Случались и стихотворения, содержащие глубокий философский смысл. Вот, например:

Или:

Таких рифмованных народных поговорок и пословиц в городке было много, они и стали литературной основой для широко развернувшихся поэтических баталий. А призывы вышестоящих инстанций к мобилизации и политика поощрения, предполагавшая обмен стихотворений на трудодни, пробудила в жителях городка творческий пыл и дала толчок их небывалому вдохновению. Поэтические соревнования проводили во всех селах и деревнях; говорили, что на знаменитой родине поэзии, в Сяоцзиньчжуане, повсюду – поэтические арены, а каждый человек – поэт. Во время официальных соревнований явно был выражен политический, революционный характер декламируемых стихотворений, например:

Или:

Поэтические соревнования проводились каждый день, и горожане так навострились писать стихи, что даже в обычной жизни говорили в рифму. Утром, при встрече, один приветствовал другого так:

А другой отвечал:

А командир производственной бригады, раздавая членам бригады работу, так и сыпал прибаутками:

И Бай перестал бегать на станцию образованной молодежи на западный берег: Бай Вэйхун нанесла колоссальный удар по его чувствам, да и в моральном отношении он тоже испытал потрясение. Он пребывал в бреду, не понимая, когда день, а когда – ночь, тихонько бормоча себе что-то под нос, и лишь спустя два с лишним месяца постепенно пошел на поправку.

Чудовище И волновался и сердился, опасаясь, как бы его второго сына не постигла судьба старшего – И Ши. Он повсюду тайком выведывал, нет ли где предсказывающих судьбу и усмиряющих духов, способных отвести беду, и являлся под покровом ночи и к замужним женщинам, и к вдовам. На деньги, которые он наскребал по сусекам, он покупал им по килограмму печенья да по паре банок фруктовых консервов и украдкой молил о помощи всяческих знахарок. В те годы такого рода суеверия были строго запрещены, так что Чудовище И, ища способы излечить сына, рисковал повторно нарваться на критический разбор и распрощаться с жизнью.

Одна знахарка, богиня-удав, сказала ему: «На обратном пути пройди десять верст на юго-восток, как наткнешься на рытвину, остановись, отбей вперед три поклона, потом сожги несколько бумажек, и сын твой очнется». Чудовище И поспешно прошагал десять верст на юго-восток, там действительно нашлась рытвина, в которой какая-то семья заготавливала себе компост. Но он, нисколько не смутившись, запрыгнул прямо в выгребную яму, отвесил три поклона и сжег бумажки, провоняв с ног до головы. Другая, лиса-оборотень, сказала: «У тебя дома чан не на том месте стоит, возвращайся да передвинь его». Чудовище И всю ночь напролет, пыхтя и кряхтя, передвигал чан, в результате по неосторожности разбил его и растянул себе поясницу; пришлось ему, ворча, пролежать на печи десять с лишним дней, прежде чем он вновь смог встать на ноги. А еще одна, богиня-заяц, сказала: «У тебя в свинарнике один камень в оградке не на том месте лежит, надо бы переставить». Чудовище И, не дожидаясь, когда заживет поясница, взялся сносить оградку свинарника, в результате чего купленный несколько дней назад поросенок сбежал, а упавший с оградки камень свалился ему прямо на стопу, да так, что от боли он переменился в лице и отчаянно закричал. Когда Чудовище И, прихрамывая, заново возвел оградку вокруг свинарника, душевное самочувствие И Бая заметно улучшилось. В глубине души старик И еще сильнее уверовал в магическую силу этих знахарок. Он вновь купил несколько цзиней[9] печенья и отправился поблагодарить этих великих богинь, которые спасли И Бая в минуту крайней опасности. И Бай и не подозревал о чудесных методах лечения, к которым прибегнул его отец. Ему лишь казалось, что на сердце лежит тяжелый камень, и это продолжалось до тех пор, пока он однажды во сне не пукнул, проснувшись при этом от испуга. После этого он почувствовал себя намного лучше, и камень с его сердца упал.

Еще одним изысканным развлечением, которое интересовало хулучжэнцев даже больше, чем поэтические соревнования, был просмотр и участие в выступлениях, которые часто организовывала творческая агитбригада, сформированная из прежней театральной труппы. За счет участия городской образованной молодежи произошли перемены в составе музыкальных инструментов оркестра агитбригады. На сцене начали появляться скрипка, виолончель, саксофон и другие иностранные штуковины. Благодаря этому удалось повысить уровень «военного оркестра», в котором упор делался на эрху, юэцинь и аккордеон, а для аккомпанемента использовались зурна и барабаны. Несмотря на то, что члены творческой агитбригады не были профессионалами, их часто привлекали к участию в различных художественных фестивалях уезда. Под предлогом репетиций они могли быть освобождены от таких тяжелых работ, как террасирование полей и капитальное строительство на селе. За репетиции и выступления артистам точно так же засчитывали трудодни и в полном объеме выдавали пайки; к тому же они могли одеваться в более красивую, более диковинную одежду, нежели обычные крестьяне из городка. Эти многочисленные привилегии привлекали толпы юношей и девушек городка. Они наперебой, пустив в ход все средства, просили мастеров взять их в ученики, чтобы получить возможность втиснуться в агитбригаду. Поэтому в Хулучжэне, известном своими музыкальными традициями, началась новая мода на пение и музицирование.

И Цянь и И Вань тоже не захотели оставаться в тени и начали уламывать своего отца, Чудовище И, чтобы тот позволил им обучиться игре на музыкальных инструментах. Семья И была очень бедной, такие заморские инструменты, как скрипка и труба, были им не по карману. В итоге И Цянь научился играть на губной гармошке, а И Вань – на флейте. Одновременно с двумя братьями музыкальной науке учились в городе еще три – четыре десятка человек; среди них были восемь – девять девочек, которые учились танцам у представительницы образованной молодежи в агитбригаде – Бай Вэйхун.

Вдруг в городке «все пустились в пение и пляс, повсюду зажурчали бурные ручьи». В доме культуры, под большими деревьями, на обеих сторонах излучины реки, в крестьянских дворах звучали музыка и песни, царили радость и веселье. Вечерами звуки трубы, флейты, циня, мужские и женские голоса, собачий лай и куриное кудахтанье, супружеская брань и детский плач сливались воедино: они то затихали, то вспыхивали вновь, создавая уникальную симфонию сельской ночи в Хулучжэне.