— Ничуть! Ниа, послушай… — Зор попытался приблизиться, но я отскочила от него, словно от проклятого.

По красивому лицу предводителя разбойников скользнула злая усмешка, он поднял руки:

— Не хочешь слушать, тогда смотри… — отступил на шаг…два… три, заставляя меня нахмурить брови и напрячься еще сильнее.

Зорян скинул тунику и отбросил ее прочь, а после… после… Мне мерещилось, что я сплю и вижу жуткий непроходящий кошмар. Лицо того, к кому я когда-то относилась с искренней любовью, а, повзрослев, воспылала страстью, страшно исказилось, принимая звериный черты. Гладкая кожа покрылась серебристой шерстью, клыки вытянулись, выступая за края губ, пугая своими острыми кончиками. Человек исчез, превратившись в могучее двуногое чудовище с непропорционально длинными мускулистыми конечностями.

— Моя королева, — прохрипело чудище, склоняясь в церемонном поклоне, принятом при дворе Ар-де-Мея.

Я пребывала в странном состоянии, находясь где-то между сном и явью, желая одновременно закричать, зарыдать и истерично расхохотаться. Оборотень это понял и прекратил кривляться, присел на корточки, пряча за спину удлинившиеся руки с загнутыми когтями, и я опять подумала о том, что как было бы хорошо, если бы реальность оказалась всего лишь жутким, вгоняющим в ледяной пот сном. Но глаза уже обшаривали поляну в поисках более подходящего оружия, чем сухая ветка.

Сумеречных тварей можно прикончить только серебром или аравейской сталью, и каждый ар-де-меец знает, как правильно вогнать кинжал в сердце чудовища или одним махом отрубить ему голову. Жаль, попрактиковаться я не успела!

— Нужна помощь? — рыкнул оборотень, как всегда догадавшийся, о чем я думаю, и, куражась, бросил мне под ноги свой клинок.

Не раздумывая, подняла его, но когда выпрямилась, увидела напротив Зоряна, с потрясающим хладнокровием надевающего свою тунику.

— Чего медлишь, моя королева? Чего ждешь? — он опустился на одно колено и склонил голову, будто для моего удобства.

Я сделала замах, глядя на светлую полоску кожи, виднеющуюся на незащищенной шее. Зор не двигался.

Вложив весь свой гнев, приказала себе завершить начатое и… воткнула меч в землю рядом с мужчиной, проклиная себя, жалея его, лелея непонятную надежду и баюкая щемящую боль.

— Ненавижу! — процедила сквозь стиснутые зубы, чтобы не разреветься, и развернулась, намереваясь уйти, но Зорян пошел за мной.

— Ниа, — к нему вернулся прежний, низкий, приятный голос, — я только хочу сказать, что наши предки, наставники, да и мы сами ошибались, убивая родных, близких и любимых! Это не сумасшествие, это можно контролировать, а взамен получить силу, мощь, способность противостоять всем недругам!

— Замолчи! — с горячей поспешностью приказала я, не оглянувшись.

— Выслушай меня, королева! Узнай о том…

— О чем ты хочешь сообщить? — выдержка мне изменила, и я развернулась к мужчине. — О том, что я не должна убивать сумеречных тварей, губящих людей? Или о том, что я обязана принять с распростертыми объятиями эту вампиршу?

— Она твоя подданная, — сверкнув взбешенным взглядом, напомнил Зор. — Такая же жительница Ар-де-Мея, как мы с тобой, волею судьбы переброшенная на этот берег Меб и выживающая здесь!

— Выживающая? Это ты так называешь? — я раскричалась и прозрела окончательно. — Ты знал! О, Хранители, ты знал о том, чем эта тварь и ее родственницы занимаются!

— Знал, — если в душе еще теплился огонек надежды, то сейчас он потух, словно это невозмутимое слово было водным потоком, залившим его.

— И одобрял? — в этот момент Зорян напоминал мне неограненный кристалл, который я вытянула из-под земли, поддавшись его блеску, но толком не рассмотрела, а теперь, повернув его к свету, обнаружила темную сторону и ужаснулась мраку, клубящемуся внутри этой, скрытой до поры половины.

— Так бывает, мы всего лишь творения Хранителей, а не их благочестивые слуги, — ответил Зор, делая шаг ко мне, заглядывая в глаза, явно напоминая о моих собственных ошибках.

Грозно выпрямилась, ударила его в грудь, выплескивая гнев, боль, страдание, желая уязвить, ранить:

— Не подходи ко мне, тварь!

