И, самое главное, Арчи никогда не говорил ей вслух одной очень важной вещи. Он хочет семью, очень сильно хочет завести семью. Они не обсуждали этого ни разу, даже вопрос этот не поднимали, потому что с ней он этого не хочет.

Возможно, это прозвучит меркантильно и даже отвратительно, но Арчи связывать свою жизнь с ней не готов, а если начистоту – не хочет вовсе. Одри лишь станция на его жизненном пути, он в этом уверен. Арчи терпеливо ждет конечную, до которой еще явно палкой не добросишь. Он просто живет настоящим, и сейчас его все устраивает.

Навигатор оповещает его о том, что он прибыл, и Арчи почти сразу натыкается взглядом на съежившийся на лавке в парке силуэт Адама. Арчи тут же напрягается. Он торопливо бросает телефон между сиденьями, припарковывается возле обочины, глушит двигатель и выходит из машины.

Нажав на ключе кнопку сигнализации, Арчи, быстро глянув по сторонам, перебегает дорогу и идет в сторону небольшого местного парка, названия которого никогда даже не слышал. Бостон кажется маленьким, но Арчи его толком вне стен студии для репетиций не видел. На улице прохладно, скоро закат, и зелень невысоких деревьев отбрасывает на сухой асфальт дрожащие тени, а июльский ветер путается в лепестках бутонов растущих в клумбах незабудок.

Адам его не видит; он сидит на лавке, скрестив на груди руки. За правую штанину вельветовых брюк мужчины зацепляется пушинка и сорваться старается изо всех сил, дальше полететь – освободиться, да только у нее не получается. Уайт смотрит на нее и непроизвольно ассоциирует с собой. Адам хмыкает. Дерьмовое сравнение.

Арчи подходит к нему ипереминается с ноги на ногу рядом, сжимая и разжимая руки. Он решается, осторожно присаживается рядом на лавку, запустив руки в карманы джинсов, и молча смотрит перед собой, не произнося ни звука.

Он ждет.

Арчи знает, что Адаму просто надо собраться с мыслями, чтобы начать. Грин знает его, кажется, как себя самого. Ему кажется, что они так много прошли вместе с момента создания своей группы, что не знать его уже невозможно. Однако… На самом деле возможно. Арчи так долго старался достучаться до друга, что уже сбился со счета.

Он чуть ли не прямым текстом просил рассказать, что дерьмовые события у него в жизни творятся, ведь один в поле не воин, но Адам только улыбался постоянно; отмахивался, повторяя, что все нормально, и он справится.

Не справляется. Арчи видит.

– Ты как? – наконец подает голос Грин, переводя взгляд на профиль Адама. – Все в порядке?

Вопрос звучит ужас как неуместно в данной ситуации, учитывая тот факт, что на Адам белый как лист бумаги, под глазами друга залегли тени, и лица на нем нет. Складывается впечатление, что Адам снова подсел на наркотики. Это неправда, Арчи знает.

Однако трёхдневная щетина добавляет ему возраста, а часто нахмуренные брови провоцируют появление глубокой морщины. Арчи понимает, что Адам нуждается в помощи, оказать которую следует как можно скорее.

Адам вымученно улыбается. Улыбается и начинает немного нервно посмеиваться, а плечи его при этом едва заметно дрожат.

– Нет, – он качает головой, продолжая улыбаться. – Ничего не в порядке, – поворачивается он к парню, и в глазах его плещется столько отчаяния, что наигранная улыбка стирается с губ вместе с очередным дуновением ветра. – Ничего не в порядке, Грин.

Арчи нервно облизывает губы, не зная, что делать с этой информацией. Он так и порывается закричать: «Да что с тобой?!», но прекрасно понимает, что делать этого не стоит. У Адама руки дрожат, и он сжимает их сильнее, громко сглатывая. Создается впечатление, что, если он не расскажет того, что его терзает, это что-то его разорвет на сотни ошметков.

Адам в эту самую секунду сидит и думает о том, что он, черт возьми, столько времени всеми силами скрывал всю ситуацию в его личной жизни ото всех – особенно от Арчи, – а сейчас, повинуясь странному порыву, позвонил именно ему, попросив приехать, потому что сам больше не справлялся.

