— Не торопитесь, славный эр, — не знаю, насколько страстно у меня получилось, но рыцарь умолк, ожидая продолжения.

Не стала его разочаровывать:

— Позвольте скромной служанке сделать все самой, — легким движением позволила платью скользнуть к моим ногам.

Мужчина заметно расслабился, вновь приложился к кувшину с вином, а потом жадно оглядел мое тело. Кувшин был небрежно поставлен на пол, а мне оставалось надеяться только на то, что сонный порошок скоро подействует. Пока раздумывала, стражник опять схватил меня, одна его рука с силой сжимала мою талию, а другая резко ухватила за волосы, оттягивая голову назад, вынуждая прогнуться. Липкие щупальца страха и паники начали окутывать мой разум, подавляя его, заслоняя собой, стремясь ввергнуть в пучину безумия. Твердые губы мужчины впились в мой рот жадным поцелуем. Руки сами собой поднялись, с намерением оттолкнуть от себя врага, причинить ему боль, заставить страдать. Приготовилась вцепиться в лицо рыцаря, но он вдруг грубо выругался — явно распробовал вкус блеска для губ. Удивительно, ценитель прекрасного попался, не стражник, а благородный эр! Впрочем, радовалась я раньше времени, мужчина остановился лишь на несколько секунд, а затем его омерзительные губы стали спускаться вниз по моей шее к ключицам, увлажняя кожу. Руки стражника все еще удерживали меня в тесном кольце, не давая возможности пошевелиться. Секунды текли медленно, я представляла каждую из них — капля за каплей, падающие в каменную чашу. И вот мои мучения подошли к концу — хватка мужчины ослабла, он слегка пошатнулся и вперил в меня изумленный взор, мигом пришло озарение, рот приоткрылся в беззвучном крике, но очи внезапно закатились, и рыцарь повалился к моим ногам. В последний момент мне удалось подхватить падающее навзничь тело, не позволяя глухому звуку эхом разнестись по комнате и достичь ушей второго стражника, караулящего за дверью. Распахнула окно, впуская в духоту тесного помещения свежесть ночного ветра, узкая полоска света на востоке, предрекающая скорый восход, велела мне поторопиться.

Когда с улыбкой вышла в коридор, мои раскрасневшиеся щеки могли сообщить только о том, что я сильно устала, а расслабленная улыбка яснее ясного добавляла от чего. Мечтательно потянулась, позволяя легкой ткани платья обрисовать точеные пропорции тела, и поинтересовалась:

— Желает ли эр отдохнуть от забот?

— Где Тейт? — меряя меня хмурым взором, вопросил стражник.

— Утомился и уснул, — стараясь, чтобы голос не подвел и прозвучал, как можно более отрешенно, отозвалась я. — Проверьте сами… — уж и не знаю, на что рассчитывала.

В темных глазах напротив вспыхнуло недоверие, и мужчина уверенно пообещал:

— Проверю!

Я прикрыла рукой, будто бы, равнодушный зевок и отступила к стене, освобождая рыцарю проход. В руках моих все еще находился кувшин с вином — я и не заметила, как подхватила его на выходе. Смотря попеременно то на него, то на ступающего на порог стражника, я поддалась шальной мысли, бросилась вперед и со всего размаху опустила посудину на вихрастую голову без шлема. Вниз осыпались черепки, вино кровавой волной хлынуло по телу рыцаря, окрашивая волосы и одежду красным. Сердце стучало так сильно, точно готовилось выскочить из груди, отдаваясь пульсацией в висках, дыхание вырывалось шумно, тяжело, когда я с ожиданием смотрела на мужчину. С уст сорвался горестный вздох, когда он медленно развернулся в мою сторону. Зрелище было пугающим, несмотря на приглушенный свет настенных масляных светильников.

Не только вино струилось по искаженному злобой лицу стражника, но и кровь. К моему глубочайшему сожалению, он все еще держался на ногах и сверлил меня невыносимо яростным взглядом, от которого по коже пробежал озноб.

— Сдохнешь! — пылая от гнева, уверил меня мужчина, неумолимо двигаясь навстречу.

Я отступала до тех пор, пока не почувствовала за спиной холодную поверхность стены, отчаянно жалея, что не захватила кинжал, понадеявшись на свои женские чары. Эх, плохая из меня соблазнительница! Надеюсь, воительница получится лучше! Встала в боевую стойку, наспех вспоминая все, чему научилась. Широкая ухмылка, появившаяся на губах противника, обезобразила его лицо еще больше:

— Девка, тебе не справиться со мной!