Зорян отступил, сейчас вся его поза выражала холодность, отстраненность, опасность.

— Вот как ты заговорила, моя королева?! Что же покорно прошу простить меня за то, что выжил, стараясь спасти тебя! За то, что научился управлять своей яростью, за то, что поборол в себе зверя, укротил его нрав и жажду крови! За то, что ждал тебя, ни смотря ни на что, за то, что дождался! За то, что стал сильнее ради тебя и для тебя, чтобы помочь в борьбе против ир'шиони и са'арташи! — он верил в то, что говорит.

И гораздо хуже, Зор знал и осознавал то, что делает, создавая армию сумеречных, покорных своей воле. Я тоже понимала его без лишних фраз, зная и этот фанатичный блеск, и эту уверенную манеру держаться.

— Сколько их в твоем отряде? — кусая губы, полюбопытствовала я.

— Ты задаешь правильные вопросы, Ниавель! — в эту минуту Зорян походил на безумного, потому все мои конечности задрожали, сердце екнуло, но разум оставался ясным, взгляд прямым, а руки, чтобы не тряслись, я сжала в кулаки, по укоренившейся привычке вонзая ногти в ладонь. Это моя боль, мое предназначение и мое проклятие!

— Не так много, как бы мне хотелось! — серьезно отозвался Зор, не замечая моего состояния. — Я обратился четыре года назад, год ушло на то, чтобы выучиться самому, потому лишь два года назад я взялся за других!

— Сколько тварей в твоем отряде? — настаивала я, потому что это было важно.

— Трое, — оповестил он, и я перевела дыхание, а разбойник уточнил. — Все жители Ар-де-Мея, попавшие на эту сторону Разлома разными путями. Верту я пока обучаю!

— Скармливаешь ей неугодных? — позволила себе колкость, и Зорян промолчал, не отводя глаз от моего лица, но пониманию не было места в моей душе.

— Теперь становится ясным, почему Ивлека, Зана и Грела, — боль меня не отпускала, — убили сразу, а Граса приказали взять живым! Они не убежали, нет! Ни эрт Лесан, ни эрт Сиарт, ведь так? Ты меня обманул? О, вероятно, и Дуга скормили бы вампирше, коли не мое заступничество! — я совсем не по-королевски, а чисто по-бабьи впала в истерику. — И меня, если бы я вовремя не явила всем свой истинный лик! А Крисса тоже была такой? — мысли в голове метались, никак не желая вернуться к порядку.

— Нет! — ответил Зор только на последний вопрос, опуская взгляд, невидяще вглядываясь в темную землю. — Я бы не смог… — втянул воздух сквозь стиснутые зубы. — Она и ушла из-за этого, а я бросился за ней, думал, что успею до твоего приезда… Только ничего не успел… Это все мои ошибки, моя боль… — признался он в конце и больше ничего не добавил.

— Конечно! — хотелось быть безжалостной. — Как считаешь, Крисса думала о твоей боли, когда горела в огне? В то время, как ты обучал Верту, слушал ее жалобы на некого богатого наследничка, готовился отомстить за нее!

— Нет! — яростно опроверг Зорян.

— Да, Зор, да! Ты жалок в попытках оправдать свои злодеяния, убийства невинных жителей этого края…

— Да знаешь ли ты… — гневаясь, начал он, но умолк, зато я молчать не собиралась:

— Я никогда не приму тварей, убивающих людей! А сколько их еще погибнет в когтях и клыках, пока ты добиваешься своей цели?! Тот мальчишка, Рил, уже мертв, только пока не ведает об этом! Что ты ему наплел? Пообещал дать силу, богатство, славу или власть? Только не сказал правду о том, что житель этого берега Меб никогда не сможет принять в свое тело частичку дара Некриты! Потому нет! Я никогда не поддержу тебя! Утром наши дорожки разойдутся, и если мы с тобой еще встретимся, то не жди от меня пощады!

— Громкие слова, королева! — и опять от этой ухмылки веет воздухом самой бездны, ее смрадом, но мне не страшно, ибо нас с Зоряном объединяет прошлое, узы которого пока еще сдерживают лютую ненависть.

— Убьешь? — люблю поиграть с опасностью, потому задаю ему смелый вопрос. — В таком случае не тяни! Ты все равно собирался скормить неизвестного парнишку своей ручной вампирше, — с удовольствием отметила, что Зор побледнел еще сильнее. — Не угадала? — меня было уже не остановить. — Ты хотел съесть его сам! Или отдал бы Гарону? Кстати, он тоже оборотень?