Арчи все это видел, но завести разговор все никак не решался. Отчасти все это случилось по его вине. Ведь в последнее время Арчи времени уделял Адаму больше, чем лучшей подруге, забив здоровенный такой хрен на окружающий мир и собственную девушку. Это ему тоже аукнулось, не просто же так пятничный вечер Арчи проводит не в компании своей любимой, а помогая подруге готовить ужин.

«Ужин на одного». И как бы ужасно это не прозвучало, Дженни привыкла к сочетанию этих слов, будучи в браке.

После съемок Арчи, как обычно, поехал домой, потому что, позвонив Адаму и услышав, что помощь пока не нужна и приезжать не надо, парень искренне расстроился. Реджина жила у Адама уже три дня, и Арчи пока ни разу к ним не наведывался. Адам только повторял: «Хорошо все, все хорошо, не приезжай, порядок.»

И Арчи не приезжал, но все равно был весь на нервах, телефона из рук не выпускал, и, пожалуй, как раз на этой почве они с Одри и поругались. Просто другого объяснения Арчи найти не мог. Брук завязала скандал из воздуха, кричала так, что соседи наверняка по всей улицу слышали, и в итоге все свелось к тому, что «Этот Адам тебе дороже меня!» И Арчи даже ответить было нечего, потому что какая-то тихая часть его сознания тихо сказала: «Да, так оно и есть».

Грин дома находиться уже просто не мог, стены давили на него, атмосфера в комнатах стала какая-то чужая, и пах весь дом по-другому. В воздухе витало одиночество и что-то еще. Запах, который был Арчи не знаком. Парень даже окна нараспашку открывал, проветривал всё, но ничего не поменялось. Обои, казалось, тоску и этот запах в себя впитали полностью.

Арчи вылетел из дома пулей, оставив Одри без ответа на ее ругань и, тут же набрав номер Дженни, – потому что больше некого, – получил добро, чтобы приехать. Харрис-Портер снова проводила свой вечер одна.

– У тебя что-то случилось? – не поднимая головы, задает вопрос Дженни, убрав рукой длинный, густой хвост за спину.

Арчи часто моргает, стараясь снова влиться в реальность и разговор, но получается не сразу.

– Что? – качает головой он.

– Ты потерянный, – жмет она плечами, – а три дня назад сиял, как новенький пятак, – достает из холодильника сыр девушка и снова подходит к другу. – Я даже подумала, что ты Одри предложение сделал и решил это от меня скрыть.

Арчи кашляет, поперхнувшись, казалось бы, обычным воздухом.

– Полегче, Портер, – он часто называет ее девичьей фамилией. – Давай поаккуратнее на поворотах, – снова чуть кашляет Грин и качает головой. – Не делал я никакого предложения. Да и не особо собирался.

Дженни про ссору Арчи с Одри не знает, он решил ей не говорить. У нее своих проблем по горло, и Арчи не видел никакого смысла загружать ее бытовыми ссорами других людей.

– И не надо, – аккуратно нарезая кубиками сыр, негромко говорит Дженни. – Гиблое это дело.

Арчи непонимающе смотрит на то, как девушка все так же безучастно нарезает в большую глубокую миску ингредиенты, отрешенно глядя перед собой.

– Ты про что? – не совсем понимает он.

Она сбрасывает с доски кубики сыра и, на мгновение замявшись, переводит взгляд на парня. И в глазах у нее отчаяние. Столько отчаяния, что в нем можно было бы утопить всех людей мира.

– Про брак, – наконец произносит она и снова отворачивается, тут же жалея о том, что решила об этом заговорить.

Она проплакала всю ночь после того, как уехала Одри, и Дженни чувствовала себя от этого ужасно. С утра глаза ее были красные и опухшие, так что пришлось повозиться с макияжем, чтобы на работе не задавали вопросов. Дженни расклеилась по всем параметрам и делать так больше не хотела. Она собрала всю волю в кулак и взяла себя в руки.

Пола она за три дня видела два раза, и оба раза были мимолетными, как, впрочем, и всегда. Девушка все сильнее ощущала ту самую пустоту, про которую рассказала Одри, и от этого ей становилось хуже. Она почти не спала, полностью погрязла в работе. Бралась даже за то, что откладывала в долгий ящик, или хваталась за проекты, которые будут еще очень и очень нескоро.