Он позвонил не Мичу, хотя с ним общается куда более тесно, не Тоби и не Гарольду – только Арчи. И он приехал к нему в другой конец Бостона. Сорвался с места, взял и приехал.

– Мы с Синтией разводимся, – негромко произносит Адам, с размаху вываливая на парня информацию.

– Вот дерьмо, – шумно выдыхает Арчи.

– Это еще не все, – сокрушается он и смотрит перед собой, делая небольшую паузу.

Адам кусает губы, скрывая досаду.

– Она отказывается от Реджины.

Слова повисают в воздухе грозовым густым облаком, и нет никакой возможности разогнать его руками. Остается только ждать, когда оно рванет, разразившись мощным ливнем в конце июля. Арчи смотрит перед собой, стараясь переварить услышанное, и понять, как помочь Адаму.

Или хотя бы попытаться.

– Слушание в суде через неделю, и я совершенно не знаю, что мне делать, – негромко произносит Адам, а затем смотрит Арчи в глаза так, словно дробит в щепки защитный шлюз в личном пространстве парнч и заглядывает в самую душу. – Я ведь не отец, Арчи. Я совсем не знаю, как им быть.

Арчи сглатывает, чувствуя, как оголенная кожа на тыльных сторонах его ладоней пропитывается аурой безысходности, исходящей от Адама. Впечатывается в эпидермис, заполняя собой каждую пору. Арчи непроизвольно шарит ладони друг от друга, а после набирает в легкие воздух. Слова срываются с языка сами.

– У судьбы настолько отвратительное чувство юмора, что я уже перестал смеяться над ее шутками, но, знаешь, – Арчи на секунду задумывается, – в жизни все настолько непредсказуемо, что ты никогда не узнаешь, что ждет тебя завтра…

И сейчас Арчи Грин представить себе не может, что в следующую секунду произнесет фразу, которая в корне изменит всю его жизнь и его самого.

– Подпиши бумаги, пусть девчонка живет с тобой, – и совершенно непроизвольно добавляет: – Мы справимся.

– Мы? – искренне удивляется Адам.

– А кто тебе сказал, что я тебя одного оставлю? – вскидывает брови Арчи и на мгновение кладет ладонь на его колено.

У Адама мгновенно перехватывает дыхание. Внутри что-то сжимается, разливаясь приятным теплом, а глотку сковывает от благодарности. Он даже не знает, что на это ответить, однако секундная радость мгновенно сменяется суровой реальностью. Адам чуть хмурится.

Это просто слова. У Арчи своя жизнь, Одри цепко держит его своими руками, чем раздражает Адама до зуда между лопаток, и от этого никуда не денешься. Одри никогда ему не нравилась, несмотря на то, что он даже лично с ней знаком не был.

Как ему справиться одному с маленькой девчонкой, если опыта у него нет никакого? Адам всегда считал себя плохим отцом, и роскорные игрушки по праздникам не делали ему чести. Он почти не видел, как она росла, бесконечно пропадая в турах. Он любил свою девочку, но не умел быть папой. И как он может быть уверенным в словах Арчи на сто процентов? К тому же о ситуации с дочкой никто, кроме него, не знает.

В случае чего он останется совсем один.

– Ты ведь несерьезно? – старается отшутиться Адам.

Ситуация действительно выглядит трагичной и комичной одновременно.

– Абсолютно серьезно, – искренне заявляет Арчи.

Настроен парень до абсурдного смело. И Арчи все-таки оказывается не прав. Они друзья, но совершенно ничего друг о друге не знают, потому что Адам даже представить себе не может, как внутри у Грина что-то гореть начинает от одной только мысли: девочка.

Дочка.

Адам возводит глаза к небу. «Ты же сам еще ребенок», – хочется ему завопить. – «Куда тебе в эту трясину соваться?!» Но вслух произносит только:

– Из меня родитель никудышный.

– Опыт приходит со временем, – бросает Арчи факт в лицо друга, и тот просто молчит, не зная, что ответить. – Пингвины тоже летать не сразу научились.

Адам пару секунд никак не реагирует, а после прыскает от смеха.

– Пингвины не летают, – замечает он.

– Я утрирую, и из меня биолог так себе.

На лице Адама расцветает искренняя улыбка, и он чуть смеется, опуская руки на разведенные в стороны колени и пряча лицо в ладонях.