Кто-то кинулся утешать девушку, другие продолжали носить воду. Одна жертва не могла насытить огонь и он все еще мог перекинуться на другие дома. Даэрен не принимал участия в тушении пожара. Никто не упрекал его, понимая, что усилия одного человека все равно не сыграют особой роли.

Знали бы они, что и один, но маг вполне мог справиться с разбушевавшимся огнем. Заклинание не было сложным, его учили еще на третьем году обучения, в разделе бытовых. В конце концов, пламени, в отличие от людей, невозможно внушить уважение и оно может разгореться где угодно.

Если бы Даэрен захотел, то успел бы потушить избушку. И Ройл остался бы жив.

Горе Тилиссы было страшным. После смерти родителей брат оставался ее единственной семьей, и, потеряв его, девушка не знала, как жить дальше. Часами просиживала у могилы Ройла, горько плача и лишь в сумерках возвращаясь домой.

Теперь, когда у Тилиссы не осталось родственников, она не имела ничего против переезда в город, хотя раньше не оставляла попыток уговорить жениха жить в деревне. Они должны были уехать сразу же после венчания.

Правда, так тщательно скрываемая Даэреном, всплыла на день раньше. Даже сейчас мужчина не мог понять, что привело его однокурсника в ту же деревню, что заставило разоткровенничаться с Тилиссой, рассказав то, о чем Даэрен молчал почти два месяца.

— Как ты мог?! Я тебе доверяла! Я любила тебя! А ты… ты убил моего брата! — позже кричала девушка и каждое ее слово резало сильнее ножа.

— Я не убивал Ройла, его жизнь забрал пожар, — глухо произнес Даэрен.

— Но ты равнодушно наблюдал за этим, хотя мог, МОГ, его спасти! А это ничем не лучше, — Тилиссу била крупная дрожь.

— Мы пришли слишком поздно, я бы не успел что-либо предпринять, — маг все еще пытался оправдаться, надеясь, что невеста поймет. Поймет и простит его, и завтра они принесут друг другу клятвы.

— Ты и не хотел. Должно быть, тебе доставляло удовольствие водить нас за нос, представляю, как ты смеялся, видя, как мы верим каждому твоему слову, — голос Тилиссы был наполнен невыразимой мукой.

— Мне в самом деле очень жаль, — Даэрен сделал шаг вперед, собираясь обнять невесту.

— Не прикасайся ко мне! — девушка дернулась, словно ее обожгло. — Я ненавижу тебя! Больше не хочу тебя видеть!

— Понимаю, ты злишься, что я не сказал тебе правды, но у меня были на то причины. Ты говорила, что любишь меня, так неужели не сможешь понять? — медленно проговорил Даэрен.

— Я люблю тебя, но ты не знаешь, что такое любовь. У тебя нет души, ты не способен любить. Я презираю тебя, ты даже хуже других магов! Они хотя бы, не притворяются людьми, — последние слова Тилисса буквально выплюнула ему в лицо.

— Но тем не менее, замуж ты собираешься именно за меня, — взгляд мага стал жестким. — Теперь тебе известны все мои тайны, решай, хочешь ли прожить рядом со мной всю жизнь. Еще вчера ты говорила, что не можешь дождаться свадьбы, а сегодня готова броситься на меня с ножом. Я остался прежним, черный плащ не изменит моего к тебе отношения.

— Прежним? — истерички воскликнула девушка. — Ты олицетворяешь все зло, которое существует в мире. Ненавижу тебя!

— Выходит, настоящей лгуньей являешься как раз ты. Я никогда не врал о своих чувствах, всего лишь недоговорил о своей работе. Выводы вы сделали сами, я только не стал разубеждать, — пожал плечами Даэрен.

— И ты еще смеешь обвинять меня?! — задохнувшись от возмущения, Тилисса резко замахнулась.

— Лучше не делай поступков, о которых потом пожалеешь, — перехватив ее руку, мягко посоветовал маг.

Даэрен мог и остаться стоять. Возможно, пощечина бы немного остудила гнев Тилиссы, но мужчина не собирался спускать такого оскорбления никому, даже любимой девушке.

— Убирайся. Я больше никогда не хочу тебя видеть, — лицо Тилиссы превратилось в застывшую маску.

Нарочисто медленно она сняла кольцо, а потом бросила его под ноги Даэрену.

