Я приземлилась на диван, кот Пират молниеносно влез ко мне на колени и сосредоточенно заурчал. Фоктерьерша устроилась на ковре, чтобы не пропустить важных разговоров. Арина уселась в кресле напротив меня.

– Небось, думаешь, что у меня не все дома? Но клянусь тебе, я сама это видела, своими собственными глазами.

– Что именно? – не поняла я. – Что такого ты видела собственными глазами? Только прежде чем начнешь рассказывать, пожалуйста, погаси лишний свет, слишком сильно в глаза бьёт. Особенно учитывая поздний час.

Арина прошлась по комнатам, пощёлкала выключателями и вернулась в гостиную, где оставила гореть лишь оранжевый торшер. Наконец она заговорила. Сбивчиво и очень бестолково, всё время останавливаясь. К концу повествования мне стало ясно совсем немного: какой-то Нике во время медитации было видение. И эта самая девица куда-то вдруг потащила Арину. Непонятно, по какому праву. Вот там-то они и увидели: умершая жена вылезла из гроба и утащила за собой мужа. Понятно, что на тот самый свет. Да ещё с особой жестокостью.

– Постой-ка, а нельзя ли по порядку? Кто такая Ника? И куда вы пошли? Неужели прямиком на кладбище? И что, муж этот, которого утащили, тоже пошёл с вами? И мёртвая баба прямо на твоих глазах его тащила кровавым способом? А вас, значит, не тронула? – на подругу посыпались мои вопросы. – Но почему же тогда вы не отняли у этой бабы несчастного мужчину? Вас-то по большому счету было трое, а она – одна! Ничего не понимаю.

– Ксения, прекрати пороть чушь! Ты разве не знаешь, что ожившие мертвецы обладают чудовищной физической силой! – рассвирепела моя приятельница.

Да, совсем плохо дело! Я принесла из кухни стакан воды и таблетку аспирина. Утомившаяся от порыва ярости Арина безропотно выпила таблетку, осушила стакан до дна и, немного успокоившись, принялась рассказывать заново. На этот раз у неё получилось немного лучше.

Стало понятно, что Ника – новая знакомая Арины, о которой я прежде никогда не слыхала. И она, похоже, вовлекла мою подругу в какую-то секту. Точнее, в спиритическое общество, якобы вызывающее духов умерших и прочие скверные потусторонние силы. И сей процесс явно служил для охмурения несчастных женщин, у которых случились семейные неприятности, любовные передряги или ещё какие-то проблемы. Понятное дело, мужчины в такие сети ловятся значительно хуже. И деньги на спиритические дела отдают весьма неохотно, тем более что горячительные напитки на сеансах вряд ли раздают. Эти последние мысли пришли мне в голову совершенно самостоятельно, без Арининых разъяснений. Не долго думая, я поделилась своими соображениями вслух, прервав подругу на полуслове:

– И кто же руководитель этой спиритической шайки? Уж не та ли самая Ника? – поинтересовалась я в конце своей краткой речи.

Арина страшно обиделась:

– Секта! Спиритическая шайка! Да как у тебя язык поворачивается такое говорить! Ты не видела Нику! Это святая женщина! Абсолютно святая! И у неё, бедняжки, такое несчастье. Потерять единственную любимую сестру, а потом и не менее любимого зятя! Своими глазами увидеть весь этот кошмар! И не прерывай меня больше. А то я окончательно собьюсь с мысли.

История, рассказанная Ариной, казалась просто бредом психопатки.

У Вероники Павловой, или Ники, как её называла Арина, была младшая сестра, Люба Коновалова. Жила она вместе с мужем в огромной трёхкомнатной квартире на Поварской улице, работала в банке, детей не имела. В общем, обычная женщина – не особенно успешная, не слишком красивая. Однако муж Любы был прекрасным человеком, он нежно любил жену, был необыкновенно внимателен к ней. Короче говоря, они составляли на редкость счастливую семейную пару. Ника была очень привязана к ним обоим, ведь кроме них у неё никаких родственников не было. Родителей сёстры лишились, когда Люба, младшая из них ещё училась в школе.

