Через это проходили все неофиты, которых ждало два пути от живой субстанции: либо принятие, либо уничтожение.

***

Нинель уже продолжительное время нервно расхаживала по комнате, не подозревая о том, что ждёт впереди. Дабы не подаваться панике, она наблюдала за оставшимися сверстниками, которых в помещение осталось немного. Большинство из них либо сидели со склонённой головой, либо перешёптывались друг с другом. Нинель обратила внимание на юношу кавказской национальности, который нервно мял кулаки. Казалось, что он в любой момент может начать с криком бить по всему, что попадётся на глаза, и поэтому Матвей не сводил с него сурового взгляда.

И вот красная лампочка снова загорелась, заставив опять обратить на себя внимание присутствующих.

— Эй! — Катерина окликнула Нинель, и та резко повернулась, — Теперь ты!

Подойдя к Кривошеиной, девушка испугано взглянула на неё. Катерина же, устало закатив глаза, указала на дверь. Нинель ничего не оставалось, кроме как выйти из комнаты в коридор. Когда девушка шла вперёд, её сердце бешено колотилось. Дабы унять дрожь, она обняла себя. Глаза же устремились на талисман, надеясь на то, что он её защитит от напастей. Дойдя до конца коридора, Нинель встала на круглую платформу. В этот момент раздались три коротких сигнала, которые заставили девушку испугано охнуть. Однако не успела Воронцова отойти назад, как пол тут же ушёл у неё из-под ног. Пролетев пару метров, девушка упала в голубую субстанцию. Нинель почувствовала, как эта странная жидкость начала заливаться ей в рот, в нос и уши. В панике девушка начала тянуться наверх, но субстанция словно крепко держала её за ноги.

“Мамочка! Я не хочу так умирать!” — подумала Нинель, продолжая сопротивляться.

И всё же запас кислорода и сил был небольшим. Когда же голова от безысходности перестала соображать, Нинель, невольно разведя руки в стороны, отдалась власти субстанции, приготовившись худшему.

Вдруг раздался ласковый шёпот, который невозможно было разобрать. Он походил на колыбельную, от которой хотелось уснуть сладким сном. В глазах темнело, а голова была уже полностью пуста от плохих и хороших мыслей. И когда казалось, что всё закончится печально, девушка почувствовала в груди приятное покалывание, исходившие от амулета, которое заставило прийти в себя. Нинель медленно положила руку на свой талисман, после чего она смогла разобрать шёпот: “С возвращением, сестра!”

После голубая субстанция вытолкнула неофита словно пробку наверх. Оказавшись на воздухе, Нинель показалось будто она переродилась, а в её голове поселился другой разум, который шептал: “Ты часть меня, а я часть тебя.” Из-за адреналина в крови, на лице девушки появилась улыбка, которая, наверное, могла бы напугать просто обывателя, но не члена ордена.

Воронцова была так сильно поглощена этими странными ощущениями, что не обращала внимание на то, как её вытащили из Серата, а затем под громкие аплодисменты вывели из зала. Сотрудники академии привели девушку в комнату, где на железных койках лежали те, кто также смог пройти инициацию. Уложив Нинель, сотрудники вернулись в зал. Девушка же, сжимая в руках медальон, не отрывала глаз с потолка.

“Твою ж мать!” — Нинель начала тихонько хихикать, — “Что это, чёрт возьми, было?”

В итоге четвёртую инициацию прошли тринадцать неофитов. Вечером, когда юнцы, наконец, пришли в себя, им выдали новую одежду: белую рубашку с маленькой нашивкой в виде очертания головы медведя и чёрные брюки, — и отвели в белую классную комнату. Чтобы не думать о напряжённых минутах, которые уходили на ожидание, неофиты, познакомившись друг с другом, стали обсуждать то, что с ними произошло. Каждый описывал свои ощущение от инициации. Чувства у всех были одинаковы: страх и любопытство. И Нинель испытала их, однако у неё было одно отличие, о котором она не рассказала ребятам. Каждому неофиту во время инициации голубая субстанция шептала: “Отныне мы связаны!”

“А эта хрень разговаривала со мной так, будто мы давно знакомы.” — подумала Нинель, разглядывая свой талисман.

