– Пойдём-ка со мной! – сказала мама.

Она отвела его за нору, в нижнюю часть Большого Валуна, где пахло сырой землёй и свежими зелёными иголками. Чуть дальше, в нескольких хвостах, валунная гряда заканчивалась зубчатым уступом, и начинался лес. Иглы елей царапали края камней, будто щёткой, и, казалось, потихоньку съедали их. Сёстры рассказывали Юли столько страшных историй про лес, что он не мог даже заглянуть в лесной сумрак без того, чтобы не увидеть там оскаленные лица.

– С живыми существами каждый день что-нибудь случается, – сказала мама. – Птенцы выпадают из гнезда. Дети оказываются брошены. Кто-то не доел потроха. Лес полон еды – если знаешь, куда смотреть.

Юли принюхался к краю валуна, но его нос не учуял ничего, кроме каменной пыли. Мама подтолкнула его морду в сторону, откуда слышался тихий писк. Он пошёл на звук и вскоре учуял тёплый запах чего-то крошечного, свёрнутого в клубок. Бельчонок, не больше жёлудя. Кувыркнулся из гнезда где-то на сосне.

– Поздравляю, мой мальчик! – сказала мама. – Теперь ты настоящий охотник.

Юли открыл было рот, чтобы приняться за бельчонка, но шелест ветра остановил его. Юли посмотрел туда, где резвились сёстры.

– А им скажем, что ты его сам учуял, – улыбнулась мама. – Умеешь держаться как бравый охотник?

Юли выпятил грудь.

– Вот так? – спросил он ломким голосом.

Мама едва удержалась, чтобы не хихикнуть.

– Мой маленький воин!

Юли медленно пережёвывал добычу, наслаждаясь каждым кусочком.

– Ты права, мама, – сказал он, облизывая губы. – Это правда вкуснее вдвойне.

– Так нечестно! – крикнула Ава. – Юли жульничает!

Четыре сестры забрались на крышу каменной норы и смотрели на него сверху вниз. Юли прижал уши.

– Это мама охотится за него! – возмутилась Анна.

– Вообще-то, – сказала мама, – Юли сам отыскал этот лакомый кусочек. Да, малыш?

– Ик! – сжался Юли, забыв, что надо вести себя браво.

– Не может охотиться – пусть помирает с голоду! – заявила Ада.

– Всё по-честному! – прибавила Али.

– А ну-ка, тише! – цыкнула мама. – А если сёстры будут говорить о вас то же самое? Что тогда?

Три сестры виновато заскулили.

Только Ава не желала уступать.

– Мистеру Шорку, мама, это не понравится.

Юли увидел, как туча пробежала по маминому лицу.

– Ава… – охнула мама. – Откуда ты знаешь это имя?

Ава с вызовом посмотрела на маму.

– Поймала! – закричала Агата. – Поймала!

Сёстры оглянулись на крик. Оказывается, Агата схватила на лету стрекозу. Насекомое жужжало и извивалось, колотясь сочным брюшком об агатин нос.

Пока мама с сёстрами облизывали и нахваливали Агату, Юли не сводил глаз с Авы. Она юркнула к подножию валуна и сунула морду в иголки… словно кого-то искала.

Ширк

ширк-ширк

ширк-ширк

ширк.

Юли снилось, что его едят заживо. Крошечные твари вгрызались в каждый дюйм его шкуры. Он пробовал соскрести их задними лапами, но передняя всё время поскальзывалась, и твари запрыгивали обратно, погружая в него острые, как сосновые иголки, зубы.

Ширк-ширк

ширк

ширк-ширк-ширк-ширк

Юли так и чесался, пока не проснулся. Твари исчезли, а вот ощущение, что шкуру продолжают жевать, осталось. Зуд переполз в ухо, и Юли, жалобно скуля, сунул в ухо лапу. Потом зазудело на шее – чтобы почесать, Юли плюхнулся на другой бок.

– У Юли клещи! – прошептала Ава.

Шестеро сестёр с выпученными глазами жались у дальней стены норы.

– Его сожрут заживо! – прошептала Али.

Юли хотел возразить, но никак не мог перестать чесаться. Он пытался усидеть прямо, чтобы было проще менять задние лапы, но передняя отказывалась его держать. Он перекатился на спину и, корчась, стал чесать бока обеими задними лапами.

– Вы… ик!.. всё выдумали… ик!.. про клещей! – крикнул Юли.

– Не-а! – ухмыльнулась Анна.

