И я мысленно скупо порадовалось, что в нем нет формулы «подозрение в шпионаже против короны», как сперва собирался написать король. Но тут вдруг неожиданно вмешался лэстр Аттор Лэс Реми, а именно так, оказалось, звали главу КР и, когда я это узнала, сделала усилие, чтобы не поразиться вслух тому, что он — сын известной на весь мир эпатажной певицы-маркизы. Мужчина зачем-то обратил внимание на то, что метка на мне белая. И Его Величество почему-то счел это веским доводом, чтобы вычеркнуть страшную фразу из приказа.

Так я поняла, что не только факт моей физической невинности делает руну белой. Что за цветом скрывается что-то еще, что только что заменило неизвестным мне людям возможный смертный приговор на несколько лет тюремного срока.

Но на этом кошмар не закончился. Ведь теперь я совершенно неожиданно оказалась связанной с королевской семьей сразу двумя нерушимыми магическими контрактами. Первый обязывал оставаться секретарем Отбора, а второй сделал его участницей. И до тех пор, пока хотя бы один из женихов обрядово не прогонит меня или пока все они не объявят своими невестами других — я обязана выполнять оба контракта. Как, впрочем, и обратная сторона.

И вот о том, как именно это будет выглядеть, пауки решали наедине, просто выставив меня за дверь. И пока я заламывала руки и мерила гулкими шагами мраморный светло-бежевый коридор, чувствуя на себе постоянный немигающий черный взгляд каменных големов, охраняющих короля, они решили, что теперь быть секретарем любого из секторов я не имею права. Ни одна из невест не может быть выше другой, даже в статусе фаворитки. Но специально для меня за пару минут была создана новая должность.

Я оставалась секретарем Королевского Отбора. Только уходила под начало КР, и лэстр Лэс Реми теперь был моим непосредственным начальником.

— Мне все равно, когда и как вы будете готовиться к конкурсам. Ваш рабочий день с девяти. Форма одежды деловая. Не опаздывайте, — бросил он напоследок, исчезая в портале. Но только после того, как доставил меня к пятому «лучу», убедился, что я переехала в свободный домик невесты, уступив прежний бывшему секретарю девятого сектора, и подсказал, что мне лучше как можно скорее предупредить семью о моем сменившемся статусе. Ведь кто знает, как именно СМИ подадут эту новость и что ждет их поутру.

Он ушел, а я осталась в полном смятении, так и не поняв, мне сегодня волшебно повезло или я не менее волшебно вляпалась?

***

Аттор

Аттор увеличил громкость миража, транслирующего утренний выпуск шоу, и продолжил одеваться дальше. Черная шелковая рубашка мягко обняла крепкие смуглые плечи. Пара капель влаги упала с мокрых после душа волос на высокий ворот едва заметными кляксами. Но они тут же исчезли, повинуясь легкому дуновению магического ветерка, от чего высохшие враз волосы встали забавным хохолком. Аттор настойчиво провел рукой, приглаживая их и в сотый раз обещая себе больше не использовать силу на такие пустяки. Но, с другой стороны, это же было так удобно.

А в шоу взбудораженная ведущая с пеной у рта сообщала сенсацию — невест стало на одну больше. Да та, к тому же, еще и попала на Отбор, минуя все кастинги. И теперь вся пресса мира спешила обрадовать этой новостью родню сто сорок седьмой конкурсантки, взяв у них пару десятков эксклюзивных интервью.

Только Аттор знал — интервью не будет. Лже-Аби послушала его совета и успела предупредить «дочь». Час назад он сам лично убедился в том, что девочки нет ни по одному из указанных в анкете адресов. Конечно, существовал риск, что Хейли спрятана недостаточно надежно, а СМИ, на чьей стороне сейчас чуть больше времени и ресурсов, чем у КР, найдут ее раньше. Но если Аттор что и понял за эту ночь, так это то, что прятаться у графинь Лэ Кесси получалось куда лучше, чем играть в шпионов.

И за кой ляд она вообще полезла во дворец? Жила же себе спокойно все эти годы. Или все-таки Энабетт прекрасно знала про бесчеловечные опыты графа-отца? И даже, возможно, добровольно участвовала в них? Разделяла его страсть и взгляды? А на Отбор пошла, чтобы добраться до Камня?

