Светильник мой погас, в нем закончилось масло, но я не стала отбирать у Ганнвера свет, а отправилась за призраком, который худо-бедно подсвечивал мой путь. В утренних лучах Гали растаяла, а я, закрыв крышку лаза, бросила ключ прямо у алтаря — возвращать его было некогда.
Мертвеца, столь неразумно оставленного в зале скорби, я нашла лежащим на полу. Видимо, Некрита все же порывалась украсть это тело, вызывая во мне искреннее недоумение — зачем многоликой этот старик? С пыхтением и тихими ругательствами я подняла тело обратно на постамент. Едва успела, и в зал вошел слуга, который сообщил, что мои бдения закончены. Зевая во весь рот, я последовала за ним.
Оставшиеся дни до отъезда провела плодотворно, огорчало только, что во всех поездках меня неизменно сопровождал Фрон. На первый взгляд человек он был весьма недалекий и беспечный. Но приглядевшись, я поняла, что Фрон эрт Гивей не настолько прост, каким хочет казаться. Порой взгляд его темных глаз становился цепким и в какой-то степени хищным, будто Фрон видел цель и неторопливо поджидал подходящего момента, чтобы осуществить задуманное.
Знала о нем я немногое — лишь то, что ведали все в Золотом замке. Фрон эрт Гивей роду был самого простого. Матушка его являлась бордельной девкой, а батюшку первый любовник Кровавой королевы и в глаза не видывал. Как ему удалось привлечь внимание Беккит, никто не знал. Разве что внешностью? Она у него была запоминающаяся — если бы я обладала талантом менестреля, то сказала бы примерно так: «Природа, создавая этого мужчину, взяла самые лучшие краски и самые дорогие кисти и, не скупясь, нарисовала потрясающий воображение образ. Великолепно сложенное тело бывалого воина и изумительно красивое лицо, удивляющее наблюдателя своими изысканными чертами».
Раньше Фрон представлялся мне глупым прожигателем жизни, но теперь я была уверена, что он, как и все обитатели Золотого замка, носил на себе маску, словно театральный лицедей, играющий определенную роль. Да, здесь все, как будто выступали на сцене, включая и саму Беккит, правда, вот не всем и не всегда это нравилось. Кто-то лучше играл, кто-то хуже и, похоже, что оба любовника королевы-змеи отлично справлялись со своими ролями.
Я перевела взор на Фрона, который придирчиво рассматривал мою новую одежду. Каждый наряд подвергался его подробному изучению.
— Радуйся, Ледышка, — между делом, молвил он. — Возвращаешься домой! — обидно хохотнул. — Хотя не так, ты едешь к демону, который согласился принять тебя в качестве довеска к землям за Разломом! Золотая королева была так великодушна, что решила устроить пир в честь твоего отъезда! Ты рада? — воззрился на меня пристальным взглядом.
— Безумно, — позволила себе ледяную улыбку.
— Нельзя поддаваться безумию, — Фрон быстро приблизился, обнял меня со спины, обвивая одной рукой талию, заставляя застыть на месте в ожидании и, едва прикасаясь губами, чуть слышно изрек, повергая меня в еще большее оцепенение: — Ниа, всегда сохраняй хладнокровие!
Когда я с удивлением обернулась, за Фроном уже закрывалась дверь.
По случаю предстоящего празднества мне позволили принарядиться. Шелковое платье нежно-голубого оттенка выглядело бы довольно скромно, если бы не отделка: тонкая вышивка и ажурное, почти невесомое, кружево. По приказу Беккитты служанки занялись моим лицом. Сурьмой подвели глаза, на веки нанесли порошок из бирюзы, а на губы блеск, отдающий запахом рыбы. Я почувствовала подступающую к горлу тошноту. Волосы мои приподняли с помощью изящной золотой заколки, и теперь они блестящим каскадом струились по спине и открытым плечам.
Зеркало отразило незнакомку с затравленным взглядом и сутулыми плечами — настоящая пленница Кровавой королевы! Я поморщилась и отвесила себе мысленную оплеуху. Выпрямилась, ловя мысль, что это один из моих последних дней в Золотом замке. Скоро я вырвусь из его тесной клетки и улечу, словно певчая птаха на волю. О конечной цели своего путешествия я старалась не вспоминать, но мечтала о неожиданных радостях, что повстречаются на моем пути. Улыбнулась! Беккитта не сумела сломать меня — и это главное!
