Поставила банку на место, наугад передвинула соседние… и в ужасе отскочила: на меня смотрел пустыми глазницами настоящий череп. Только по длинным клыкам стало ясно, что череп был не человеческий, а принадлежал большой обезьяне.
Однако верилось, что в таком мрачном подвале вполне мог заваляться и человеческий костяк, а то и не один.
Я отошла и огляделась повнимательнее. У меня упало сердце. Стало понятно, что моя затея была не только небезопасной, но и бессмысленной.
Как я буду вести поиски среди всего этого хлама? И главное: что именно я ищу? Дневники, планы? Тетрадь, фолиант, скатанные в трубку чертежи? Как выглядит то, что позволит полковнику прожить если не счастливую, то долгую жизнь?
Подвал лишь часть огромного замка. Наверху десятки комнат, закутков, коридоров… записи старого мастера могут быть где угодно! Спрятаны за подвижным камнем, в полой ножке стола, за заржавленным рыцарским забралом… и не будем забывать о потайных ходах. Которые никто не нашел за сотню лет, но в существование которых верят.
Потребуются годы, чтобы все это осмотреть!
А если Кланц впал в маразм и нес чушь? Сейчас полковник чувствует себя отлично — когда никто не пытается его отравить или всадить пулю в спину. Его механическое сердце стучит ровно и бодро. Он хорошо спит, обедает с аппетитом, он энергичен. Ходит на охоту, ездит верхом… и даже собрался жениться.
Время! Сколько времени отпущено железному сердцу, прежде чем его шестеренки встанут навечно? Как наяву передо мной встало бледное лицо Августа и его помертвевшие серые глаза — какими я видела их не так давно, когда его жизнь висела на волоске…
Мне стало страшно и тошно; я сглотнула раз, другой, отгоняя дурноту. Замок возвышался надо мной, давил, как гора черных камней, а я была букашкой.
Но отчаиваться нельзя. Я напомнила себе: мастер Кланц тщательно обыскал замок двадцать лет назад. Простукал каждый камень, заглянул в каждый дымоход и возможные потайные места. С присущей ему дотошностью он вел дневник поисков, и этот дневник имеется в моем распоряжении. Кланц хочет, чтобы я использовала свой дар. Он верит, что вторым зрением я увижу то, что ускользнуло от него.
Однако задача казалась по-прежнему невыполнимой. Потому что мой дар оставался капризным и проявлялся, когда ему вздумается. Я имела над ним не больше власти, чем над погодой.
А значит, придется полагаться на удачу. Или на озарение. Или на упорную, методичную работу…
Я прошлась до стены, положила руку на щербатый ледяной камень и попыталась почувствовать эфирный двойник замка, как мне однажды удалось.
На какой-то миг мне это удалось и сейчас: зал словно обрел еще одно измерение. Наполнился сероватыми силуэтами, тенями, глухими звуками, призраками голосов… я как будто в прошлое заглянула! Но наваждение отступило так же быстро, как и пришло.
… Однако на этот раз в реальности что-то неуловимо изменилось. В дальней, темной части подвала послышался неясный шум.
Мое сердце гулко ухнуло, замерло, а потом бешено подпрыгнуло и заколотилось, когда по полу метнулась мышь и, цокая коготками, спряталась под стеллажом.
Я перевела дыхание и неуверенно двинулась к угловатым очертаниям высоких предметов в тенях. Чутье подсказывало, что там отыщется что-то интересное.
Пробираться среди гор хлама было непросто. Нужно было следить, куда ступаешь, не вляпаться в паутину и тщательно светить фонарем.
Однако чутье не подвело: среди обломков стульев, гор тряпок и плесневелых книг стали попадаться незаконченные скульптуры, подобные тем, что я видела в лабиринте; части механизмов с разбитыми колбами, порванными каучуковыми трубками и заржавевшими шатунами; мотки медной проволоки; безголовые куклы с торчащими изнутри пружинами.
Вот! Это, несомненно, то, что оставил после себя мастер Жакемар. Я сделала еще пару шагов к огромному темному силуэту в углу, а когда увидела, что это было, ужаснулась.
Несомненно, эту механическую скульптуру создал мастер Жакемар. В его авторстве сомневаться не приходилось, потому что это была самая отвратительная вещь, какую я только видела.
Мой фонарь осветил механическое членистоногое, помесь паука и скорпиона. Чудовище было огромным. Высокий мужчина, как, например, Август, прошел под ним не пригибаясь.
У железного существа было восемь длинных ног. Венчало их круглое как у паука тело. На голове размером с котел блестело множество стеклянных глаз. Вперед выдавались зазубренные жвала, похожие на серпы.
Также у монстра имелся длинный скорпионий хвост, покрытый медными чешуйками. Заканчивался он острейшим жалом. Хвост огибал тело по правому боку и заходил к животу, как будто паук-скорпион приготовился жалить самого себя.
Я осторожно коснулась холодной поверхности суставчатой ноги. Суставы соединялись сложной системой шарниров, пружин и тяг. Видимо, мастер намеревался сделать подвижную механическую куклу.
Сечение конечности было треугольным, с острыми как бритва краями. Я осторожно обхватила железную лапу и потянула: раздался пронзительный скрип, сверху просыпалось облако ржавчины. Конечность согнулась в колене и теперь висела, не касаясь пола загнутым когтем.
Ну и пакость! Живые пауки и скорпионы не вызывали во мне столько гадливости, как этот железный монстр.
Однако любопытство оказалось сильней отвращения. Механический монстр мог двигаться, совершать какие-то действия? Что там за гроздья шестеренок в брюхе?
Я обмахнула паутину, которую живые и такие безобидные паучки сплели между ног их железного собрата, и протиснулась под брюхо монстра. Подняла фонарь повыше и стала изучать его устройство.
Интересно, обследовал ли его в свое время мастер Кланц? Несомненно. Механические пауки и скорпион в его мастерской имели сходство с этим гигантом. Нужно будет полистать дневник Кланца и узнать.
Любопытство притушило страх, но через миг он вернулся, когда в дальней части подвала опять что-то зашуршало.
Я насторожилась. Мыши? Какие-то очень уж шумные. А что, если тут спрятан потайной ход, через который проник… кто? Да кто угодно!
Мышцы живота болезненно сжались, а ноги так и норовили дать деру.
Спокойно. Здесь никого нет, сказала я себе вслух, прекрасно зная, что слова эти были ложью. Здесь кто-то был. Он следил за мной из теней.
Звуки — я опознала в них шарканье подошв — медленно приближались.
— Эй! Кто здесь? — обратилась я к темноте. Шарканье стихло.
— Зандер! Это вы? — спросила я повторно, пронзенная ужасной догадкой. Что если беглый преступник все это время прятался в подвале замка и теперь выполз на шум? Если так, то грозит ли мне от него опасность?
Ответа я не получила, но зато вспомнила, что после стычки с брадобреем полковник обыскал замок с Кербером. Пес дал бы знать о присутствии изгнанника.
Надо было взять Кербера с собой. А сейчас, пожалуй, лучше уйти. Даже если шум мне лишь мерещится, такие видения не к добру.
Намереваясь проскользнуть меж лап железного паука наружу, я попятилась. И тут что-то щелкнуло, треснуло, а потом сверху обрушилась неимоверная тяжесть и сбила меня с ног.
Я больно упала на колени и согнулась. Фонарь рассыпался осколками и погас. От неожиданности я издала хриплый вскрик, а потом и второй, когда поняла, что едва могу пошевелиться.
Мои руки и ноги облепило что-то тяжелое, холодное, оно царапало кожу и сковывало движения. Побарахтавшись еще минуту, я обессилела и затихла.
Глаза мало-помалу привыкли к тусклому свету — благодаря окнам тьма все же не была кромешной. С усилием подняв руку я, наконец, поняла, что случилось.
На меня упала железная паутина! В механическом пауке была устроена хитрая западня. Видимо, щелкнул тайный рычажок, в брюхе монстра открылся люк, сработала пружина и выбросила тонкую, но прочную сеть. Теперь я видела лески, которыми она крепилась к корпусу. К несчастью, те же самые лески стягивали сеть так, чтобы лишить добычу возможности освободиться; я словно в мешке очутилась.
