— Август! — мои ноги так ослабли, что пришлось схватиться рукой за стену. — С ним беда! Нам нельзя назад. Идем вперед! Ему нужна помощь!

Как я могу вернуться назад, зная, что механическое сердце полковника бьется вот так — тяжело, с перебоями, и может каждую минуту остановиться? Я должна быть рядом с Августом; я могу его спасти! По моей вине он оказался где-то там, в темноте, и, возможно, в эту самую минуту он на краю гибели!

— Майя, вы уверены? — Гаспар заглянул мне в лицо. Эмиль безнадежно и тоскливо выругался.

— Да! Я уверена! Вперед! Скорее!

Наверное, что-то было в моем голосе, отчего мужчины послушались меня беспрекословно. Мы двинулись дальше. Я спешила и задыхалась.

Было душно, влажно, иногда на стенах блестели жилки сочившейся воды.

— Мы идем в верном направлении, — подбадривала я спутников, которые мрачнели с каждой минутой.

Мне теперь пришлось постоянно держать чертеж перед глазами; от главного прохода то и дело отходили ответвления — тесные тоннели. Некоторые из них выглядели аккуратно, имели каменную облицовку, пороги, другие прятались за железными дверцами. Гаспар хотел посмотреть, что скрывается за ними, но я не дала. Стоило ему коснуться дверной ручки, как волосы на моем затылке зашевелились, а душу сковал новый необъяснимый страх.

— Не надо, Гаспар! Нам некогда. Нужно идти. Мы уже недалеко.

— Там могут быть сокровища Жакемара!

— Думаю, там были склады.

— Или отхожие места, — поддержал меня Эмиль.

По моим расчетам и согласно рисунку Жакемара, мы уже оказались в пределах рудника. Где-то там, высоко над нами, рос Бурый Лес.

Время от времени я принималась звать Риту или Августа, но отвечало мне лишь эхо.

Мало-помалу коридор сам по себе стал полниться подземными звуками: журчанием, треском, постукиваниями. Мрак становился все плотнее, лучи фонарей вязли в этой темноте. Стали попадаться отверстия штолен и шурфов, а боковые ответвления сбивали нас с толку. Страх и тайна прятались в каждом из них. Я не отваживалась зайти внутрь и боялась заглянуть в них вторым зрением. Я чувствовала там смерть.

Но почему я ее чувствовала? Кто погиб здесь? Когда?

Рудник — нехорошее место. Люди, которые здесь трудились, ежеминутно подвергались опасности. Конечно, многие нашли здесь свой конец… Сумей я заглянуть в прошлое, я бы это увидела — а также годы боли, отчаяния и беспросветной работы.

Нет, видеть этого не хотелось.

Однако Гаспар рвался разведать больше. Он смело свернул направо, в узкий проход. Под его ногой что-то громко хрустнуло; он наклонился, поставил фонарь на пол и тут же попятился.

— Черт побери! — воскликнул он глухо.

— Что там?

На земле лежал человеческий костяк; Гаспар наступил на грудную клетку.

— Это черный рудокоп, — предположила я, содрогаясь от отвращения. — Забрел поживиться и нашел свой конец.

— Где его руки? — глухо спросил Гаспар. — И одежда?

Я пригляделась и тут же покрылась мурашками. К горлу подступил горький комок.

Скелет был гол. Ни клочка ткани. И у него действительно не было рук.

— Отгрызли крысы? Или кобольды? — предположил Эмиль.

Жутко слышать в голосе взрослого, сильного мужчины истерические нотки. Но я не могла винить Эмиля; я сама едва в обморок не падала от ужаса. Преодолевая брезгливость, я наклонилась и вгляделась в белые хрупкие кости.

И обнаружила, что у скелета также не хватает части черепа. Макушка была аккуратно выпилена хирургической пилой. Ни следа крысиных зубов.

В голове кружился рой предположений — одно отвратительнее другого — и озвучивать их не хотелось. Но Гаспар сделал собственные выводы.

— Вот оно что… — произнес он на удивление спокойно.

— Кто это сделал? — прошептала я.

— Тот, кто проложил тоннель, — усмехнулся Гаспар. — Уверен, там мы найдем немало подобных подарочков, — он кивнул на невысокую железную дверь, которая закрывала очередной боковой проход или комнату. На двери был установлен хитрый механический запор — таких было полно в замке Морунген. Я прекрасно знала, как его открыть, но ничто на свете не заставило бы меня сделать это.