Когда я в сопровождении одного из рыцарей вошла в зал, пиршество уже было в самом разгаре. Беккит гордо восседала на золотом троне, попивала вино и наблюдала за своими подданными поверх кубка из цельного куска рубина.
Кровавую королеву можно было смело назвать красавицей. У нее были большие зеленые глаза, которые сейчас были обведены черным; небольшой рот с пухлыми губками, зовущими к поцелуям; аккуратный, чуть вздернутый нос и светлые, почти золотые, волосы до пояса, своим сиянием соперничающие с южным солнцем.
Как только я вошла, королева-змея увидела меня и вскинула изящную руку, требуя тишины. Тотчас все звуки в зале смолкли, жонглеры застыли в комичных позах — так сильно боялись прогневить Кровавую королеву, и Беккит заговорила. Речь ее была тихой, подобно змеиному шипению, но между тем обладала колдовским воздействием, заставляющим людей подчиняться.
Мне припомнился последний день в Хрустальном городе — последний миг существования самого Ар-де-Мея. Когда я стояла вот точно также — напротив королевы-змеи и смело смотрела на нее, зная, что должна выиграть время для того, чтобы мои подруги и охранницы в одном лице успели скрыться, унося раненых. Риона — глава альбин — до последнего протестовала, пока не свалилась с ног от усталости и ран. И тогда я вышла на зов Беккитты, трясясь от ужаса, но стараясь этого не показать. До боли, до крови, сжимая кулаки, вонзая ногти в мягкую ладонь. А она стояла в главном чертоге Радужного дворца — цитадели Хрустального города, заваленном изуродованными трупами моих близких. Стояла и насмехалась. А потом мы были друг напротив друга — две девчонки, облаченные властью. Две королевы: южная и северная вели молчаливый диалог.
— Ты, — первой обратилась она, — если пойдешь со мной, то я оставлю Ар-де-Мей! А если нет, то… — она обратилась и зашипела. — Уничтож-ш-ш-жу…
И я, не раздумывая, согласилась, да и что я могла противопоставить той, что убивала без оглядки, уничтожала целые края, той, что добравшись до Северного мыса, проведя непобедимую армаду по Льдинистому морю, достигла неприступных скал, что защищали Ар-де-Мей с запада. Никто и представить себе не мог, что найдется враг, способный преодолеть эту преграду…
Только потом по пути к Царь-городу я узнала, что в плен вместе со мной попали Северия и Лавен. Их захватил Эрей, пока Беккит беседовала со мной. Внушало надежду лишь то, что Беккитта сдержала данное мне слово — ее рыцари покинули Ар-де-Мей, дав моему народу шанс на выживание. Да и я жива, а значит, сделаю все, чтобы вернуть своему королевству былое величие!
Я мстительно улыбнулась не широко только уголками губ, предвкушая с какой радостью убью королеву-змею. Беккитте сейчас было не до меня, она произносила пламенную речь — очередное словесное издевательство надо мной и моим титулом.
— Приветствуем королеву-ледышку, — подданные угодливо заулюлюкали, кое-кто шутовски кланялся мне, я молчала, осматривая мозаичные стены зала — скоро я покину это проклятое Хранителями место.
— Послезавтра, на рассвете, наша Ледышка отправится на север, где ее ждет не дождется демон! — Беккит бросила на меня подначивающий взгляд, и я изобразила испуг, заставляя себя содрогнуться.
— Проходи, выпей со мной, — голос звучал ласково-ласково, рука указывала на свободное место возле Эрея, и я исполнила это завуалированное повеление.
Кубок с вином мне протянул чем-то недовольный Фрон.
— За твое скоропалительное замужество, Ледышка! — Беккитта подняла свой кубок, сверкнувший кроваво-алым светом в золотых лучах.
Эрей с гнусной ухмылкой на лице повторил за ней, но его тихий шепот сумел удивить меня:
— Не пей, — и громогласное, — за тебя королева-ледышка!
Я ничем не выдала своих чувств — на лице отрешенное выражение и под строгим надзором Беккит, медленно прикасаюсь губами к серебряному краю, делая вид, что пью.