Затем Нинель обратила внимание на девушку, которая сидела с ней за одной партой. Конопатая девочка, обняв свои плечи, напугано глядела по сторонам.

— Эй, — Нинель тихо привлекла внимание соседки на себя, — Тебя как зовут?

— Юля. — девушка смущённо опустила голову.

— А я Нинель. Смотрю ты до сих пор под впечатлением.

— Да, я знаю, что выгляжу как трусиха. Мне очень стыдно. Конечно, во время собеседования предупреждали, что мы будем обучаться опасной работе, но я не думала, что эта опасность начнётся с первых секунд.

— Да не волнуйся! В твоё страхе нет ничего постыдного. — улыбнулась Нинель, — Я тоже испугалась, особенно когда я упала в эту голубую хреновину. У меня в тот момент вся жизнь перед глазами пролетела. Но, к счастью, мы все живы.

— Все? — Юлия снова огляделась по сторонам, — Нас же было больше.

— Кстати, да… Наверное, остальных отправили по домам. — хотела убедить себя в этом Нинель, после чего опустила взгляд на парту, — Хотя для таких как мы дом штука весьма условная.

Наконец, длительному ожиданию пришёл конец. Дверь класса громко отварилась, и шумное обсуждение среди неофитов тут же затихло. Перед юнцами предстал статный блондин, которые на вид разменял уже четвёртый десяток. Положив на стол преподавателя картонную коробку, мужчина ехидным взглядом прошёлся по неофитам. В его серых глазах так и читалось: “Куда я попал?”

— Ну, здорово, бандерлоги. — усмехнулся блондин, — Снимайте уже охревание с ваших физиономий. Вы и так знали на что подписывались.

— Э, дядя! — обратился маленький взъерошенный шатен, качаясь на стуле, — Во-первых, ты кто? А во-вторых, нам объяснили всё по минимум.

— Ардашников Мирон Александрович. — мужчина скрестил руки на груди, — Ну, а ты кто будешь, чудо-юдо?

— Назаров Эдуард.

— Ясно. — внезапно Мирон, ударив кулаком по столу, продолжил беседу в более строгом тоне, — Во-первых, я тебе не дядя, а главный инструктор, как для всех остальных. А во-вторых, бандерлоги, вам во время собеседования дали достаточно информации для размышления. И если вы здесь, то из этого можно сделать два вывода: либо вы взрослые люди, которые способные принимать взвешенные решения, либо же вы в умственном развитии недалеко ушли от макаки. И если вы из второй категории, то учить вас будет всё равно, что ходить на выборы в этой стране.

— Простите, — Нинель робко подняла руку, — Раз уж мы всё равно здесь, то может нам уже объяснят всё более подробно?

— А тебя как величать, Золушка? — в ответ на немое недоумение девушки Мирон добавил, — Уж не обессудь, но ты действительно больше всех производишь впечатление самой зашуганной сироты.

— Нинель Воронцова. — пробурчала девушка.

— Нинка, значит… Конечно, всё то, что вы услышите, будет походить на пересказ фэнтэзи-фильма, но поверьте, реальность, может быть, намного охренительнее выдумки. — после Мирон перешёл к основной теме, — Начнём с инициации, пожалуй… Да-да, бандерлоги, эта та хреновина, во время которой вы искупались в Серате.

— В чём? — раздалось многоголосие.

— Это что-то вроде краеугольного камня, а точнее краеугольной субстанции нашего ордена, которая придаёт нам сил для поддержания порядка и защиты непосвящённых.

— От чего их нужно защищать? — подняла руку Ульяна, почувствовав на себе вопросительный взгляд, она поспешила представиться, — Ульяна Бекутова… Вы имеете в виду тех чудовищ, которые напали на наш автобус?

— Однако идиотская ситуация получилась. — усмехнулся мужчина, — С другой стороны, мне меньше объяснять.

Открыв ноутбук, Мирон включил презентацию. На первом слайде была показана чёрно-белая фотография, на которой было изображено то самое чудовище, сидящие в клетке.

— В Греции их называют тромюалами, в Англии майнд-итерами, а мы же их называем просто пожирателями разума.