– Это крошечные жуки, – подхватила Ава.

– Они живут у тебя в волосах.

– Их там сотни!

– И они всё время рожают детей.

– А дети высасывают всю кровь.

– И съедают шкуру.

– Скоро у тебя выпадет вся шерсть.

– И ты засохнешь, как гнилой персик.

– И в конце концов расчешешься на клочки и сдохнешь.

– Не сдохну! Ик! – крикнул Юли, продолжая чесаться, икать и пытаться усидеть прямо. – Нет… ик!.. у меня… ик!.. никаких… ик!.. кл… ик!.. клещей!

– Есть! – отрезала Ава. – Это очевидно.

Ширк-ширк-ширк-ширк-ширк.

Теперь Юли пытался вдобавок соскрести ещё и страх. Неужели это мистер Шорк? Всё-таки он пришёл за ним…

– Ма-ик! – а-а-ик! – ма-а-а-а-а-а! – взвыл Юли.

В дальнем углу норы тут же проснулась мама:

– Что случилось? Кто плачет?

– У Юли клещи! – объявила Ава.

– Он так воняет, что они сюда все сбежались! – вставила Ада.

– Все. До. Одного, – отчеканила Али.

– Придётся уходить из норы! – заключила Анна.

– Рты закройте! – сказала мама.

Пока Юли беспрестанно чесался, она обнюхала его шубку. Потом слизнула со лба все его тревоги.

– Тише, тише, малыш. Нет у тебя клещей. Это сёстры не вылизали тебя как следует, когда умывали.

Юли сердито посмотрел на сестёр. Те сдавленно захихикали, а мама принялась тщательно вылизывать ему шубку. Мамин язык пробирался до самой шкуры, заставляя трепетать его веки. Но когда мама закончила, чесаться по-прежнему хотелось. Он стал грызть себе задние лапы, уверенный, что ему станет лучше, если выдрать весь мех до последнего волоска.

Мама вздохнула, вышла из норы и встала у каменного входа. Юли проследил за её взглядом, устремлённым куда-то в ночь, за Большой Валун. У него затряслись губы. Он знал, что мама сейчас скажет, и хотел откусить ей усы, чтобы не дать заговорить.

– Надо отвести тебя на Дождливое Озеро, – сказала мама. – Окунёшься, и всё как лапой снимет.

Юли настолько оцепенел, что почти не чувствовал зуда. Дождливое Озеро было за оврагом.

Ава противно усмехнулась:

– И как он поплывёт, с тремя-то…

– Ава, – рассердилась мама. – Прикуси язык! Сейчас же!

Ава нехотя захлопнула пасть.

– Остальные идут с нами, – сказала мама, – и будут охранять Юли, потому что плохо выполняли обязанности сестёр. Ни одна лиса не может сама вылизаться полностью. Вы очень меня расстроили.

Сёстры опустили головы. Некоторым стало стыдно. Другие прятали улыбку.

Мама принюхалась к воздуху снаружи.

– Хорошая ночь для похода. Ветер скроет наш запах, а ястребов, если вздумают нападать, сметёт в сторону.

Обычно она старалась не выводить их из норы поздно, когда в ярком лунном свете их могут заметить ястребы. Юли хотел было сказать, что ходить никуда не надо, что он привыкнет чесаться и будет жить себе дальше. Но тут вдруг зазудело веко. И он понял, что сойдёт с ума, если прежде не расчешется на клочки.

– Держитесь моего хвоста! – приказала всем мама.

Юли поднялся на ноги. Ава прижала холодный нос к его уху:

– Не упади в овраг, Ску-у-ули!

Он чуть не цапнул её в ответ, но она успела отпрыгнуть. Юли едва удержался на ногах.

– Ты что задумала? – спросил он.

Ава лишь улыбнулась и подошла к сёстрам, собравшимся у выхода из пещеры. А Юли вдруг понял, что хочет вычесать Аву из своей жизни, как зуд.

Звёзды в эту ночь светили ярко и остро. Воздух колыхался от ветра.

Мама быстро взбиралась по кривому склону валуна. Шесть сестёр не отставали ни на шаг. Только Юли тянулся позади, останавливаясь через каждые несколько хвостов – почесать раззудевшееся место или убедиться, что в ночном небе не кружит крылатая тень.

Они подошли к оврагу. Поперёк валуна, ослепительно белого, будто кость, пролегала тьма, от которой у Юли зловеще заухало в самом сердце.