Ночевать в лесу мне о-о-очень не хотелось, поэтому я подгоняла спутников, не прислушиваясь к перешёптываниям Дмитрия и Руслана за спиной.

Наконец среди ветвей забрезжил свет от окон домов, и я так обрадовалась, что хотела уже пуститься к домам галопом, но Дмитрий удержал мою лошадь за поводья, предупредив, что животное может оступиться или споткнуться так, что я полечу кубарем. Я вынуждена была согласиться, хотя оказаться в тёплых сенях хотелось ну очень сильно.

В деревню мы ввалились мокрые и грязные, потому что начался дождь. Моя лошадь несколько раз поскальзывалась, а на голову мне нежданно-негаданно свалилось гнездо. Настроение у меня резко испортилось, и теперь идея сопровождать без году неделю знакомых царевичей показалась мне не такой привлекательной.

Мы постучались в крайний дом, из-за открывшейся двери которого сразу показалась косматая голова хозяина и упитанное личико хозяйки. Увидев моё высочество и даже меня узнав, они тут же открыли. Есть не хотелось. Быстро ополоснувшись в бадье с тёплой водой в сенях, моё высочество сопроводили в отдельную комнату, подозреваю, супружескую горницу. Подумать о том, где будут ночевать сами хозяева и мои спутники, не успелось. Я заснула, едва коснувшись головой подушки.

Мне снилась какая-то ерунда. Сны у меня бывали яркие, но запоминала я их крайне редко. Последнее, что я видела в этот раз, как почти дописала формулу для своего языкового заклинания, осталось две последние руны, но тут передо мной возник деда. Он подошёл ко мне, погладил по голове, нагнулся и… лизнул меня в щёку. Я опешила и уставилась на него, широко раскрыв глаза. Он ни капельки не смутился, а лишь миленько так гавкнул. Я вздрогнула. Серые глаза поменялись на чёрные, а человеческие черты превратились в собачью морду нагло глядевшего на меня Тишки.

– А-а-ань, вставай! – он опять лизнул меня в щёку. – Хватит спать!

Я схватила первое, что попалось под руку, и запустила этим в пса. Раздался приглушённый звук, и по мне начали топтаться сразу четыре лапы.

Сон окончательно обиделся, не в состоянии терпеть такие издевательства, собрал свои манатки и поспешил выпрыгнуть в окно, на прощание ехидно улыбнувшись и состроив гримасу.

Я села на кровати, злая, как ёжик после зимней спячки, голодная и лохматая.

– Ты ночью с подушками дралась? – Тиша спрыгнул с кровати и уселся на полу.

– Нет, они со мной! – огрызнулась я. – Надо было меня так рано будить? – жалобно спросила, снова откидываясь на подушку, но лишь больно стукнулась головой о спинку кровати.

Тишка вместе с подушкой смотрели на меня с пола. Так вот чем я запустила в этого чёрного изверга! Как больно теперь!

– Эти еще, небось, спят! – простонала я, потирая ушибленный затылок. Всё, теперь шишка будет.

– Ничего подобного, – опроверг моё предположение пёс, схватил подушку зубами и вернул на кровать. – Они уже давно встали. Зарядку делают, – Тиша кивнул в сторону окна, в которое совсем недавно улетел мой сон.

Солнце поднялось уже высоко. Природа давно проснулась и принялась за свои ежедневные труды.

Я встала и, закутавшись в одеяло, с хаосом на голове таким, что любая кикимора позавидует, подошла к окну. Картина передо мной предстала и впрямь поучительная.

В маленьком дворике, который прилегал к дому и отделял жилую часть от огорода, в середине стоял пенёк, а на нём – полено. Над ним стоял Руслан с топором в руке. Судя по дровам, валявшимся вокруг, зарядкой парень занимался уже часа два. Да ещё к тому же давал частные уроки.

Руслан занёс над головой топор, замахиваясь над поленом, и что-то на ходу объяснял стоящему рядом Дмитрию. Царевич сосредоточенно кивал и делал вид, что всё понимает (никогда не думала, что дрова требуют особого подхода). Руслан со всего маха ударил по дереву, раздался жалобный треск, и поленце разломилось на две равные половинки. Ну… что сказать? Браво!

Руслан указал на готовые дрова и обратился к царевичу. Тот неуверенно кивнул и принял протянутый Русланом топор.

