Скоро я частично получила ответ на этот вопрос. Накануне бала я ездила в Ольденбург, чтобы отвезти отцу приглашение на праздник — его вручил мне барон и строго-настрого потребовал, чтобы отец прибыл в замок вместе с другими уважаемыми людьми города.
Я молча взялась выполнить поручение. У меня не было ни малейшего представления, как отец отнесется к этому. С одной стороны, он терпеть не мог наместника и считал, что в его доме мне грозит опасность. С другой, он оставался его должником, да и тщеславен был немало, а приглашения в замок удостоились немногие.
Приглашение отца обрадовало. Он порозовел, изобразил негодование, но я видела, что он польщен.
Перед тем как вернуться в замок, я прогулялась по Ольденбургу. И когда скорым шагом миновала лавку Лео Цингера, увидела странное.
Из дверей ломбарда, потупив голову, вышла Карина. В руках она сжимала кошелек и прятала в него банкноты. На лице у нее была густая вуаль, но меня ей ввести в заблуждение не удалось. Я сразу узнала ее статную фигуру и рыжие волосы.
Я притаилась в тени дерева. Любопытно! Неужели Карина закладывает ростовщику драгоценности, чтобы иметь быстрые деньги на повседневные расходы? Видимо, так. Что ж, понятно, почему она прилагает все усилия, чтобы стать хозяйкой замка Морунген и получить доступ к счетам барона…
* * *
В день бала погода была отличной — солнечно, сухо, поэтому первая часть праздника проходила на лужайке за фонтаном. Там накрыли столы с легкой закуской, неподалеку расположился оркестр, который специально привезли из Шваленберга.
К замку то и дело подъезжали кареты и двуколки — прибывали уважаемые горожане и местные арендаторы.
Я следила за суматохой из окон второго этажа. Спускаться не хотелось.
Во-первых, я чувствовала себя усталой — с утра пришлось следить за тем, как украшали поляну и столы цветами. При этом случилась стычка с садовником Эмилем, который в последнее время сделался невыносим. Он не упускал случая отпустить в мой адрес колкую или двусмысленную шутку, а все мои распоряжения предпочитал игнорировать. Только угроза пожаловаться на его поведение барону смогла его немного укротить.
Во-вторых, меня грызли досада и глухое недоброе предчувствие. Атмосфера веселья плохо сочеталась с мрачным духом замка Морунген. Не покидало ощущение некой неправильности. Словно гости развлекались среди кладбища. Каменные химеры и скелеты мрачно взирали на яркие платья дам со стен, и я видела, как гости ежатся, когда случайно забредают в тень, которую отбрасывала угловатая крыша замка.
Тени замка Морунген необычайно густы и холодны, попавшего в них пробирает дрожь до костей…
Помнится, я сама желала, чтобы в стенах замка вновь звучал смех, и барон устраивал праздники для местных. Но теперь затея мне не нравилась. Может, время было пока неподходящее.
Я следила за высокой фигурой полковника. Он был опять в своем парадном мундире и казался мне самым красивым из всех присутствующих мужчин.
Хотя Гаспар Тейфель, без сомнения, привлекал не меньше внимания дам. Да и князь Рутард выступал душой компании.
Набежали тучи, в любой момент мог пойти дождь, и гости потянулись к входу в замок. Мажордом предусмотрел такую оказию: дальше веселье будет продолжаться в главном зале замка. Оттуда заблаговременно вынесли стол и лишнюю мебель, расставили в углах вазы с цветами и развесили гирлянды под потолком, чтобы скрыть уродливые маски. На мой взгляд, это мало помогло, и каменные физиономии стали выглядеть еще более устрашающе, но я не стала никому навязывать своего мнения.
Я вздохнула и решила спуститься. Поскольку меня представили компаньонкой госпожи Шварц, мое присутствие все-таки необходимо.
Когда вошла в зал, меня оглушил шум голосов. Я повертела головой, отыскивая отца, и нашла, что он отлично проводит время в компании бургомистра. Они стояли в углу, попивали вино из бокалов и мило беседовали. Госпожа Шварц сидела в кресле, рядом с ней собралась толпа местных матрон; пожалуй, я ей сейчас не потребуюсь. Поэтому отыскала себе кресло за высокой вазой и приготовилась сидеть и наблюдать.
