В какой-то момент Адам задохнулся от благодарности и, совершенно не думая о последствиях, резко притянул парня к себе, обвивая руками его шею. Он искал защиту; он, взрослый мужчина, с огромным багажом жизненного опыта за плечами, искал спасения в Арчи.

Адам немного встал на носочки, а Арчи пришлось нагнуться, и это выглядело бы со стороны даже забавно, если бы не было так больно. Уайт уткнулся носом ему в плечо, сжал в пальцах толстовку парня и дышал им, заполняя легкие до отказа, пока Арчи на мгновение потерялся от такого порыва, а после слегка неуверенно опустил широкие ладони на лопатки мужчины и почувствовал, как с каждым последующим выдохом легче становилось не только Адаму, но и ему самому.

«Перестань меня отталкивать. Мы связаны. И ты – часть меня, просто ты этого еще не понял.»

Парень действует на Адама как транквилизатор, возвращающий в норму, и буквально спустя пару минут они уже заходят в адвокатскую контору. Арчи в этом месте впервые, но обстановка кажется ему до ужаса знакомой. И когда, спустя бесконечные минуты ожидания, из офиса наконец выходит статная брюнетка в деловом костюме, которая кажется страшно знакомой, до Грина наконец доходит.

Здесь работает Одри.

«Этот мир слишком тесен. Слишком, мать твою, тесен».

– Добрый вечер, мистер Уайт, – приветствует его Меган, и Адам вздрагивает, тут же поднимаясь на ноги и протягивая женщине руку.

– Добрый, – стараясь скрыть волнение, отзывается он, заканчивая с любезным приветствием. – Всё ли готово?

– Да, Синтия девочку привезла полчаса назад, – адвокат чуть кашляет, – с вами лично предпочла не сталкиваться.

Адаму от этого больше не больно, просто глухо на душе. Он слышал подобное слишком много раз и теперь по ощущениям похоже, будто в глиняный горшок бросили сотый боб, и разницы уже нет никакой: есть он там или нет. Никто даже не заметит. Уайт просто кивает.

– Кто с вами пришел? – чуть вытянув голову, смотрит Меган за спину Адама.

– Это мой… – Адам чуть поворачивается назад, глядя на парня. – Мой друг, – просто срываются с языка слова, и он снова поворачивается к женщине.

Та смотрит сначала на одного, затем на другого, мысленно складывая в голове странный ребус.

– Друг, – повторяет она, – хорошо. Подождите пару минут, мне нужно распечатать итоговый документ. Обычно это делает наша секретарша, но в последнее время она совсем расслабилась и в рамки своего обеда не укладывается, – глянув на часы, отмечает Меган.

Арчи непроизвольно немного хмурится, но после расслабляется, не придавая фразе никакого значения. Меган указывает Адаму рукой на кресла для ожидающих.

– Присядьте, мы скоро выйдем, – произносит она и снова скрывается в своем офисе.

Адам садится на чистой механике, потирая влажные и холодные ладони о ткань вельветовых брюк. Перед глазами всё будто плывет, потому что мысли забиты до отказа другим. Прямо за этой дверью, прямо в эту самую секунду, в этот самый момент – там находится его девочка.

Его маленькая девочка. Его дочка.

Арчи тоже чувствует эту взволнованность на себе, он трет внезапно похолодевшие ладони друг о дружку и смотрит на затихшего Адама, сердце которого лупит по ребрам так, что даже ему слышно. Тишина в приемной давит, но не так сильно, как обычно.

– Джи любит петь, – внезапно произносит Адам, и Арчи поворачивает к нему голову. – Всегда пела, когда я домой приезжал. Маленькая была – гулила, когда меня видела, так губы в трубочку вытягивала, глаза свои огромные как выпучит, – смеется он.

Арчи непривычно видеть его таким. Он никогда не слышал, чтобы Адам так говорил о своей дочери. Уайт всегда был скрытным, он в принципе о своей семье редко упоминал. О дочери даже не сразу рассказал, когда та родилась. Сейчас же он весь светится, упоминая о ней и придаваясь воспоминаниям.

– Когда постарше стала, – продолжает он, – мы разучили колыбельную, я сам ей ее написал. В трубку мне напевала постоянно, – усмехается мужчина, но в следующую секунду улыбка пропадает с его лица. – А последние несколько месяцев мы с Синтией стали реже созваниваться и я не сразу понял, что Джи… перестала петь, – сжимает он губы. – Она будто чувствовала, что… Что у нас с Синтией стало не все хорошо.

