Успокоив себя этим, хотя не думать о том, что же может рассказать Тэрэсс и будет ли после бала обещанное знакомство, было невыносимо трудно, я вернула внимание к королю. Его Величество как раз начал типичную речь, очень похожую на ту, что я слышала в прошлое воскресенье.

Всем благодарны, всем спасибо, всех ценим…

Никаких объяснений о цвете меток и о том, почему почти все «красные» уходят с шоу, так и не прозвучало. Кажется, корона просто решила не напрягать себя этим. Мол, наш Отбор. Кого хотим, того и выгоняем. Недовольным — на выход.

Но когда я уже подумала, что сюрпризов не будет, герцог Лэ Эсти, обводя всех цепким взглядом и задерживая его на мне чуть больше, чем того требовали приличия, взял слово. Его маневры оставили меня равнодушной. Чего не скажешь за слова, шокировавшие зал и даже, кажется, принцев:

— И прежде чем состоится обряд отказа от невест, непрошедших последнее испытание, — дребезжал старикашка, поблескивая выцветшими морщинистыми глазами, — вы должны знать, что больше таких обрядов не будет. Все девушки, что останутся сегодня на Отборе, будут с нами до тех пор, пока Их Высочества не обвенчаются. Поэтому если среди вас, милые невесты, есть такие, кто понял, что Отбор — не для них, сейчас у вас есть последний шанс покинуть его. Желающих уйти попросим выйти вперед.

И он взмахнул руками, создавая легкий вихрь из разноцветных искр: сформировавшийся перед пораженными невестами в огромные золотистые цифры обратного отсчета.

Десять минут. Снова десять минут…

Эржи!

Вот он! Вот мой шанс избавиться от притязаний нежеланных женихов, внимания распорядителей, интереса журналистов… Один шаг вперед — и я докажу всем, что они ошибались и я не лицемерная лгунья! Что мои слова правдивы и я действительно здесь случайно.

И герцог знал это. Поэтому и косил сейчас в мою сторону глазами, старый мерзавец, пряча в бороде едва сдерживаемую усмешку.

Только вот перестав быть невестой, секретарем на Отборе я все равно останусь. И уйти отсюда мне не дадут. А нет метки невесты — нет неприкосновенности. И что тогда? Магический допрос?

Я тут же представила бесстрастное лицо Аттора, его ледяной фирменный взгляд, сцепленные в замок красивые руки и голос, который умеет звучать почти нежно и певуче, но для рабочих разговоров всегда становится отрешенным и чеканным:

— Итак, эсса Аби Суак, что вы можете сказать об этих ллотах, на которых изображены якобы вы?

Меня передернуло от толпы мурашек, пробежавших по голым плечам.

Эржэво воображение!

Но оно имеет все шансы быть правым, если я сделаю этот шаг.

А каких врагов в лице королевской семьи я получу, если сейчас перед всем миром откажусь от них! Дам хоть намек на то, что считаю себя выше них. О нет! Герцог, вы этого не дождетесь!

И я тут же улыбнулась ему, вложив в эту улыбку всю мягкость и нежность, какую только была способна изобразить. Для этого даже пришлось представить, что я успокаиваю Хейли, укладывая ее спать — и сердце кольнуло от тоски.

Ничего, родная, я справлюсь со всеми бедами, что навалились на нас. И ни одни герцоги нам не помешают…

Старый пердун меня понял и усмехаться перестал. Отвернулся и больше на меня не смотрел.

Но я и без этого постоянно ощущала режущие взгляды из толпы и невест, и придворных. Да и принцы нет-нет, но посматривали в мою сторону. Адан с холодной усмешкой, Ронар с задумчивым интересом, Эйтан со страхом.

А я все больше жалела, что в зале нет Аттора. Он был единственным, чье мнение по этому поводу я очень бы хотела знать. Ведь он же зачем-то настоял на том, чтобы я стала невестой. Зачем-то спас меня от гнева короля, взял к себе на службу, обезопасил от прессы… Да еще и обставил все так, что даже герцог Лэ Эсти не заподозрил его помощь мне!

