Что ж ты, птичка, не поешь?

В клетке, бедная, живешь!

Чуден воздух, ярок свет…

А свободы тебе нет!

— Бойся южных демонов, Ниа! Они жестоки и беспощадны, хитры и коварны, властны и неуступчивы! В их жилах течет не горячая алая кровь, а ледяной яд! Души у демонов юга нет, а в сердцах царит лютый холод, который растопить не в силах даже знойное солнце Царь-города! Бойся южных демонов, девочка моя, ибо они любить не умеют, а их страсть сводит с ума и приводит к смерти! Бойся смерти, как ничего другого, Ниавель, будущая королева Ар-де-Мея, ибо нет ничего страшнее смерти! Насилие можно перетерпеть; бесчестье пережить; предательство забывается со временем; слезы — вода, утекающая сквозь пальцы; горе вскоре перечеркнет нежданная радость; и только смерть положит конец всему… Помни это, Ниа! — так говорила мне в детстве бабушка.

Я запомнила ее речи, и они, словно оттиск на металле, остались в моем сердце…

И сейчас, изо всех сил стискивая зубы, я терпела, а не вопила во весь голос, потому что знала — крики бессмысленны! Я — пленница Кровавой королевы, а значит, никто не поспешит мне на помощь. Хотя… нет! Я запретила себе думать о нем, единственном человеке, готовом ради меня на все! Справлюсь сама, потому что не имею права подставлять его!

Грубые руки резким движением разорвали на мне тонкую сорочку и до боли стиснули груди. Из глаз брызнули слезы, но я промолчала, до крови прикусив губу. Мужчина с нечеловеческим урчанием прикусил один из моих сосков — я не дернулась, продолжая смотреть в потолок.

— Ну же, северная королева, — дрожа от похоти и нетерпения, обратился ко мне насильник, — раздвинь ножки…

Я послушалась, а одна из моих рук пробежалась по потной мужской груди, чтобы отвлечь этого, с позволения сказать, рыцаря, и дать другой моей руке возможность вытащить из-под подушки кинжал.

Отвратительно сопя мне на ухо, насильник даже не подумал обнажиться, только высвободил из штанов твердый член. Жесткие пальцы отогнули кружевной край исподнего белья, слишком тонкого и легкомысленного для представителей северных краев, но такого привычного для жителей Царь-города.

— Проклятая Ледышка! Сухая, будто пустыня, — ворчал мужчина, пока его мозолистые пальцы пытались проникнуть в мое лоно.

«Еще секунда… и еще одна…» — я молила Хранителя времени Хроста о помощи, пока насильник подхватывал меня за ягодицы, приподнимая бедра. Я ему не помогала, а только мешала, делая вид, что не понимаю, чего он хочет.

Да! Я ощутила холод металла под рукой, плотно обхватила рукоятку и дерзко сказала:

— Эр, извольте взглянуть на меня — королева Ар-де-Мея желает видеть лицо того, кто станет ее первым мужчиной!

Бесконечно долгое мгновение, от которого зависит не все, но многое, и Хранители Мейлиэры сжалились над одной юной королевой. Насильник в удивлении вскинул голову, нависая надо мной, подавляя своей волей и силой. Глаза в глаза, и я с изумлением понимаю, что вижу над собой лицо второго советника королевы-змеи эрт Глесса — и чего ему не хватало?!

Не задумываюсь над этим вопросом, а смело выбрасываю руку с кинжалом вперед. Все, как учили меня отец и наставники! Резко, сильно, до самого основания! Остро заточенный длинный клинок из лучшей аравейской стали легко входит в глазное яблоко. Не успевая вскрикнуть, мой мучитель падает на меня. Я морщусь — по плечу течет что-то липкое. О! И я слишком хорошо знаю, что это! Кровавая королева юга — Беккитта залила этим всю Мейлиэру вдоль и поперек! Все земли нашего мира оказались под пятой Беккит! Хотя нет, лгу! Не все! Кое-кто держался, все еще сохраняя свою независимость — Нордуэлл — королевство южных демонов, точнее северных, как их называют здесь, потому что Царь-город находится намного южнее и Нордуэлла, и того места, где я родилась… «Вот грыр! — мысленно ругнулась я. — Лежу под мертвым советником Беккитты и вспоминаю о доме и демонах! К чему бы это? — усмехнулась. — А, ну да! Было время, когда я думала, что нет никого страшнее южных демонов! Только сейчас я знаю, как была не права! Ужаснее всех южных демонов вместе взятых была и остается Кровавая королева и ее рыцари!»