— А ты не разглагольствуй, а бей! — дразня, прошипела я, и он взревел в ответ, кидаясь на меня.

Признаться, в первый миг я растерялась, хотя Ган на тренировках и не щадил меня. Но одно дело сражаться с братом, и совсем другое с чужим, разъяренным мужчиной. От большинства ударов удалось увернуться, я всегда была юркой, как ящерица, еще парочку отбила и даже несколько раз атаковала, целясь кулаком в лицо или живот. К безграничной печали, мой главный удар по его мужскому достоинству никак не получалось нанести — мужчина блокировал все мои атаки. Он был собран, скор и привычен к дракам, в то время как мой опыт был невелик. Я совершила ошибку и оказалась прижатой к стене, а руки стражника сомкнулись на моей шее. Дикая паника штормовой волной поднялась в моей душе, задыхаясь от боли, я занервничала, пытаясь разогнуть сильные мужские пальцы, с ужасом глядя в перекошенное от ненависти лицо. Мое тело с легкостью подняли над полом, и, скорее инстинктивно, чем что-то соображая, я постаралась пнуть врага, но не преуспела, ослабев от боли и страха. Умирать не собиралась, но, похоже, все шло именно к этому. Все внутри меня протестовало — я не могла умереть вот так, пройдя через унижения плена. Мои легкие начали гореть от недостатка воздуха, я тяжело вздыхала, пытаясь дать своим страдающим органам хоть каплю живительного газа. Разум постепенно погружался в плотный туман забытья, но это неожиданно стало моим спасением, позволяя уйти глубоко в себя и внезапно выскользнуть из тела. Стать легкой, словно перышко, и с недоумением обнаружить, что зависла под потолком, отрешенно рассматривая, как гибнет мое тело. Резко пришло воспоминание о Гали и борозде на ее шее — это отрезвило разум, будто меня разом окунули в ледяную воду, и я заметалась в поисках выхода из положения.

Полупрозрачные руки были плохими помощниками, так же как и ноги, они не могли причинить вред мужчине, убивающему меня. И я кинулась к тем, кто еще был жив. Без труда проникнув в комнату, которая до недавнего времени охранялась суровыми рыцарями, я бегло огляделась. В ней царил предутренний полумрак, который растекаясь, проявлял очертания предметов, лишая их ночной тайны. Мечущийся свет нескольких свечей будил, гнал из темных углов тени и освещал дремлющую за столом женщину, виденную мной днем. Я приблизилась, сквозняком дотронулась до ее спины, вынуждая обернуться. Женские губы сложились трубочкой, и через них вырвался единственный звук:

— О-о-о…

Я усердно замахала руками, как это делала Гали, когда хотела донести до нас с Ганом нечто важное, а затем повернулась и поманила узницу к двери. Она судорожно сглотнула, но потом понятливо закивала и направилась к выходу. Опасаясь увидеть то, что творится в коридоре, я несмело проскочила через деревянную поверхность и поняла, что времени прошло меньше, чем представлялось мне. Так что оставалась надежда — я не уйду к Вратам смерти. Следовало поторопить женщину, выглянувшую из приоткрытой двери. Заметалась под потолком, намекая, что медлить не стоит, и женщина лихорадочно закивала, что-то решив про себя. Схватила алебарду, прислоненную к стене, и рванулась в бой. Округлив очи, я смотрела на то, как остро заточенное оружие с противным звуком вошло в плоть стражника, и его голова покатилась по полу — было видно, что незнакомка знает, как это делается. Дальше наблюдать стало некогда, я резко вернулась в свое тело, но реальность постепенно принимала меня в свои объятия. В легком тумане черных пятен, перемежающихся с точками света, я покидала оковы тьмы, которая манила меня обратно в забвение. Боль вырвала меня из небытия, напоминая, о том, что я жива. Болело все тело, будто перед этим я попала в ураган, который изрядно потрепал меня. Голова казалась слишком большой и тяжелой, чтобы шея могла справиться с ее весом, а пока кашляла, не думала ни о чем. Тени медленно отступали, и я смогла открыть глаза, замечая, что женщина протягивает мне кубок с водой. Когда я постепенно, глоток за глотком, опустошила его, она спросила: