На втором и третьем этажах было то же самое.

— Ну что, во двор? — спросил Тарвит и переступил порог, кивнул Шимону — выходи, мол, неопасно.

Шимон прижался спиной к его спине, окинул взглядом черные окна склада напротив и прошептал:

— Мне одному кажется, что за нами следят?

Запах гнили усилился, к нему добавилась вонь гниющей плоти, но это точно не зомби, они пахнут не так. Видимо, группа, которую встретил Шимон, где-то тут полегла. Вот только от чего?

— Будем надеяться, что мерещится. Отступать я не буду, мы почти у цели, — Тарвит указал на следующее строение, утопленное в зелени. Дунул ветер, и по верхушкам деревьев будто пробежала волна. Тарвиту показалось, что за листьями, у стены, движется человек. Мотнул головой — видение исчезло. Просто игра теней.

Где-то заскрежетали петли, хлопнула дверь — Шимон аж дернулся, приложил палец к губам и шепнул:

— Сквозняк?

— Или сквозняк, или человек. Монстры дверями не хлопают. Идем быстрее, — он зашагал ко второму строению, уловил движение в вишнях, повернул голову и едва успел уклониться от летящей в него черепицы. А вот Шимон не успел — получив удар валуном в солнечное сплетение, он охнул и сложился пополам, хватая воздух разинутым ртом. Даже кираса не спасла.

Второе здание ожило, за окнами задвигались смутные силуэты, вроде человеческие, застрекотали на птичьем языке, заухали. Тарвит выстрелил наугад — стрекотание усилилось.

— Валим отсюда! — прохрипел Шимон, пытаясь разогнуться. — Кто это?

Тарвит обнял его за талию, поволок к зданию, откуда пришли. Получил удар в спину, рухнул на колени. Над головой просвистел осколок черепицы. Шимон пополз к зданию на четвереньках.

— Стой! — заорал Тарвит, разглядев в оконном проеме перекошенную, почти человеческую рожу.

Норушник, 32 уровень, измененный гном.

Камень врезался в плечо — левая рука отнялась. Норушники швыряли предметы, не прикасаясь к ним! Силой мысли их двигали. На удивление не осталось времени, Тарвит, пригибаясь и петляя, под градом летящих предметов добежал до груды гнилых досок, залег там.

— Сюда, скорее! — позвал он напарника, но Шимон не ответил.

Он лежал на животе, раскинув руки. Из рассеченной головы вытекала густая черная кровь. Тарвит метнулся к нему, пощупал пульс: сердце не билось. Как же так? Черт! Проклятые уродцы! Он принялся стрелять наугад в норушников, которые пытались покинуть убежище. Одного вроде бы даже убил, но их были десятки, если не сотни.

— Прости, друг, — проговорил Тарвит и бросился к массивным деревянным воротам, которые поначалу не заметил в зарослях сирени. Над собой он держал две доски, по ним барабанили комья земли, запущенные норушниками.

И вдруг шею обожгло. Перед глазами заплясали разноцветные мушки. Тарвит замедлился, прикоснулся к шее — мокрой и горячей. И нащупал что-то острое, железное. Оно вошло сзади справа, не задев позвоночник, а вышло спереди, чуть выше кадыка.

Жизнь начала стремительно утекать, а зелье здоровья сгорело в гномьей деревне. Нужно добраться до Шимона, у него точно есть…

Остановившись, Тарвит с удивлением посмотрел на окровавленные руки, перевел взгляд на норушников — стрекоча, они выходили из барака и направлялись к жертве, уверенные, что она не даст отпор. Маленькие согбенные человечки на коротких ножках — гномы, измененные… Интересно, кем? Сальные патлы закрывают морды со скошенными лбами, руки волочатся по земле. Почти все одеты в рванье.

Боли пока нет. Но несколько минут, и… его скрутило. Он закашлялся, и кровь хлынула горлом. Казалось, что мозг внутри черепной коробки взбивают миксером. Тарвита прошиб холодный пот, он застонал, обернулся — норушники, подобравшиеся близко, прыснули врассыпную.

А что, если превратиться в Изначального зверя? Поможет?

Перед глазами появился текст:

Данная способность недоступна смертельно раненому.

