Утром меня разбудил тот же непрекращающийся шум, что и вчера. Несколько минут лежала, разглядывая потолок, потом неохотно поднялась. Во дворе полуголый Алэр сражался сразу с двумя противниками: братом и Лионом. Я начинала думать, что меня не случайно поселили именно в эту комнату, а чтобы заранее привыкала и начинала восторгаться великолепным телом будущего супруга. С раздражением вернула гобелен на прежнее место и решительно засобиралась на завтрак.

Моя мечта сбылась — сердце волновалось в груди, пока я следом за Жин спешила в библиотечную башню. Замок был просто огромен — все эти башни и цитадели, переходы, соединяющие разные крылья, галереи и лестницы. После закрытия ворот обитель лорда превращалась в неприступную, грозную крепость, охраняющую покой своих хозяев. Теперь становилось ясным, отчего Беккитта и Эрей не рисковали открыто нападать на Нордуэлл, действуя скрытно, опасаясь гнева лорда-демона. Такого не напугать грозным видом, не измотать долгой осадой и не победить в честном бою — только хитрость и коварство заставят правителя ир'шиони преклонить колени.

В нетерпении взлетела по винтовой лестнице, обгоняя Жин, с предвкушением толкнула тяжелую дверь из резного дуба и оказалась в круглой комнате. Напротив входа теплился камин, огороженный частой кованой решеткой, чтобы искры не упали на пол. Окон не было, зато вдоль всех стен располагались полки, на которых стояли дорогие фолианты и лежали завернутые в кожу свитки. Резные стулья с мягкими подлокотниками и вышитыми подушками приглашали присесть к столу с книгой в руках. Пол устилал плетеный ковер. Освещено все было светом свечей, установленных в подсвечники на треногах.

— Выбирай, — Тижина обвела комнату выразительным взором и, подавая пример, направилась к одной из лесенок, прислоненных к полкам.

Подняв голову к потолку, я осматривала все это богатство — книги стоили невероятно дорого, особенно такие, украшенные золотом и самоцветами. Вздрогнула, услышав за спиной надрывный старческий кашель. Удивленно обернулась и увидела сгорбленного человека: его волосы были седыми, а светлые глаза туманило время, однако в них светился ясный ум.

— Пусть ваше утро будет светлым, эр, — поклонилась я.

— Приветствую вас в Нордуэлле, прелестная эрра, будущая хозяйка, — ответил мне старец.

К нам подошла Жин, поклонилась старику и познакомила меня с ним:

— Это Гурдин, — и чуть тише. — Говорят, что он живет в Нордуэлле с самого его основания.

— Он истинный ир'шиони? Не полукровка? — я пристальнее присмотрелась к старцу.

— Судя по всему это так, — серьезно подтвердила собеседница.

Он в свою очередь не сводил с меня своего внимательного взора, а потом вдруг выдал:

— А не проводит ли прелестная эрра старого человека в сад прогуляться?

Не видя причины для отказа и желая поглядеть на здешние красоты, виденные мною лишь мельком из окна, я согласно кивнула.

— Ты тоже можешь пойти с нами, проказница, — старец поманил следом за нами Жин.

Гурдин передвигался медленно, потому мы долго обходили башню за башней, но когда показались первые деревья, окутанные нежной листвой, словно легкой дымкой, я обрадованно ускорила шаг и облегченно вдохнула полной грудью. Темная земля покрылась тонкими травинками, среди которых вовсю распускались цветы — много здесь было нарциссов, похожих на золотые островки среди зеленого моря.

— Там огород, — показала вправо девушка, но старец, опираясь на посох, покрытый рунной вязью, упрямо вел нас дальше.

Жин загадочно улыбалась, но не торопилась ничего объяснять мне. Я с интересом рассматривала могучие дубы и низкорослые кустарники, клумбы, на которых кто-то успел рассадить саженцы летних цветов. Невольно замечталась о том, что будет, когда они расцветут. Садовая земля покроется пестрым ковром, над которым в неведомом танце закружатся бабочки, а в воздухе разольется пряное благоухание.