— Зодчий замка Жакемар? — спросила я. — Думаете, здесь было его… тайное логово, где он проводил анатомические эксперименты, подальше от людских глаз?

Гаспар промолчал, и на его лице было странное выражение; он как будто изо всех сил удерживал в себе некое признание.

Он вздохнул, открыл было рот, опять закрыл…

— Вернемся, — потребовал Эмиль, приближаясь к нам скованной походкой — возможно, ноги у него подгибались от страха. — Мы все равно никого живого тут не найдем! Пусть полковник сам о себе позаботиться. Майя, ну что мы можем сделать? Лечь костьми рядом с ним?

И тут я услышала едва различимый стон, а потом всхлипывание. Тонкое, детское. Совсем недалеко…

— Рита?! Рита! Это ты? — позвала я, и на этот раз мне откликнулось не эхо.

Девичий голосок жалобно заскулил.

Я со всех ног ринулась вперед. Желтый круг от фонаря скакал передо мной. За отвалом горной породы что-то пошевелилось.

— Майя? Ты призрак! Уйди, уйди! Пошла вон! Сгинь!

Рита отбивалась, пыталась встать на ноги и опять падала. Ее чумазое лицо было искажено безумным страхом. За ее спиной виднелась толща обвалившейся породы. Кругом лежали обломки, покрытые каменной крошкой и пылью.

— Я не призрак! — заорала я. — Рита, приди в себя! Мы пришли из замка за тобой по тайному ходу. Видишь, вон садовник Эмиль!

Рита прищурилась, вгляделась и начала успокаиваться.

— Нашлась, зараза! — с угрюмой радостью сказал Эмиль.

— На, попей, — я протянула Рите флягу. — И поешь. Вот хлеб и сыр.

— Я не голодна, — пробормотала Рита, выхватывая флягу. — У меня с собой были сухари. Я слизывала воду со стен. Но она отвратительная, воняет, как ботинки моего папаши.

— Тебя ищут, — сказала я. — Полковник, егеря, ольденбуржцы. Какого черта ты отправилась сюда?! Чудом не погибла!

— Майя… — Рита схватила меня за руку и притянула к себе. Ее глаза выкатились от страха, дыхание стало прерывистым. — Я видела ужасное. Там, за той дверью, царство кобольдов. И люди… много. Все мертвые. Когда я увидела их, чуть не сдохла от страха.

Гаспар подошел к железной двери, на которую показывала Рита.

— Я закрыла дверь и забила камень в косяк, чтобы покойники не открыли ее изнутри. Я сидела тут и боялась, что они все же выйдут. Но уйти не могла. Я слышала, как меня ищут. Там, за камнями.

Я навострила уши: действительно, за толщей раздавались редкие глухие удары и можно было различить голоса.

— Эй, мы тут! Это Майя! Мы выведем Риту другим ходом! Поднимайтесь наверх! Август?! Вы меня слышите?

Удары на какое-то время прекратились, за стеной неразборчиво заговорили, потом все стихло. Больше на мои крики никто не отзывался.

Я осторожно призвала дар и скривилась от того, что открыло мне второе зрение.

Энергетические потоки здесь наливались красным. Местами они обрывались уродливыми лохмотьями, а кое-где закручивались багровые завихрения, подобно капле крови, что падает в воду. Завихрения сгущались и темнели с каждой минутой.

Я знала, что это означает: опасность. Здесь было чертовски опасно! Но в чем заключалась эта опасность, мне было неведомо.

— Надо скорее идти назад в замок. Ход хороший, удобный, — успокаивала я Риту. — Мы выведем тебя, а потом пошлем весточку полковнику, чтобы прекратил поиски. Если не можешь идти, Эмиль тебя понесет.

— Черта с два, — отрезал Эмиль ворчливо. — Пусть сама ковыляет.

— Эту дверь ты открывала? — отрывисто спросил Гаспар, касаясь ручки железной двери, врезанной в стену штрека. Дверь отличалась от остальных; она была обильно украшена резьбой в стиле орнамента, который часто встречался в замке Морунген. Алхимические символы, знаки зодиака… и скелеты.

— Да! Не надо, не заходите! — взвизгнула Рита из последних сил. Но Гаспар уже выбил ногой камень, который торчал в косяке, и с усилием рванул дверцу. От рывка часть косяка отошла от каменной стены. Послышался треск и гул. Эти звуки ужасно мне не понравились, потому что по породе пробежала трещина до самого потолка, до деревянных креплений, а следом и застонала ветхая на вид опора.