Может случиться новый обвал в то время, когда он спускается в шахту. Он может повздорить с местными, которых он заставил бросить все и идти в лес против их воли. Его сердце… Оно может остановиться.
Мне нужно быть рядом с ним. Моя помощь и мой дар необходимы Гаспару и Эмилю — и всем остальным! В чем-то я куда выносливее и толковее их всех. Любовь делает человека сильным, бесстрашным и хитрым.
— Полковник нас убьет, если мы возьмем тебя с собой, — возразил Эмиль. — И мне в целом не нравится эта задумка. Я не хочу туда идти.
— Не думала, что ты такой трус, — бросила я, и его лицо перекосилось от злобы. — А полковника предоставьте мне. Я с ним справлюсь. В случае чего скажете, что не смогли меня остановить, и я сама пошла с вами.
— Ну-ну, — язвительно парировал Эмиль, и его взгляд говорил: «Двое здоровых мужиков не смогли остановить мелкую девчонку?! Да в это не поверит даже последний болван».
Но Гаспар ничуточки не возражал против моего плана и моего присутствия.
— Нужно хорошо подготовиться. Фонари, веревки…
— Все это есть в конюшне. Идемте!
Я вернулась в людскую и рассказала слугам о своем плане. Меня принялись хором отговаривать, но я не сдавалась.
— Вы и мой сын — пара упрямых ослов, — пробормотала госпожа Шварц под нос. — Вы отлично подходите друг другу. Идите, Майя. Мне кажется, дух поместья Морунген принял вас. Вы сможете отвести беду.
Нехотя слуги подготовили для нас все необходимое. Жаль, господина Отмара не было в замке — он уехал с полковником. Я бы охотнее взяла с собой рассудительного мажордома, нежели вспыльчивого и неуправляемого Эмиля или Гаспара, который также отличался непредсказуемостью и был полон загадок.
Мы быстрым шагом двинулись по дорожке, что вела за пределы поместья в лес, к заброшенной беседке.
День выдался пригожий, в лесу днем было куда приятнее, чем в сумерки. Я не посещала это место со времени прогулки с полковником, которая закончилось покушением.
За минувшие недели беседка изрядно заросла и Эмилю пришлось потрудиться, расчищая нам путь.
— Ну, и где же вход? — спросил Гаспар, глядя на барельеф под ногами. — Да, здесь изображены ворота в подземное царство. Но не вижу ни единой щели. Как они открываются? Рисунок, надо сказать, непохож. На бумаге Жакемар изобразил только кобольдов. А здесь еще куча скелетов.
— Возможно, никакого хода и нет, и это лишь мои догадки. Сейчас проверим…
Я опустилась на колени и приложила обе ладони к шероховатому холодному камню. Трогать каменных уродов было неприятно; они были выполнены настолько искусно, что казались живыми.
Кобольды скалили зубастые рты, высовывали длинные языки, держали в лапах обглоданные части человеческих тел… Посреди толпы нечисти красовались ворота с кольцом в виде сплетенных мертвых рук.
Мое второе зрение проснулось неохотно и ненадолго, но я успела увидеть все, что нужно.
Под нами была бездна. Наполненная завихрениями энергетических потоков. Они мутно светились гниловато-зеленым светом. Неприятный оттенок. Мертвый… Я словно окунулась в яму, полную нечистот.
Я потрясла головой, прогоняя видение и возвращаясь в реальный мир.
— Ошибки нет. Там подземный ход. Судя по указанному на рисунке направлению, он ведет в сторону заброшенного рудника. Легенды говорили правду.
— Думаешь, по этому ходу Жакемар шастал в рудник к королю кобольдов, чтобы вести с ним делишки? — опасливо сказал Эмиль. — И теперь мы должны туда спуститься?
— Да. Нужно убедиться, что проход ведет в рудник. Тогда мы пошлем весточку полковнику. Попробуем открыть врата. Почему на рисунке нет скелетов, а тут они есть? Скелеты — символ замка Морунген.
— Это подсказка, — догадался Гаспар.
Я надавила на черепа четырех скелетов, что украшали углы каменных врат. Вероятно, скелеты были братьями тех, что стояли у меня в комнате. По крайней мере их мертвые лица имели сходные черты. После двух месяцев жизни в замке Морунген я усвоила, что не бывает двух похожих черепов.