Дети пропускают через себя большой спектр эмоций родителей, и это факт, доказанный учеными. Арчи вроде как нужно сказать что-то в ответ, но он молчит. Возможно, просто не нужно говорить. Не нужно, потому что в следующую секунду дверь офиса Меган открывается, и оттуда робко выглядывает темноволосая девчушка.

Арчи замирает. Короткие волосы собраны в два хвостика на макушке, на маленьких ножках – белые босоножки. Синее легкое платье с коротким рукавом идет в невозможную гармонию с цветом ее глаз. Арчи сглатывает. Проклятье.

У нее глаза папины. У нее его глаза.

Адам встает на негнущиеся ноги, не сводя взгляда с малышки. Та, в свою очередь, робко улыбается и, сцепив ручки за спиной, немного стесняется, медленно начиная шагать вперед. И стесняется она даже не папы, а высокого парня, который смотрит на нее с чудовищной нежностью и восторгом.

– Ты так выросла, – шепчет Адам и присаживается на колени, прикладывая ладони к губам. – Такая большая стала, с ума сойти можно.

Девчонка слышит знакомый голос и наконец понимает, что бояться-то, в принципе, нечего, после чего широко улыбается и, раскинув руки, со всех ног мчится к Адаму и с размаху впечатывается в него, обвивая маленькими руками шею.

– Ты приехал, – бубнит в шею мужчине Реджина, прижимаясь к нему сильнее и зажмуривая глаза. – Папочка, я так по тебе соскучилась.

И Адам понимает каждое слово, хотя говорит девчушка не совсем понятно. В груди разливается бешеное тепло, и он прижимает к себе девочку с невозможным трепетом, закрыв глаза.

– Папа теперь всегда будет рядом, – шепчет в мягкие волосы дочери Адам. – Папа больше никуда не уйдет.

Меган смотрит на это и непроизвольно улыбается. Может, не все так плохо с этим делом семейства Уайт? Теперь женщина видит, что на самом деле за ребенка боролись, потому что взгляд падает на сияющего парня в красной толстовке, у которого глаза на мокром месте.

За девочку боролись двое.

– Я приеду к вам с проверкой через два месяца, – подает голос Меган, протягивая распечатанный и еще теплый договор Адаму. – Посмотрю, как вы справляетесь.

Адам ее голоса не слышит. Он покачивается, с невозможным трепетом обнимая девчонку, по которой ужас как скучал. Настолько сильно, что у него внутри все скулить начало от возможности снова ее обнять. Адам Уайт любит свою дочь. Он пока никогда никого не любил так, как ее. Даже собственную жену.

Арчи протягивает руку и принимает договор у Меган, понимая, что Адам сейчас слишком рассеян. Женщина коротко кивает, сдержанно прощается и снова скрывается в своем кабинете.

Адам поднимает голову, глядя на Арчи, и, шумно выдохнув, широко улыбается, а в глазах у него стоят слезы. Парень улыбается в ответ, и внутри у него все плавится от осознания того, что сейчас происходит в его жизни.

Девочка. Дочка. Блин, дочка.

Арчи смотрит на малышку, которая, наконец выпустив папу из объятий, берет за руку Адама, цепко сжимая ручкой его указательный палец. И они выходят из адвокатской конторы вместе. Втроем, словно так было всегда. Будто так все и должно быть.

На сковороде готовятся в собственном соку румяные кусочки белого мяса, и Дженни безучастно их помешивает, чуть сдвинув брови и полностью погрузившись в себя. Арчи стоит рядом с ней, пытается мелко рубить салат в будущий «Цезарь» и искоса поглядывает на отреченную подругу. Не нужно быть экспертом, чтобы понять, что с ней происходит, ведь Арчи ее лучший друг и не заметить состояния девушки попросту не мог.

Дженни последние несколько дней сама не своя. Она сутками напролет полностью погружена в себя. Стала страшно рассеянна и забывчива, даже умудрилась забыть о встрече с одной невестой, и теперь ее перенесли на две недели, за что Дженни пришлось миллион раз извиниться за совершенно не свойственную ей некомпетентность, но девушка оказалась отходчивой и была рада даже тому, что ей просто удалось к Дженни попасть.