Мастер Мун выдержал эту колкость, не вздрогнув. Своим едким взглядом прелат мог поселить страх в ком угодно, но всё-таки мастер не зря получил своё звание.
— Возможно, мне и не терпится, — кивнул он. — Вы видите в этом что-то плохое, Темнейший?
— Так усмирите своё терпение, — отозвался прелат, не отводя глаз от мастера Муна. — Мы поднимемся на этот холм и доберёмся до нужного места, каких бы ещё причин не делать этого вы не изобрели.
Проклятие!.. Зачем старикашка вообще увязался с ним? Это его, его, мастера Муна, пригласили преподавать технику Силы отпрыскам знатных семей. Это он, молодой, но уже известный и уважаемый мастер, достойный адепт школы Позвоночного Меча, заслужил репутацию в высшем обществе! А кому интересен сухой старик, даже если он прелат Великих Мастеров?
Но вот прелат Хо здесь, перебирает свои чётки и сверлит его взглядом.
— Темнейший, — вздохнул мастер Мун, закатывая глаза. — Поясните ещё раз — что именно вы надеетесь там найти? Возможно, я недостаточно хорошо понял…
— Возмущение Силы пронзило пространство на том холме, — возвестил прелат Хо трубным голосом, как будто хотел изобразить охотничий рожок. — где-то внутри Дара или на границе с ним. Кто-то явился из-за кромки миров, и задача Тёмной Церкви — поспешить ему навстречу!..
Вот пускай Тёмная Церковь и спешит, подумал мастер Мун. Вслух говорить такое он, разумеется, не посмел — кому охота стать новым позвонком в чётках у прелата или ещё чем-нибудь подобным! — и даже постарался не демонстрировать священнослужителю свой скептический взгляд.
—…если это явился один из Великих Мастеров — мой святой… Нет, наш святой долг — засвидетельствовать ему почтение, — продолжал вещать прелат Хо. — Если это явился кто-то иной, из врагов Великих Мастеров — нам нужно передать его Церкви, дабы они решили, что с ним делать.
Он встряхнул чётки в руках и вновь выпучил глаза, по-рыбьи глядя на мастера Хо.
— Молчите, когда я буду говорить с гостем, и будьте предельно вежливы. Да не слетит с ваших губ ничего, кроме слов, положенных по этикету.
Больно надо. Мастера Муна волновало в этот миг лишь то, что из-за «возмущений Силы», которые то ли случились на самом деле, а то ли почудились старому маразматику, ему придётся на несколько часов дольше трястись в неудобной карете, откладывая долгожданное прибытие в город.
Дорога на холм действительно была крутой; лошади храпели и ржали, подстёгиваемые кнутами слуг. Мастер Мун вновь отодвинул рукой занавеску и чуть выглянул наружу, убедившись, что до верха осталось уже недалеко. Белая граница Дара слегка колыхалась, как марево в летнюю жару, и была спокойна — будто и не таила в себе смертельных опасностей.
Да и кто может появиться из такого места?..
«Да простят меня Великие Мастера за эту дерзость», — пронеслось в голове у мастера Муна.
* * *
Сон может быть сколь угодно крепок, но какая-то часть мозга всегда должна оставаться бодрствующей и фиксирующей то, что происходит вокруг тебя. Ещё одно правило, буквально вросшее в мою душу за двадцать лет обучения у Виссариона.
На этот раз я не видел снов; оттого цокот копыт и стук колёс по каменной дороге и отпечатался в моём сознании чётко, не смешиваясь ни с чем другим. Я лениво приоткрыл один глаз, половиной сознания всё ещё продолжая спать. Двое лошадей тащили небольшую карету по крутой горной дороге, ещё три всадника сопровождали её сзади и по бокам. И, кажется, направлялась вся эта процессия ко мне.
Я закрыл глаз обратно, ловя последние мгновения сна — ясно, что спать мне не дадут. Можно было бы вскочить, сигануть прочь или в Туман… Но какой смысл? Всё равно догонят, только будут более злые и подозрительное.
Карета остановилась в десяти метрах от раскидистого дерева, подтвердив мои опасения; я снова открыл глаз, но лишь на маленькую щёлочку. Нет, эти ребята не в Туман, а кто мне, именно ко мне. Как они узнали, что я здесь, чего хотят?..