Ветер, ворвавшийся через приоткрытое окно, принес пряные ароматы южной весенней ночи на морском побережье и сообщил, что в комнату опять кто-то проник без моего ведома. Меня затрясло — еще одного желающего добраться до моего тела я не вынесу! Напряглась, словно натянутая струна, готовясь отразить атаку зубами и ногтями, ибо кинжал мой все еще пребывал в глазнице советника, одновременно гадая, кого это принесло по мою душу!

Пребывать в неведении пришлось недолго — мертвое тело с меня скинули, а спустя секунду я воззрилась в светящиеся серебром во мгле очи Гана — так бывало у всех, кто родился за Разломом. Только в отличие от меня Гану приходилось скрывать свое происхождение, именно потому даже наедине с Беккит ее второй любовник никогда не задувал свечи.

Ган — Ганнвер эрт Ирин — мой кузен и моя единственная опора в Царь-городе. Он рывком стащил меня с кровати. Покраснел так густо, что и в сером предутреннем свете это стало заметно. Я дрожащими руками стянула края разорванной сорочки, пока братец ощупывал мое тело на предмет повреждений. Я оторопело глядела на него — почему он смутился или это гнев? Ган с видимой легкостью участвовал в оргиях, устраиваемых королевой-змеей, и ни разу не краснел! Так что творится с ним теперь? Вероятно, все дело в том, что я его сестра! Вздохнула, а кузен в полном молчании указал мне на дверь купальной. Я также безмолвно вытащила из сундука полотенце и чистую сорочку и прошмыгнула в небольшую умывальню. Мы не разговаривали, потому как знали — в Золотом дворце нельзя было откровенничать — все его стены были пронизаны слуховыми ходами, как сыр дырками.

Отверстие в полу, умывальный таз, да фаянсовый кувшин — вот и все удобства! Но я была рада прохладной воде и куску мыла, позволяющим мне смыть с себя кровь и пот. Жаль только, что память не так просто очистить, как тело! Это был второй человек, убитый моей рукой, а ведь мне всего семнадцать лет! Первым тоже был рыцарь Беккит — только это было давно, шесть лет назад, в черный для Ар-де-Мея день, когда орды Кровавой королевы впервые высадились на скалистый берег… Я смотрела, как стекает с меня розоватая вода с мыльной пеной и вспоминала.

Вытеревшись насухо, оделась и вышла из купальной. Комнату нетерпеливыми шагами мерил Ган. Рьяно размахивая руками, он указал на труп, из глазницы которого кинжал уже был вынут, протерт и аккуратно укрыт уголком простыни. Мне все стало ясно, брат избавит меня от тела эрт Глесса, а мне предлагается выкинуть грязное белье и замыть кровавое пятно на полу. Я так часто закивала, что Гану пришлось остановить меня. Заметив мое нервное состояние, кузен одними губами прошептал:

— Помни, ты королева Ар-де-Мея!

Я, глубоко вдохнув, снова кивнула, теперь уже спокойней. Отойдя от меня, Ганнвер взвалил труп на плечо, выглянул в слабоосвещенный коридор, убедился, что он пуст в этот предрассветный час, и вышел за дверь.

Не переставая дрожать, я накинула на плечи легкий плащ с капюшоном, захватила кинжал и вышла следом за братом. Дорога моя была недлинной — всего десять шагов, до комнаты Оллирь эрт Лиан — такой же пленницы королевы-змеи, как и я, и моей единственной настоящей подруги в Царь-городе! Остальные остались в прошлой жизни, на руинах Хрустального города — столицы моей родины. Живы ли те, кого я оставила на осколках прошлого? Я запретила себе думать об их смерти! Я обещала вернуться и сделаю это! А они… верю…дождутся меня!

Условный стук в дверь — три длинных и два коротких удара, и в открывшуюся щель спустя минуту высунулась взлохмаченная голова с длинными светлыми волосами. Оллирь выразительно округлила глаза, и я безмолвно показала ей, что случилось, как смогла, но подруга поняла меня, кивнула и, набросив на плечи ажурную накидку, поспешила за мной.