— Что ж, это твое решение, — пожав плечами, маг вышел из дома.

Возможно, ему следовало поговорить с Тилиссой, попробовать объяснить, извиниться, но Даэрен не видел в этом смысла. Коллега магичка прекрасно поняла бы его, не став в угоду памяти брата приносить в жертву собственное счастье. Тилисса рассудила иначе.

Больше Даэрен не возвращался в деревню, напрочь вычеркнув эти два месяца из своей жизни. И маг действительно не вспомнил. До тех пор, пока слова Амерлин вновь не разбередили старые раны.

Поморщившись, Даэрен сжал виски ладонями. Он больше не станет делать вид, словно жалость, сочувствие является для него чем — то большим, чем словами. И Амерлин придется запомнить это как можно скорее. Ему нужно всего лишь отвезти девушку в столицу, плевать, что она будет думать. Если понадобится, Даэрен в самом деле был готов приковать ее хоть цепью, только бы выполнить задание.

Уже ложась в постель, Даэрен невольно вернулся мыслями к разрушенному дому. Вспомнилось перекошенное, бледное лицо Амерлин, из последних сил удерживающуюся, чтобы не упасть в обморок. Интересно, как бы она отреагировала, узнай, что в доме, кроме похитителей, были еще и двое нищих? Наверное, закатила истерику… или впала в шок. А может, кинулась в храм, отмаливать грехи.

Удивительно, но самого Даэрена совесть абсолютно не мучила. Он даже не помнил лиц тех нищих. Тогда мужчина не счел их стоящим внимания и перед глазами стояли размытые силуэты. Да и другого выхода в самом деле не было.

Даэрен постучал к девушке на рассвете. Амерлин уже не спала, а завернувшись в одеяло, сидела на кровати, глядя перед собой. В другое время она непременно бы распахнула окно, но теперь девушке страшно было лишний раз пошевелиться. На полу чудились голубоватые всполохи, тени казались живыми — опусти ноги и тотчас оплетут, удерживая на месте.

Стук повторился, заставив Амерлин сбросить с себя оцепенение и все же встать. Босые ступни кольнуло холодом. За ночь девушка почти не отдохнула, постоянно прислушиваясь к музыке из соседнего номера. Обычно в присутствии мага люди опасались шуметь, но видимо, те выпили слишком много, а Даэрен по неизвестным причинам не стал настаивать на соблюдении тишины.

— Доброе утро, — посторонившись, хрипло поздоровалась Амерлин.

— Как спалось? — флегматично поинтересовался маг, уже не таясь, щелкая пальцами.

Теперь Амерлин прекрасно понимала, зачем мужчина каждый вечер обязательно провожал ее в комнату, а утром лично приходил будить. Оказывается, его вовсе не интересовало, как девушка устроилась на новом месте. Даэрену всего лишь требовался повод, чтобы поставить заклинание. А Амерлин то успела поверить, будто бы маг волнуется….

И ведь говорили дома — такие, как Даэрен, не способны на человеческие чувства. Для него она не более, чем задание, мужчина сам признался в этом. И надо же было забыть!

— Сносно, — Амерлин оглянулась.

Внешне в комнате ничего не изменилось. Кровать, шкаф, стул, умывальник — все осталось прежним, но девушка с облегчением вздохнула, перестав видеть в изломанных тенях заколдованных сторожей.

— В таком случае, у тебя десять минут на сборы, — Даэрен тоже не горел желанием продолжить общение.

— Хорошо, — времени маг выделил ей не очень много, но Амерлин послушно кивнула.

В конце концов, Даэрену явно плевать, сто раз она расчешет волосы или один. Главное, от прически ее ценность не упадет, это лишь Инте настаивала, желая, чтобы воспитанница всегда выглядела безупречно.

На глаза навернулись слезы. Сейчас как никогда девушке хотелось вернуться домой. Раньше Амерлин даже не представляла, насколько сильно привязана к родителям и как скучает по ним. Прошла всего неделя пути, а казалось, будто целая жизнь. Столько всего нового, непонятного, запутанного….

Мама, должно быть, сейчас сидит в кабинете и разбирает письма, а может, вышивает в гостиной. Сейчас бы подойти к ней, обнять, выплакать накопившиеся обиды и страхи, рассказать обо всем, что тяжелым камнем лежит на душе, мешая ночью спать… Амерлин так не хватало ее совета!