муравьев, тянущих крупицы сахара. Сумеречные обосновались тут недавно, раз еще не окопались окончательно.

Над верхушкой зиккурата ветвились зеленоватые молнии, сплетаясь в шар, над первой ступенью то и дело с шумом вырывалась струя огня, словно с пламенем играл невидимый факир.

Поначалу Тарвит думал, его поведут в пирамиду, но нет, обогнув ее, направились к ангару. Открытые ворота походили на разинутую пасть. Непонятно на что надеясь, Тарвит попытался рвануть в сторону — вдруг гном ослабил контроль? Без толку! Если у человека есть душа, душа Тарвита уперлась в этот дверной проем руками и ногами.

В ангаре кто-то истошно заорал, будто с него живьем сдирали кожу, завсхлипывал, запричитал.

К полумраку ангара зрение приспособилось быстро. Видимо, тут когда-то был гномий сталелитейный цех или что-то типа того. Здание делилось на два этажа: верхний — сваи, поддерживающие крышу, развалины доменных печей, нагромождения кирпичей. В самом конце здания работали две печи, оттуда тянуло жаром — очевидно, там обжигали кирпич для возводимой стены, а вот ниже находились всевозможные емкости, углубления, бассейны с извилистыми стенами, похожими на стенки кишечника.

Гном зашагал в конец ангара, Тарвит потащился за ним, заглянул в бассейн справа: там пленники застыли в позах туш, разделываемых на мясокомбинате. Поверху тянулись четыре железных прута, к этим прутам были привязаны руки пленников, ноги — ко вбитым в пол крючьям. Пленники живы, и то хорошо. А вообще прекрасно, что среди них нет Шимона! Тарвит всем сердцем желал ему удачи.

В бассейне поменьше голосили буйные. В большом бассейне Тарвит насчитал девятнадцать, в основном это были люди мужчины, но встречались эльфы, гномы и гномки, в маленьком — пятерых в смирительных рубашках и болтались на веревках, как мухи, которых поймал паук и перед тем, как впрыснуть пищеварительный сок, уже оплел паутиной. Теперь ясно, почему новички, которых забрали сумеречные, не возвращались.

Поверху прохаживались три лучника-эльфа.

Даже если чудом удастся развязать веревки, отсюда точно не выбраться. Хотя выбираться-то не надо, достаточно умереть. А еще есть козырь — умение превращаться в зверя. Гном уйдет, его внушение перестанет действовать, и ночью можно попытаться. Жаль только, что нельзя сохранить разум и освободить пленников.

Лиль и Нинель спрыгнули в бассейн с пленниками. Заросший трехдневной щетиной мужик (Карлос, 1 уровень, человек), заорал, забился в истерике. На пол потекла кровь из разорванной кожи запястий.

— Спуститься к ним, — скомандовал гном Тарвиту, подождал, пока он выполнит команду и добавил: — Подойти к оркам. Руки вверх и свести ладони над головой, ноги вместе!

Тарвит остановился у вбитого в пол штыря, позволяя себя привязать. Когда орки удалились, попытался дернуться, но тело по-прежнему не слушалось.

Твою мать! Это навсегда? Скорее всего, умение действует определенное время, например, сутки.

— Эй, гном! — заорал Тарвит. — Верни мне контроль над телом!

Но пленители не вернулись. Значит, с обращением в зверя придется подождать. Тарвит вывел текст с характеристиками. Бодрость снизилась до 72 %. Интересно, что будет, когда он потеряет контроль над телом? Сможет ли Изначальный зверь разорвать путы или так же будет болтаться?

Время покажет. Главное, чтоб раньше не применили стиратель и не вычеркнули его из этой реальности.

Заголосил Карлос, завыл, и Тарвит уверился, что этот человек сошел с ума. Еще один псих запричитал за спиной:

— Мама, мамочка, я больше не буду обижать Веру. Забери меня отсю-у-уда, мне страшно!

Вспомнились слова Арона, что многие сходят с ума. Вот где кошмар! Они ж не умирают. Раз за разом гибнут в ловушках, их загрызают монстры, а они воскресают, бродят духами неприкаянными. Точно создатель этого мира — психически больной садист.