Я дернулась, но мужские руки легли на мои плечи, чуть надавив, принуждая оставаться на месте, а после, будто извиняясь за нежданную грубость, сильные пальцы начали разминать напряженные мышцы. Широко открыв глаза, я молчаливо ожидала того, что последует дальше. Никогда прежде посторонний мужчина не дотрагивался до меня вот так — без жестокости. Повернула голову, чтобы видеть глаза Фрона, так как хотелось узнать, что у него на уме, но не успела — его губы захватили мои уста в плен.

По привычке замерла, готовясь к худшему, не отвечая на поцелуй. Фрон не выругался, не отступил, не ударил, он мягко, но настойчиво ласкал мои губы, дразня, побуждая, обещая. И я поддалась искушению, уступила этой ласковой силе, потянулась вслед за любопытством, отвечая взаимностью на эту страсть.

Фрон обнял меня за талию, а поцелуй становился все более требовательным и жадным. Это и напомнило мне о том, что я видела в Золотом замке все последние годы и осознала — никогда любовник Беккит не станет моим!

Со всей силы толкнула Фрона в грудь, и он отступил, с обидой воззрившись на меня. Я прошипела:

— Не смей!

Эрт Гивей замер, грозно прищурив глаза, а я, понимая, что играю с опасным противником, вытерла губы и повелела:

— Уходи! Оставь меня одну!

Фрон яростно скрипнул зубами и процедил:

— Ниа, ну что тебе стоит быть чуть сговорчивее!