Ничего не произошло. Я ругнулась, встала и с силой ударила ближайшему черепу каблуком. Раздался треск, череп наполовину ушел в камень.
— Есть! — я поочередно наступила на остальные три скелета. И это сработало: мертвые руки расцепились, каменные створки пронзительно заскрипели и разошлись в стороны.
Под ногами открылся черный зев. Я встала на четвереньки и заглянула вниз. Подо мной открылось жерло колодца. Пахнуло сыроватой духотой.
— Драть меня лопатой! — выругался побледневший Эмиль. — Это ход в преисподнюю. Страшно подумать, что там внутри. Кобольды, черти!
— Однако путь в преисподнюю неплохо оборудован, — я указала на крепкие каменные ступени, спиралью уходящие вниз. — Думаешь, кобольды смыслят в строительстве? Эмиль, это сделал человек. Кобольдов не существует. Идем! Осмотримся, и тут же назад.
Гаспар подал пример: он первым смело шагнул на ступеньку и вскоре его голова скрылась в темноте.
— Идите спокойно! — позвал он. — Воздух тут свежий.
Я пошла за ним; Эмиль грязно выругался и догнал меня.
Колодец оказался неглубоким. Мы быстро достигли дна и попали в подземный тоннель. Свет фонарей выхватывал клочья паутины и пыльные стены из грубого неотесанного камня.
Под землей было холодно. Коридор уходил во мрак. Темнота казалась особенно непроглядной после солнечного дня наверху.
Гаспар остановился, не решаясь идти дальше. Я подтолкнула его в спину:
— Не мешкайте! Каждая минута на счету. Надо убедиться, что этот путь приведет нас в рудник.
— Скорее, он приведет нас в ад, — угрюмо заметил Эмиль.
— Там разберемся!
Я уверенно зашагала, иногда сверяясь с планом. Вскоре коридор разделился надвое. Я позволила себе на секунду взглянуть на подземный мир вторым зрением; зеленоватые, мутные потоки уходили вправо. В левом ответвлении они блекли и сменялись непроницаемой чернотой.
— Нам туда.
Облицованный камнем тоннель шел под уклон. Я всей кожей ощущала, как растет над нами толща земли.
Не знаю, как долго мы шли. Может, час, может, два. Иногда останавливались передохнуть. Но тогда нас окружала гнетущая гробовая тишина. Нарушать ее не хотелось: казалось, заговори мы, и случится что-то страшное. Поэтому мы молчали. И каждый думал: что ждет нас впереди? Завал? Таинственная пещера? Может, мы вот-вот войдем в царство кобольдов, которые будут рады поживиться человечиной?
Росла необъяснимая тревога. Впрочем, я приписывала спутникам собственные ощущения. Эмилю точно было не по себе, а вот Гаспар двигался вперед с крайне решительным выражением на лице, чем заслужил мое уважение.
— Конец, — вдруг сказал он и замедлил шаг.
И верно, коридор кончился. Но подземный ход продолжался. Только теперь впереди не было облицованных камнем стен и ровного пола. Дальше шел штрек рудника. Я задрала голову и увидела хорошо отесанный и основательно укрепленный каменный свод: по крайней мере, обвал нам не грозит. Но ноги то и дело цеплялись за обломки; один раз что-то противно пискнуло и метнулось прочь.
— Это всего лишь крысы, — успокоила я Эмиля, который теперь беспрестанно ругался сквозь сжатые зубы.
— Пора возвращаться, — сказала я. — Все верно: ход ведет в рудник. Мы пошлем весточку полковнику, а уж он пусть берет людей и попробует добраться до Риты с этой стороны.
Эмиль с готовностью повернул назад. Гаспар издал досадливый возглас. Он был не прочь пойти дальше. Он замешкался, я настойчиво потянула его за рукав, но тут моя тревога стала такой сильной, что все мои мышцы отвердели, а по телу прошла дрожь. И словно откликом задрожали стены и пол, а издалека донесся глухой шум.
— Что это? — насторожился Эмиль.
— Не знаю… может, еще один обвал?
И тут я вскрикнула, потому что ощутила в груди острую боль, словно изнутри меня раздирали зубцы шестеренок, и рядом с моим сердцем я почувствовала холод и тяжесть металла и услышала неровный, тревожный стук механизма.