Утоптанная тропка вывела нас в весьма мрачное, но, вместе с тем, таинственное место. Землю устилал слой прошлогодней листвы, похожей на серое кружево, а впереди темнел лес неведомых деревьев-исполинов, цепляющихся узловатыми корнями за землю и старающихся ухватиться оголенными ветвями за облачное покрывало.

Меня пробрала дрожь, как только под ногами зашуршала серая листва, и я с благоговением спросила:

— Что это? — голос мой потонул в шорохах листьев под ногами и шепоте веток над головой. Все другие звуки пропали, исчезнув в легком тумане, стелющемся меж крепких стволов.

— Это роща ильенграссов, — как само собой разумеющееся проговорила Тижина.

Я с недоумением взглянула на нее, вынудив спросить:

— Неужели никогда не слышала?

— Нет, не доводилось, — призналась я в том, что никогда особо не интересовалась историей Нордуэлла, боясь южных демонов, считая их кем-то вроде смертельно опасных дикарей.

— Ильенграсс, — мечтательно вздохнул Гурдин, приложив морщинистую ладонь к шероховатой древесине, — дар Хранителей и их проклятие нашему роду.

Любопытство буквально грызло меня изнутри, но пояснений от старца не последовало. К моему безграничному счастью, рассказ начала Жин:

— Это легенда, Ниа, не лишенная доли правды, потому что все ир'шиони и по сей день расплачиваются за ошибку предков.

— Одного из них, — глухо уронил Гурдин, обнимая могучее древо, словно просил его дать сил.

— Одного или многих, никто уже и не помнит толком! — говорила Тижина дальше. — Мы храним в памяти только легенду. Когда-то давно все ир'шиони, или по-иному демоны неба, имели крылья, — (я невольно содрогнулась, припомнив чудище, увиденное через окно). — Жили они в небесных чертогах и служили Хранителю неба Хелиосу. Поднимали солнце, управляли стихиями, наблюдали за людьми. Так продолжалось тысячелетиями, пока по какой-то причине ир'шиони не вступили в открытое противостояние с са'арташи, да не уничтожили демонов бездны. Вот тогда Ур разозлился и обратился к Хелиосу, дабы тот наказал самоуправцев. Хелиос подумал, бросил взгляд на землю и приметил там пустующий край перед Разломом, который отмечал границу владений многоликой и изменчивой Некриты. Сюда, на каменный пятачок со скудной растительностью, были изгнаны оставшиеся в живых ир'шиони, включая младенцев и стариков. Хищные звери, голод, безумные твари с другого берега Меб, земные болезни — вот малая толика того, что пришлось познать моим предкам, чтобы выжить. Мудрые женщины взмолились всем Хранителям, а одна из них — жена первого лорда дала обещание и тотчас выполнила его. Гериана попросила сестру отрубить свои прекрасные белоснежные крылья и не вскрикнула ни разу, пока Диаль неумело махала топором. За правительницей и другие женщины приняли решение отказаться от крыльев, безжалостно срубая их друг у друга. Говорят, девушки и девочки тоже молчаливо глотали слезы, не рискнув привлекать внимания мужчин, мучаясь от ужасной боли. Когда мужья, отцы, деды, братья и прочие мужчины увидели кровавую картину — не выдержали, и по их лицам потекли алые слезы. Это кровоточили раненые души. Хелиос, Люблина и Террия не смогли равнодушно смотреть на это зрелище и откликнулись на просьбу женщин — с небес на камни упала сотня семян, многие из которых проросли, давая жизнь могучим древам. «Ильенграссы» — назвали их ликующие поселенцы, что в переводе с древнего языка ир'шиони означает — «дарующие взамен». Вокруг рощи построили замок, но это были не все подарки Террии. Хранительница, зная, чего лишились женщины ир'шиони, преподнесла еще один дар, все камни этой земли покрылись плодородной почвой, выпустившей на свет тысячи растений. Но наше богатство это ильенграссы — сердце Нордуэлла, его защита.

Я с жалостью глядела на облетевшие деревья, гадая, от чего их ветви остаются сухими, спящими. Неужели весна не коснулась их солнечным лучом, не напоила талыми водами, разбудив от зимнего сна?

Размышления мои были прерваны Гурдином, он подошел и надтреснутым голосом попросил: