Ведущие закончили первые восхваления, перечень невест и рекламные обзоры. Распорядитель подал условный сигнал — и красотки с восторгом на лицах дружно зашагали по мощеной плитке. Я, как секретарь, замыкала шествие, чувствуя, как чуть вдали вышагивает охрана, и стараясь не думать о чьем-то уже просто неприлично внимательном взгляде: не таком, чтобы бежать сломя голову, но таком, чтобы всерьез обеспокоиться внешним видом.
Может, ему мои ножки в этих узких брюках понравились? Тэрэсс, вон, не раз намекал, что они великолепны в любом наряде. Только какие отношения могут быть с мужчиной в моем случае? Правильно, никаких. Вдруг он однажды заметит клеймо на ауре и решит, что награда за мою голову интереснее моей взаимности? Так что комплименты Тэрэсса оставались комплиментами.
Но чей-то взгляд продолжал изучать меня, пока мы бодро шагали по парку: мимо закрытых магическими экранами вольеров с чудовищами, мимо аттракционов, кафе, торгового центра, стадиона… Все это ждало завтрашнего дня, когда сюда придут первые посетители — те невесты, который успешно пройдут сегодняшний этап.
Шаг за шагом мы обходили парк по дуге и приближались к самому величественному и роскошному зданию Города, построенному из розового перламутра и украшенного позолотой. К Театру.
По пути наша колонна слилась с другими, и реки невест стали морем: бурным, шумным, ярким, переливающимся от блеска драгоценностей и улыбок. Я старалась сильно не рассматривать это великолепие и радовалась тому, что мельтешащие вокруг птички — неброского серо-коричневого цвета, а записывающе-транслирующие кристаллы у них на груди — матовые. Иначе от буйства красок лично у меня могла бы просто разболеться голова.
Прекрасное изобретение алхимиков — матовые кристаллы. Когда в академии мы изучали способы их создания, я, конечно же, была одной из лучших, как и любая примерная студентка. И даже вырастила и напитала магией с десяток особенно сложных и привередливых. Но оценить по достоинству такие кристаллы смогла только сейчас. Я просто не представляла, как бы у всех рябило в глазах, если бы мы все еще использовали природный хрусталь или драгоценные камни. Лично мне блеска вокруг и без этого хватало.
Но теперь только вид разряженной толпы невест вызывал дискомфорт. Сверлящий меня взгляд пропал где-то при входе в центр: охрана перегруппировалась, и его владелец нашел своим глазам лучшее применение.
Это было хорошо. Это значило, что единственное, что волновало «глазастого», — низ моей спины. А то в какой-то момент я уже была готова расспрашивать рядом идущих, не светится ли надо мной смертный приговор?
Так что я окончательно успокоилась и стала наслаждаться происходящим. Например, ответами невест на вопросы журналистов. А те просто бомбили девушек ими, заодно просвещая зрителей и конкурсанток о том, что же их окружает, сколько денег королевская семья и спонсоры потратили на это безумие и как весь мир пытается понять, какого размера шужж укусил Его Величество.
Если честно, меня этот вопрос тоже интересовал.
Знание родословной минимум до десятого колена — это то, с чего начинают обучение знатного ребенка. И даже несмотря на все риски, я учила этому Хейли. Ведь она имеет полное право знать, что один ее дедушка приручил дикую стрекозу редкого вида и сумел вывести из нее новую породу, а родная бабушка первая вырастила кристалл размером с человека, и теперь именно такие кристаллы используются для полного оздоровления.
Знатным мага делал не большой магический потенциал и правильно раскаченный в академии резерв. И не осанка и правильный поклон. А достижения, новые открытия, расширение границ мира. А осанка, поклон и приставка к фамилии… Когда хочешь спасти жизнь себе и ребенку, есть и пить — быстро от всего этого отказываешься.
И никто не создал для мира больше, чем те, кого сегодня называли королями, герцогами, маркизами… Именно их предки своей магией и творчеством придали всему вокруг тот вид, который оно имеет. Они же сохранили его богатства, приручили диких животных и чудовищ, первыми нырнули в глубокие моря и взошли на высокие горы. Они стали считаться лучшими, потому что старались сделать лучше все человечество.
И буквально выставить на торги собственных сыновей? Превратить выбор будущей королевы в нелепый фарс? Что это? Думаю, у многих из высшей знати тоже не нашлось ответа на этот вопрос, поэтому среди отбора было так мало высокородных лэст. Кажется, они сочли его оскорбительным.
Но, может, первое испытание даст нужный ответ?
***
Резные деревянные двери распахнулись, и мы вплыли в Высокий зал: охрана, пресса, невесты, секретари и снова охрана.
Зал действительно был высоким. А еще просто огромным. И при этом он был всего лишь одним из трех залов Театра.
Панорамные окна, открывающие прекрасный вид на цветущий парк, утопающий сейчас в солнечном свете, и стеклянная крыша, через которую было видно каждое сизое облачко на лазурном небе. Нежная светлая мозаика на стенах, розовый мрамор на полу, чешуя бронзового нага на канделябрах…
Всюду красота и роскошь. И в центре — небольшая площадка-возвышение. На ней лишь накрытый темно-синим шелковым покрывалом треножник. Он был бы очень интересен прессе и невестам, не будь сразу за ним массивных золоченых тронов с правящей четой в окружении дворцовой свиты и фрейлин Ее Величества, а прямо перед ним — виновников торжества в расшитых черно-красных нарядах и с золотыми обручами-венцами на головах.
Что ж, по этикету жених всегда встречал невесту стоя. А также с улыбкой и цветком, который он должен был ей подарить. Цветов в руках у принцев не было, но в остальном этикет они выдержали. Как и выдержали мгновенно вонзившиеся в них иглы больше тысячи изучающих взглядов. Эйтан даже вернул толпе этот взгляд. Адан же улыбался, как радушный хозяин. И только Ронар скалился так, будто всерьез подумывал, кого из присутствующих невест первой скормить драконам. Признаться, я даже могла подсказать несколько имен. Думаю, и у других секретарей нашлось бы, что посоветовать. По крайней мере, некоторые мои коллеги смотрели на подопечных с искренним раздражением на лицах. И чем же кроткие лэсты и эссы так разозлили этих милых женщин?
Я принялась про себя шутливо гадать об этом, выглядывая среди вельмож знакомые лица: очень хотелось знать, есть ли тут те, кто мог бы узнать во мне родню графа Лэ Кесси? Источник Сератины, конечно, изменил меня. Но не до такой степени, чтобы сходство стерлось с черт окончательно. И если здесь сейчас были люди, способные его отличить, я хотела быть готовой к встрече с ними заранее.
Конечно, меня все еще мог узнать принц Эйтан. Только вот какое ему дело до секретаря, когда вокруг столько пришедших по его милость невест?
И пока главный из распорядителей Отбора, невысокий старикашка герцог Вильгерд Лэ Эсти, потрясал длинной седой бородой и дребезжал мягким голосом, выступая от имени короля Натара Пятого Лэ Виртэ и его супруги — королевы Яретты, и благодарил присутствующих за участие, я от скуки продолжала изучать зал, скользя взглядом по лицам. Пока не споткнулась об одно из них.
За эти дни я совсем забыла про него. Но он не забыл про меня.
И хоть тогда в вечерней полутьме я толком не разглядела лица, сомнений не было — с правой стороны от трона в черно-белом костюме охраны стоял тот, кто два дня назад почти успел спасти меня от ламии. И мужчина не сводил с меня глаз.
Сперва я решила, что это обман зрения. Мало ли. Он на службе и сейчас просто изображает мебель. Вот он и зацепился взглядом за точку в пространстве, а я всего лишь случайно оказалась на этой линии. Но это ощущение быстро пропало, как только я попыталась увести свой взгляд в сторону. Ведь он проследил за ним.
Я вздрогнула. И это не укрылось от охранника: даже с расстояния в весь зал я словно увидела сужающиеся зрачки и дрогнувшие тонкие ноздри. Да что ему от меня нужно! В первый раз он не показался мне опасным. Может, зря?
Он может знать?
Мне стало дурно. До сих пор я всеми силами старалась не думать, что будет, если меня узнает кто-то не тот или случится что-то неправильное, что бросит на меня хотя бы тень подозрения. Но под этим острым взглядом, протыкающим меня, как булавка бабочку, паника все больше подбиралась к горлу. Я глубоко дышала, сдерживаясь и успокаивая себя тем, что это все — игра воображения. И не более.