Вопросы, на которые я узнаю ответ, если останусь. Ну, по крайней мере, хотелось надеяться, что они не набросятся на меня с оружием в первую же секунду, без приветствий и объяснений.
Дверцы кареты распахнулись, и на поросшие травой камни ступили двое — черноволосый парень лет тридцати, за спиной которого висел зазубренный меч, и старик в чёрном балахоне, который с равной долей напоминал как монаха-святошу, так и тёмного культиста.
Что ж, меня нет, я сплю. Я прикрыл глаза и попытался прикинуться ветошью. Нет, в то, что от меня отстанут, я не верил — не для того они тащились в карете на высокий холм, чтобы взять и отстать — просто я надеялся, что, сочтя меня спящим, они заговорят друг с другом и ненароком сболтнут что-нибудь интересное. Хорошо, что профессор успел подключить к моему Интерфейсу универсальный переводчик — без него бы мне здесь пришлось очень тяжело.
— Великий Мастер!..
Ох… это было что-то. Голос старикашки в балахоне и так был далёк от эстрадного, а уж когда он взвыл на полную громкость, меня чуть в воздух не подбросило. Ему бы рабами на руднике командовать — одного такого крика достаточно, чтобы все забыли про усталость и принялись махать кирками вдвое шустрее.
Впрочем, почём мне знать — может, он этим и занимается. Я сделал вид, что ничего не услышал и вообще продолжаю спать.
— Темнейший, может быть, не стоит будить его… — парень с мечом высказал было здравую мысль, но старик развернулся и гадюкой зашипел на него:
— Разве я не сказал вам молчать и быть почтительным? Склонитесь в поклоне и не вмешивайтесь, когда я говорю с Великим Мастером!..
Хм. Уже интересно. Во-первых, меня приняли за какого-то Великого Мастера и собираются почитать — неплохо для первого появления. Во-вторых… Темнейший? Правда? Может, конечно, это всего лишь обозначение по цвету балахона, но опыт говорил мне, что хорошего человека Темнейшим не назовут.
— Так это именно Великий Мастер? — мечник заговорил настолько тихо, что если бы не мой тренированный слух — я бы ничего не расслышал. — Вы же говорили, что мы не знаем точно…
— Глупец, — прошептал Темнейший столь же тихо. — Если это Великий Мастер — нужно быть с ним почтительным, дабы не оскорбить его. Если же это кто-то иной — что может лучше усыпить его бдительность, чем ложное почтение?
Занятно, занятно. Я похвалил себя за то, что не вскочил при приближении путников — когда ещё услышишь такое шокирующее откровение?
— Он похож на человека, — продолжал спорить мечник. — Я слышал о случаях, когда Великие Мастера принимали облик людей… Но спать под деревом?
— Сказано же — молчи, неразумный! — вконец обозлился старик. Видимо, с коммуникативными навыками у него было не очень. Вновь повернувшись в мою сторону, он воздел руки к небу и снова заорал, заставляя горное эхо разноситься по окрестностям:
— Великий Мастер, прости мою нерасторопность!..
Нет, поспать мне всё-таки не дадут. Интересно, сколько времени мне дали на сон? Час, два? Небо слегка красилось закатом, бледное солнце стояло как раз за высоким замком, привлёкшим моё внимание ранее.
— Не ори, — не разлепляя глаз, заметил я.
— Великий Мастер?..
Вот, молодец. Изумлённая фраза была сказана уже куда тише.
— Тебе будет приятно, если тебя поднимут из постели таким воплем? — поинтересовался я, наконец, открывая глаза. Вблизи старик был ещё культистообразнее, чем издалека — козлиная бородка, испещрённое морщинами лицо, а самое главное — чётки в его руках. Я готов был поклясться, что те сделаны из человеческих позвонков. Да и зазубрины на мече парня напоминали мне что-то… интересное.
— Великий Мастер, прости, если я был непочтителен, — старик попытался склониться в низком поклоне, но застарелый радикулит подвёл его, и он застыл передо мной в неприличной позе, не способный ни согнуться, ни разогнуться.
— Да уж, в том, чтобы будить спящих, почтения мало, — заметил я, вставая. — Чего хотел?
Старик делал за спиной бешеные жесты; один из всадников, наконец, сообразил, чего он хочет и, резко подбежав, помог дедку выпрямиться; голову Темнейший, впрочем, держал склонённой.