Месяц назад Люба внезапно тяжело заболела, её лечили очень хорошие врачи, муж и Ника сменяли друг друга у постели больной, не оставляя её одну ни на минуту. Однако ни лечение, ни уход не помогли. И два дня назад Любы не стало.

– А от чего она умерла? – спросила я.

– Какая-то атипичная анемия. Сгорела, как свечечка, бедняжка, сердце остановилось внезапно. Бедная Ника так горевала! Ни днём, ни ночью от гроба не отходила, всё сидела и плакала.

Вчера вечером Ника оставила возле покойницы зятя и ушла на спиритический сеанс.

– Зачем? – удивилась я.

– Как зачем? Она была у нас единственным медиумом, на всех спиритических собраниях. Дар медиума – очень редкая вещь, она не так часто встречается. Недавно, правда, появилась ещё одна девочка с некоторыми способностями, но они пока недостаточно у неё развиты. Конечно, Ника не хотела оставлять сестру, но долг перед обществом… Сама понимаешь!

Я не понимала, но спорить не стала.

Начался спиритический сеанс: девушка-медиум вызвала духа, Ника беседовала с ним, задавала вопросы. В общем, всё шло как обычно. А потом Ника почувствовала, что в комнате присутствует ещё кто-то. Он мешал сеансу, словно пытался что-то важное сообщить одному из присутствующих. Медиум внезапно замолчала, в комнате повисла гнетущая тишина. И тогда Ника спросила:

– Кто здесь?

Со шкафа вдруг упала большая стеклянная ваза и со странным звоном раскололась на части. Сама собой зажглась огромная люстра, висевшая над столом. Ника вскочила, обвела сидящих вокруг стола женщин расширившимися от ужаса глазами. Никто ничего не понимал. И только Арина догадалась, что случилось что-то ужасное, и оно непосредственно касалось её приятельницы. Ника схватила Арину за руку и прошептала так тихо, чтобы никто не услышал:

– Пойдёмте скорей, с Любой происходит что-то страшное. Она мне только что явилась.

– Чего уж страшней, умерла бедная женщина, – сказала я, но Арина, проигнорировав мои слова, продолжила свой рассказ.

Квартира Коноваловых находилась недалеко от здания Дома культуры работников пищевой промышленности. Где и проходили спиритические сеансы Клуба оздоровительной медитации. (Это же надо придумать!) Уже через десять минут Арина с Никой стояли возле двери. Сначала Вероника звонила, потом стучала. Она заметно нервничала: руки у неё дрожали, лицо побледнело, а затем по нему пошли красные пятна. За дверью было подозрительно тихо, хотя там должен был находиться муж покойной Любы.

Когда Ника постучала, приоткрылась дверь соседней квартиры, и к ним вышла старушка-соседка. Она заохала, всплеснула сухонькими ручками и рассказала, что буквально полчаса назад слышала странные звуки, доносившиеся из Любиной квартиры. Сначала кто-то вскрикнул, потом что-то с грохотом упало на пол. Затем стало совсем тихо, это ещё больше напугало соседку. Она вышла на площадку и позвонила в квартиру соседей. Но никаких звуков оттуда больше не доносилось. Ей показалось, что в квартире никого нет.

И тут обезумевшая от тревоги Ника вспомнила, наконец, что у неё должен быть свой ключ от квартиры сестры. Она долго лихорадочно рылась в сумке, нашла ключ и открыла дверь. Ника с Ариной, а за ними и пожилая соседка ввалились в квартиру. И замерли на пороге от ужаса. Старушке стало совсем худо и её пришлось усадить на кухне, подальше от жуткой сцены в гостиной. Тут и человеку покрепче могло стать плохо: картина, представшая перед ними, напоминала сцену из фильма ужасов.

Возле дивана с ножом в груди полулежал Илья, в его остекленевших глазах застыл страх, рот был широко открыт, будто он пытался позвать на помощь. На полу, рядом с пустым гробом, распростерлось тело его умершей жены с неловко подвёрнутыми ногами. Глаза покойницы были широко открыты, губы искривлены жутковатой ухмылкой, руки сжаты в кулаки. Ни единой живой души в квартире не было.

«Хотя проникнуть в душу может только тот, кто её создал, однако демоны тоже могут с Божьего попущения проникать в наши тела… Они могут и производить изменения в наших восприятиях».