Гости бродили по залу с бокалами в руках, смеялись, шутили. Приглашенные местные выглядели весьма довольными, хотя и бросали время от времени настороженные взгляды на хозяина дома, видимо, не зная, чего от него ожидать. По сути, они пили, угощались и веселились в доме человека, которого считали своим врагом. Но ольденбуржцы не отказывались от дармового угощения и умели на время забыть обиды, когда это было выгодно.
Возможно, затея князя принесет плоды, и праздник положит начало новым отношениям между наместником и жителями округа
Затеяли танцы; музыканты, красные, разгоряченные и уставшие, заиграли модный в столице медленный танец «ландлер», где кавалеры приглашают дам и кружатся по залу в объятиях друг друга.
Мелодия была тягучая и очень красивая. Я следила за танцующими, но больше всего за хозяином дома. Полковник исправно играл свою роль.
Вел себя учтиво, не пропускал ни одного танца. Пригласил Розу и во время танца беседовал с ней. До меня долетал ее хриплый смех. Потом он пригласил Бианку, потом одну из местных дам, а потом — два раза подряд! — танцевал с Кариной.
Ее отец сиял; княгиня Шваленберг шушукалась с дамами, которые многозначительно посматривали на красивую пару.
Они и правда отлично смотрелись вместе: полковник в темно-зеленом мундире, статный, широкоплечий, и Карина с ее ярко-рыжими волосами в платье цвета старого вина. Ее рука легко лежала у него на плече. Его губы почти касались ее виска. А когда Карина повернулась ко мне лицом, я увидела, что на ее шее красуется знаменитое ожерелье Ашрафа.
Полковник одолжил ей это украшение на бал! Или подарил. Возможно, сам застегнул его на ее шее… Это говорило о многом.
Я не хотела смотреть на них, но не могла оторвать взгляда.
Наконец, прозвучали последние такты, полковник проводил Карину на место и отошел к компании мужчин.
Его путь лежал мимо вазы, за которой я пряталась. Он увидел меня и остановился на миг. Я задрала подбородок и подарила ему самый свой гордый взгляд.
Август стоял, словно раздумывая — подойти ко мне или нет, и он уже повернулся и направился ко мне, когда к нему подошли бургомистр с женой и отвлекли его разговором. Я встала, чтобы тихо уйти из зала, но тут же налетела на Карину.
Неугомонная вдова схватила меня за руку с заговорщицким видом.
— Майя, дорогая, вот вы где! Я повсюду вас ищу. Боже, но почему вы такая бледная? Почему не веселитесь? Слушайте, — говорила она торопливо. — У меня для вас сюрприз. Записка… — она понизила голос и огляделась, словно проверяя, не слышит ли нас кто.
— Записка? Какая записка? От кого?
— От одного молодого человека. Я не знаю, что в записке; он попросил передать ее вам. Мы много говорили с ним о вас в последнее время. Мне кажется, он без ума от вас и очень встревожен. Он намекал, что у него есть важные сведения, которые вам помогут. Ума не приложу, о чем речь.
— Да что за молодой человек такой?! — спросила я раздраженно.
Меня охватила смутная тревога пополам с недоумением. Может, записка от Гаспара? Но он прекрасно мог подойти ко мне сам и сказать все, что у него на уме. Вон он, рядом с Бианкой. Та краснеет и наклоняет голову, а Гаспар что-то говорит ей на ухо и смеется.
Он поймал мой взгляд, оживился и подмигнул; я улыбнулась в ответ. Гаспар помахал мне рукой и кивнул на оркестр. «Потанцуем?» — так я поняла его сигнал. Я отрицательно помотала головой и повернулась к Карине, которая озабоченно рылась в ридикюле.
— Вот записка, — она вложила мне в руку клочок бумажки. — Расскажете, что там? Я сгораю от любопытства. Это так романтично!
Я немедленно развернула записку и чуть не выругалась, когда увидела знакомый почерк и подпись.
— Лео Цингер? Вы говорили обо мне с ростовщиком? — спросила я Карину, не скрывая гнева.
— Да, — кивнула она и добавила с легким смущением. — Я заходила к нему в лавку пару раз, когда была в Ольденбурге. Посмотреть… что можно у него приобрести. Иногда в ломбардах в глубинке можно отыскать удивительные вещи. Господин Цингер произвел на меня хорошее впечатление. Он отдал эту записку сегодня утром — он специально приехал в замок, но не смог найти вас. Я поняла, что вы дружите с детства и были помолвлены, но обстоятельства вас разлучили. Он приглашает вас на свидание, не так ли? Вы пойдете?