Так-так-так! Любопытно! Когда ещё удастся посмотреть, как его высочество дрова колет? Такое нельзя было упускать!

На пенёк снова взгромоздилось увесистое полено, выглядевшее намного крепче предыдущего. Дмитрий с опаской посмотрел на зловещее дерево, но топор не опустил.

И когда царевич занёс над головой топорик, из огорода во двор вальяжно, с чувством собственного достоинства, вышло три гуся. Они по-хозяйски осмотрелись, чинно прошествовали дальше и увидели занесённый над головой какого-то незнакомого дядьки топор.

В следующий миг два самца, словно по приказу, сделали шаг вперёд, а гусыня, оставшись за спинами своих защитников, громко, с чувством, что аж у меня мурашки по спине пробежали, зашипела. Да так, что любая змея обзавидуется. Только что ядовитая слюна из клюва не капала.

Дмитрий с испугу отвлёкся, косо глянул в сторону испускающей страшные звуки домашней птицы, но топор уже летел вниз. Дёрнувшись, царевич косо ударил по полену. Топор прошёлся по дереву боком и, отскочив, тут же приземлился обухом на ногу Руслану. Парень запрыгал на здоровой ноге, в опасной близости от разъярённых птиц.

Меня распирало от смеха. Дмитрий пытался извиниться перед осевшим на землю Русланом, потиравшим ушибленную ногу, но вид шипящей гусыни и надвигающихся самцов окончательно сбил его с толку, и он начал позорно отступать.

От гусиных укусов парней спасло появление хозяйки. Она быстро загнала сердитых птиц обратно в огород, откуда с любопытством выглядывала маленькая розовая свинка. Дмитрий помог Руслану доковылять до сеней, где я, не без запинки, но всё-таки наложила на мальчишку лёгкое обезболивающее.

День начинался весело.

***

Дмитрий и Руслан после утренней зарядки отправились в баню, стоящую рядом с сараем во дворе. Я же лишь умылась тёплой водой из большой лохани в сенях.

В горнице уже ломился от всевозможных кушаний стол, подозреваю, выставленных по случаю пребывания таких дорогих гостей. Меня вообще в Цаплянке любили, с детства я здесь была частым гостем, а уж время ярмарок только тут и проводила. В деревне был постоялый двор, но местные жители любили принимать меня у себя, а я никогда не отказывала себе в удовольствии понежиться на деревенских перинах, а в детстве и вовсе ночевала только на печи.

Я уже уплетала третий пирожок, когда в избу вошли двое моих спутников. Вокруг нас кружила хозяйка, тётя Лаиса, сын которой служил в нашей дворцовой страже. Я всегда питала слабость к её стряпне, а тут такие разносолы, каких раньше не видывала! Чего тут только не было! И пирожки с капустой и клубникой, и пирог с мясом, и сливки, и грибочки с лучком, и картошечка в сметане, и кабачки с чесноком, и ещё куча всего, что в меня просто не влезло.

– Всё, я больше не могу!

Руслан был больше похож на хомяка, Тишка сосредоточенно грыз огромную кость, а Дмитрий удивлённо на меня посмотрел, накладывая себе ещё картошки. И куда в него влезает! С виду такой худой.

– Тёть Лаис, – я повернулась к хозяйке. – Помощь нужна?

– Да ваши спутники уже дров нам накололи, Риньке моему совсем работы не оставили, так что даже и не знаю. Разве что… – она замялась.

– Вы говорите, не стесняйтесь, – я встала, чтобы отнести посуду к бадье с горячей водой.

– Холодильная яма… – начала она, но не успела закончить.

Я случайно локтем задела кувшин, но Дмитрий успел его подхватить, да только вот сливки всё равно разлились.

– Вот леший, – выругалась я.

– Ничего страшного, – натянуто улыбнулась Лаиса, видимо, вспомнив, как в прошлый раз я уронила миску с окрошкой.

У Дмитрия в глазах играли смешливые искорки. Представляю, как в глубине души сейчас он ликует. Не только он не умеет дрова колоть, но и я не могу нормально донести посуду до мойки.

– Сейчас займусь холодильной ямой, – я повернулась, чувствуя на себе взгляд царевича, и споткнулась о ножку стола.