Только вот о том, что будет задействован Камень, до вчерашнего дня знали только семеро: королевская семья, герцог и он сам. И либо среди них есть предатель, кто все эти годы прикрывал Лэ Кесси, либо все это — лишь случайные совпадения.

Белая метка говорила о втором. Да и растерянность девушки выглядела действительно искренней. Настолько, что он даже решил подыграть и сказать часть правды. Пусть думает, что он желает ей добра, так будет легче следить за ней. Ведь интуиция Аттора вопила, что не все так просто. И ей он доверял куда больше, чем красивым глазам и знаку на чужой руке.

Тем более, оказалось, что в формуле связи есть лазейка, позволяющая считать, что ложь короне — это благая цель. Неприятное открытие. А они ведь думали, что учли абсолютно все, составляя текст ритуала.

Но если бы это было единственным неприятным открытием…

Аттор невольно поморщился, поправляя рукав на левой руке и застегивая манжету серебряной запонкой. Он всегда знал, кто его отец. Но почему-то не придал значение угрозе короля о том, чтобы найти жен всем сыновьям. А ведь планировалось, что пожинать плоды своей глупости будут только сами виновники монаршего гнева! И вот что теперь делать ему? Сообщать об участии? Если только королю. Но тот может захотеть порадовать этим и весь мир. А этого Аттор допустить никак не мог — он обещал матери. Да и королева не будет в восторге. Она и так слишком сильно ненавидит его.

Но с этой меткой была ведь и другая проблема — Ирия. Они вместе уже… Сколько? Года два? Три?

Он бездумно уставился в настежь распахнутое окно, окутанное прозрачной дымкой белоснежных занавесей. За ними под весенним утренним солнцем в саду буйно цвел шиповник, лаская ноздри сладким ароматом меда. Над белыми, красными и пурпурными цветами дружно жужжали пчелы и шмели. Даже одна ездовая бабочка, сбежавшая из питомника неподалеку, пыталась перекусить нектаром — и гнула ветки колючего кустарника под своим немалым весом, упрямо треща пестрыми метровыми крыльями и шевеля ужасающими усами. Напомнив себе, что надо обязательно сообщить в питомник, где их беглянка, пока та не перепортила все кусты в округе, он вернулся к мыслям об отношениях с Ирией.

Ему всегда было очень трудно запоминать все эти даты, столь важные для нее. Первое свидание, первый поцелуй, первый раз… Она отсчитывала их, как важные вехи, и отмечала, как государственные праздники. А он, бездушный мерзавец, всегда забывал, по какому именно поводу от него опять требовался дорогой подарок и хороший секс.

Дарить подарки было несложно, а в сексе он, надеялся, всегда был хорош. По крайней мере, его точно нельзя было упрекнуть в халатности. Но вот без скандалов, сопровождающих каждый такой вечер, он бы прекрасно обошелся. Как обойтись без скандала теперь, когда он должен сообщить, что в ближайшее время обязан жениться на какой-нибудь незнакомке, он вообще не представлял. Да это нереально! Ирия точно не примет эту новость спокойно. В лучшем случае, его ждет бурное расставание. А в худшем? Его передернуло.

И как выбрать жену, не выбирая? Тем более, среди тех, кто хочет вместо него какого-нибудь его брата? Или, может, как принцы определятся, просто предложить одной из «белых» или «серебряных» сделку? Фиктивный брак на месяц-другой? Развестись-то потом можно.

Тем более как раз есть одна «белая» под боком.

Мысленно вернувшись к лже-Аби, он улыбнулся. А что? И правило «друзей держи близко, а врагов еще ближе» нарушено не будет, и Энабетт, наверняка, поддержит идею, если, конечно, не врала о метке этим «я не хотела ее». Он свою метку тоже не хотел. И тоже теперь прячет ее. А ведь это, между прочим, преступление. Так что? Он сам себя арестовать должен? Так же, как и за Айла?

Он посмеялся бы над этой ситуацией. Да только реальность была скорее пугающей, нежели забавной. Ведь если метка на руке — всего лишь последствия не до конца продуманной формулы. То его «сын» — это прямой путь на костер. Сразу же за Лэ Кесси.