Она делала всё, чтобы заполнить себя любимым делом. И едва сдерживалась, но не звонила Митчеллу.

– Дженни, – подает голос Арчи, и в нем столько сожаления, что девушка непроизвольно морщится, чуть отвернувшись в сторону. – У тебя ведь не всё хорошо, верно?..

Она глубоко вдыхает и поворачивается к парню, выдавливая на лице слабую улыбку.

– Все хорошо, – кивает Дженни, – хорошо все…

И снова утыкается вниз, продолжая помешивать грудку. Арчи непроизвольно хмурится, когда Дженни это говорит. «Где-то я уже это слышал», – проносится у него в голове. Он вынимает из кармана телефон.

Арчи (20:27): Ты уверен, что мне не стоит приезжать?

Адам (20:27): Уверен.

Арчи (20:28): Ты ответил слишком быстро

Арчи (20:28): И мне не нравится точка в конце

Адам (20:30): Грин…

Арчи (20:30): А теперь отвечал слишком долго

Адам (20:31): Прекрати играть в следователя. Все хорошо

Грин блокирует телефон и откладывает его на край стола. Чувство тревоги не покидает парня с того момента, как они три дня назад вышли из конторы Данн и Роттса. Арчи даже с девчонкой не познакомился, Адам тут же усадил ее в детское кресло на заднем сидении, провозившись какое-то время с ремнями, а после, пробормотав Арчи слова благодарности и пожав руку, уехал, оставив того одного наедине со своими мыслями.

Парань почувствовал тянущую под ложечкой тоску ровно в тот момент, когда машина скрылась за поворотом, и ему от этого даже не по себе стало. Он внезапно четко понял, что ему действительно тяжело переживать разлуку с Адамом, и причины он понять так до сих пор и не мог.

Хотелось сорваться с места, начать махать руками, закричать во всю глотку его имя и попросить вернуться, но автомобиль уже давно скрылся за поворотом, и даже если бы Арчи закричал, Адам бы не услышал. Экран мобильника загорается снова, и парень чуть вздрагивает, тут же обращая на это внимание и максимально быстро возвращаясь в реальность. Взгляд читает светлые буквы.

Адам (20:33): Спасибо

Грин берет телефон в руку, бездумно глядя на сообщение, и хмурится. Почему Адам это написал? За что он благодарит его? Не за что благодарить, кажется. Арчи непонимающе смотрит на диалоговое окно, и его пальцы немного дрожат в согнутом положении над клавиатурой.

Арчи (20:35): За что?

Дженни тихонько матерится безобидным «черт», когда из ее рук падает на пол деревянная длинная ложка, которой она мешала белое мясо. Грин поднимает глаза.

– Вино будешь? – не дав ему задать вопрос, начинает говорить первой Дженни и подходит к холодильнику, открывая дверь и прикладываясь к ней виском. – Красное сухое есть и белое полусладкое.

Харрис-Портер поворачивается к парню, но он снова весь погружен в свой телефон. Дженни слабо улыбается. Ему хотя бы есть кому писать. Арчи с Одри повезло. Одри с Арчи – тем более.

«Боль, пожалуйста, уйди из меня».

Дженни чуть морщится от щемящей тоски, которая вырыла уже слишком глубокую яму у нее в грудной клетке, и подходит к столешнице, стараясь занять себя готовкой. И Грин вздрагивает, подпрыгивая на месте, от ее громкого и резкого:

– Ну, Арчи, ну, твою мать!

– Че? – не понимает он, беспомощно оглядываясь по сторонам в поисках причины ора подруги.

– Плечо, – в рифму отвечает Дженни и раздраженно указывает руками на миску с салатом, нарезкой которого занимался парень. – «Да самого Цезаря мельче порубили, чем ты – этот салат!»

Девчонка без проблем цитирует Гордона Рамзи, даже не замечая этого, потому что провела времени за просмотром его передачи куда больше, чем следовало. Она выпаливает это на одном духу, хмуря аккуратные брови и надувая и без того пухлые губы.

Пару секунд на кухне царит молчание, а потом Арчи резко пробирает на заливистый смех. Его пополам складывает, и Дженни больше не может злиться. Она улыбается, закрывая лицо ладошкой, и от того, что девушка хоть немного отвлекается, Арчи становится намного легче.