Мое влюбленное сердце заметило то, чего я раньше никак не видела глазами. И, может я и выдавала желаемое за действительное, но кроме Аттора, никто не мог сказать, так ли это или нет. А его не было.

***

Время вышло. Цифры растворились в воздухе.

Только две девушки, одна из тех, что была выбрана зрителями и одна из «команды» Ронара, вышли вперед. Я даже не шелохнулась. И, кажется, все принцы от этого дружно выдохнули.

Первая красотка объяснила свое желание покончить с Отбором тем, что уважает решение принцев, а те уже решили, что ей следует уйти. Вторая сказала, что из всех женихов ее сердце принадлежит Эйтану и если не он, то лучше никто.

Это звучало достойно и не обидно. И я запоздало подумала о том, что могла бы соврать про оставшегося жениха или даже мужа. Но время уже было упущено. Да и не выдерживала эта версия никакую критику.

Затем был ритуал, много каких-то слов, еще больше танцев, легкий фуршет, снова бал…

Я перетанцевала со всеми принцами и все они сказали, что рады, что я решила остаться. Это заставило меня всерьез задуматься о том, насколько хорошо я все-таки владею собой. Неужели мое желание уйти было так заметно? И как сильно было видно остальным, что я нервничала и, нет-нет: да обыскивала глазами зал, полный вальсирующих пар?

Пару раз среди присутствующих я снова выхватывала кого-то смутно знакомого. Но узнать никак не получалось. И это почему-то сбивало с толка.

По домикам нас отправили только глубоко за полночь. И это несмотря на то, что уже утром после жеребьевки на завтраке первые из невест уйдут на новые свидания с принцами и всем не мешало бы выспаться.

Аттор на балу так и не появился. И я надеялась, что лишь потому, что он просто был очень занят работой. Я упрямо гнала от себя любые другие мысли. Но ревнивое сердце напоминало об Ирии, а глупый мозг говорил о том, что о каких-то новых нападениях и жертвах корона могла вообще не сообщать никому. И с Аттором могло случиться за эти дни все, что угодно.

Так что я твердо решила начать утро с того, чтобы расспросить следующую пару големов о нем или попросить передать послание. В конце концов, он мой начальник и я — свидетель преступления. Мне не должны были отказать.

И вот — дом. Приказав одному желтоглазому истукану охранять снаружи, я вошла вместе с другим в прихожую…

Остановилась, поняв, что цвет кристаллов у големов до этого всегда был синим… И никогда не было желтого…

И потеряла сознание, почувствовав резкую боль в затылке.

Закашлявшись от попавшей в нос и уши воды, я пришла в себя на холодном каменном полу и первое, что увидела: был этот самый пол. Выложенный каким-то сложным узором из гладкого серо-бурого камня, он был расписан рунами, поблескивающими в сиреневых тенях темным золотом. Эти тени были вторым, что я увидела. Они были всюду и медленно колыхались, словно в ритмичном танце.

И я еще могла бы подумать о том, что же это может быть. Но тихих шелест множества перепончатых крыльев, легкий треск шуршащих друг о дружку и о камень чешуек, едва уловимый свист двойных, пробующих воздух языков и густой сырой запах не то колодца, не то прелой листвы — все это не оставляло сомнений.

Ламии.

И если мгновение назад мне было просто страшно, то теперь все внутри заполнил животный ужас. Холодный, липкий, пробирающий до костей, сжимающий мышцы до боли, покрывающий кожу испариной…

Я медленно приподнялась на колени, чуть не запутавшись в промокшем насквозь и грязном платье, и огляделась, убирая от лица прилипшие к нему пряди… И сразу же зажала рот рукой.

Только не закричать!

Ламии. Обычные и королевские. Самцы и самки. Бурые, зеленые, черные, красные, фиолетовые… Много. Бесконечно много. Море ламий. Они мерно раскачивались на хвостах и таращили на меня лишенные зрачков светящиеся глаза. И вокруг нас — огромная гладкостенная пещера, источником света в которой служил один большой белый кристалл, торчащий в сводчатом потолке как раз над моей головой.

И почему-то монстры не нападали.

Все еще удерживая рот зажатым, я заставила себя сесть обратно на пол — в натекшую лужу, глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть. Раз, другой…