«Черт! Надо идти к воротам. Потому что это слишком глупая, слишком мучительная смерть, — думал он, ковыляя к цели. — Со мной этого не может быть. Самое время проснуться. Ну же…»

Вторая волна боли повалила его на бок. Поджав ноги, он корчился и наблюдал за расплывающимися от слез фигурами норушников, которые уже ничего не боялись.

«Это конец. Они ведь будут меня жрать живьем», — подумал он и попытался встать, но не смог даже подняться на колени.

И наступила чернота.

Наган включил диктофон, завел мотор, поглядывая на Краско боковым зрением. Компьютерный гений башкой по сторонам крутил, как собачка с головой на пружине, которая давным-давно стояла на торпеде «москвича», на котором ездил батя детектива.

— Ты чего такой нервный? — спросил Наган, втискиваясь в автомобильный поток с примыкающей дороги.

Он уже чувствовал, что нащупал нужный след, и ликовал.

— Не нужно было приезжать в офис, там кишат люди Гурского.

Наган подобрался, готовый разматывать клубок интриг и получать информацию.

— Не вижу ничего криминального. Я много где побывал, много с кем побеседовал по этому делу.

Краско молчал и постоянно оглядывался, но поток автомобилей был таким плотным, что пристроиться сзади, да и вообще в ста метрах от машины, было невозможно.

— Ты себе установил линзы? — Краско глянул на Нагана в упор.

— Не понял, к чему вопрос.

— Ответь, это важно!

— Нет…

— Посмотри мне в глаза!

Детектив повернулся, и Краско впился в него взглядом, направил в лицо какой-то прибор размером со спичечный коробок.

— Замечательно, что ты не в линзах! — продолжал Краско. — Поезжай к метро «Щукино», дальше расскажу куда.

С полминуты молчали. Краско поглядывал на детектива, а тот ждал от него инициативы. Наконец он потер переносицу и выдал:

— Как я понял, ты в курсе, что такое квантовые компьютеры.

— Допустим, — отозвался Наган, посматривая в зеркало заднего вида, где отражался собеседник, который места себе не находил

— Что тебе известно о лабораториях «Панацеи»?

— Что они есть, — ответил Наган и добавил: — И там тяжелобольные. Это скорее хоспис, чем лечебница.

— Неплохо поработал. Кто слил, спрашивать не буду. Ну ок, теперь к сути. Тебе известно, что квантовые компьютеры работают почти как наш мозг? Нелинейные логические алгоритмы — основа нового языка программирования. Я пять лет его писал. Пять лет, прикинь! Три года практически в одиночку. Потом меня нашел Тарасов, помог, я собрал команду.

— О тебе много говорят. Ценят.

— Повезло ж мне родиться в этом лепрозории! В развитой стране обо мне бы говорили все! — Краско скривился и сверкнул глазами. — А здесь мое изобретение купила «Ойкумена», и я прячусь… А все почему? Потому что, сделай я операцию в Германии десять лет назад, я бы смог ходить! Но я опоздал. И разработку Гурский отжал, и… — Он разочарованно махнул рукой, разыгрывая спектакль и понимая, что детектив за ним следит в зеркало заднего вида.

— Расскажи лучше, как ты Аракелянов грохнул. — Наган задал этот вопрос специально, чтобы раскачать Краско еще больше, и сейчас наблюдал, как тот открывает и закрывает рот подобно умирающей рыбине.

В руки он себя взял небыстро.

— Как ты себе это представляешь? Я выехал на коляске под их машину? Заполз в салон и перегрыз провода?

— Сложно такое представить, вот и прошу пролить свет…

— А знаешь, туда им и дорога. Высшая справедливость есть! — Краско воздел перст, помолчал немного и сменил тему. — Как ты представляешь себе квантовую запутанность?

— Да никак. Сумасшествие, не поддающееся логике…

Краско замахал рукой.

— Нет-нет, зачем сразу — сумасшествие. Я бы сказал — магия, которую удалось объяснить. — В голосе Краско появился благоговейный трепет, с каким адепты рассказывают о своем культе. — Вот представь. — Он сжал кулаки и поднес друг к другу. — Если элементарные частицы взаимодействовали, и их удалить друг от друга как угодно далеко, между ними сохраняется связь. — Он развел кулаки в стороны, раскрыл один, потом второй, говоря: — И когда меняется одна, мгновенно меняется и другая. Это если очень просто.