Не обращая больше ни на кого внимания, я подхватил Олю на руки и быстро занес её в ближайшую комнату, устраивая на кровати.

Время до приезда скорой тянулось невероятно долго. Я едва с ума не сошёл, слушая её стоны, полные боли.

Когда врачи, наконец, прибыли и увезли её в больницу, я поехал на машине с мамой следом за скорой. Отец остался в доме улаживать произошедшее с гостями.

— Боже, у неё ведь восьмой месяц! А если с ребёнком что-то случится? — причитала мама. Она была очень напугана и видимо, сильно волновалась за своего «внука». И в этот момент я испытал вину за всё это дурацкое представление. Если бы не оно, то ничего этого бы не произошло.

От скорой не отставал. Вместе с ними остановился у больницы и прекрасно видел, как Ольгу на носилках заносили в здание.

И уже там, сидя в коридоре больницы, время вновь потянулось бесконечно долго. Мама взволнованно ходила из стороны в сторону. Я постоянно посматривал на часы, ожидая, когда, наконец, появится врач.

В больнице почему-то минута за час ощущается.

Из-за угла увидел знакомую фигуру, направляющуюся в нашу сторону спешным шагом.

— Ну как она? Есть новости? — спросил отец, оказавшись рядом со мной. Я отрицательно покачал головой. — Значит, будем ждать.

Я кивнул и вновь посмотрел на часы.

Да когда уже этот чёртов врач появится?

Ольга

— Мы все так переживали за тебя! Ох, хорошо, что всё обошлось, и вы с ребёнком не пострадали, — облегчённо вздыхает Наталья Петровна, выкладывая из пакета на тумбочку фрукты для меня. — Я привезла тебе ещё кое-какие вещи. Мало ли, вдруг пригодится. А если ещё что-то понадобится — говори.

Я устало прикрыла глаза, удобнее устраиваясь на кровати. Произошедшее до сих пор стоит у меня перед глазами. В тот момент, когда, оступившись, я упала и почувствовала боль в животе, то дико испугалась. Страх за ребёнка буквально сковал меня. Я до безумия боялась его потерять.

В какой-то момент я отключилась, а пришла в себя уже в палате. Стоило мне коснуться своего живота, как облегчение накрыло меня с головой. С ним всё хорошо. Мой малыш всё ещё со мной.

— Спасибо вам большое, Наталья Петровна, — натянуто улыбаюсь я, чувствуя слабость во всём теле.

— Да не за что. Мы ведь одна семья.

Я отвожу взгляд. Сил продолжать играть свою роль у меня больше нет. Я устала и просто хочу домой в свою маленькую квартирку, где хранится множество счастливых воспоминаний о моей бабушке.

Два дня назад, когда я очнулась, врач настоял на том, чтобы я осталась в больнице на несколько дней. А ещё меня отчитали, словно какую-то девчонку, из-за того, что совершенно не берегу ни себя, ни своего ребёнка.

Мне сейчас совершенно нельзя нервничать, а я в последние дни только этим и занимаюсь. Анфиса стала последней каплей. Да, всё произошло случайно. Анфиса просто хотела немного потрепать мне нервы, а в итоге, оступившись, я едва не потеряла ребёнка.

Весь этот спектакль я затеяла лишь ради своего малыша. Теперь же ради него мне пора с этим заканчивать. Слишком я заигралась. Пора возвращаться к своей прежней жизни, где никто не будет трепать мне нервы, и я спокойной рожу ребёнка.

Именно такое решение я приняла, пока лежала в больнице. Как только меня выпишут — я закончу со всем этим и, забрав Мишку, вернусь домой.

— Как мой брат? Не доставляет много хлопот?

— Нет, что ты. Он очень послушный мальчик, — улыбаясь, отвечает Наталья Петровна. — Представляешь, Артём очень с ним подружился. Они много времени проводят вместе: то ездят куда-то, то вместе играют дома. Знаешь, с вашим появлением мой сын так изменился. Больше не пропадает непонятно где, стал более ответственным и… будто бы повзрослел. Наверное, на него так действует предстоящее отцовство.

Я пожимаю плечами, не зная, как прокомментировать сказанное. Больше к этой теме мы не возвращались.

Наталья Петровна уехала, а к вечеру ко мне заехал Артём. Все эти дни, что я в больнице, он каждый день заезжал ко мне после пар.

— Привет! Ну как ты? Уже лучше? — спрашивает Артём, устраиваясь на стуле рядом с моей постелью. Его появлению я уже не так удивлена, как в первый раз, когда он решил меня проведать.

— Да, нормально.

— Это хорошо. Значит, скоро выпишут, — кивает он. — Кстати, несмотря на то, что заявление на Анфиску ты писать отказалась, ей всё равно досталось. Отец у неё — мужик основательный. Решил проучить её, и в итоге отобрал машину и обрезал доступ к деньгам. Теперь в универ она добирается на общественном транспорте. Для неё это целая катастрофа.

Да, подавать заявление на Анфису я отказалась. Зачем? Это ведь я оступилась, а она виновата лишь в том, что у неё такой дрянной характер. Может, ей и пойдёт на пользу наказание, полученное от отца.

Хм, я всем рассказала, что немного повздорила с Анфисой и, разнервничавшись, оступилась. Получается, отец наказал её просто за то, что она заставила нервничать беременную? Ну или за то, что она устроила скандал во время его деловой встречи. В любом случае, с её папой, видать, шутки плохи.

— А твой отец подписал договор с Маратом Григорьевичем?

— Да, они заключили сделку даже на более выгодных условиях для моего отца, чем он планировал. Видимо, Марат Григорьевич беспокоится, чтобы всё произошедшее не стало достоянием общественности.

— Ясно.

— Оль, тебя что-то беспокоит? Ты сегодня какая-то не такая.

— Артём, пока я была в больнице, приняла для себя решение. Как только я выпишусь отсюда, мы должны закончить наш спектакль. Я больше не хочу принимать во всём этом участия

Артём не особо был доволен моим решением, но как ни странно, спорить не стал. Это удивило меня. Я готова была вступить в словесную перепалку, чтобы отстоять своё решение, но этого не понадобилось.

И на протяжении всех последующих дней, когда он приходил навещать меня в больнице, эта тема не поднималась. Хотя, если быть откровенной, я постоянно морально готовилась к этому, не собираясь сдаваться.

Однако Артём просто приходил, говорил о всякой ерунде и уезжал. Иногда он брал с собой Мишку, за что я была ему безумно благодарна. Хоть мой брат и не был особо разговорчивым, но его присутствие здорово поднимало мне настроение.

Пока я была в больнице, мне несколько раз звонил отец. Он очень беспокоился за моё самочувствие и хотел бросить всё и приехать, но я не позволила. После всего, что между нами с папой произошло, это были едва ли не самые длинные наши разговоры, хоть и по телефону. И только в больнице во время наших разговоров у меня появилась надежда, что возможно, однажды отношения между нами окончательно наладятся. Может, он всё-таки простит меня? Очень хотелось в это верить.

В день выписки из больницы меня встречала вся семья Громыко вместе с моим братом. Такая большая компания несколько удивила меня, но мне было безумно приятно.

По поводу моей выписки даже организовали праздничный домашний обед. Сидя за столом, я чувствовала неловкость и вину. Уже скоро я должна буду отыграть свою последнюю роль и показать себя с отвратительной стороны. Так ведь мы изначально договаривались с Артёмом?

Конечно, Владимир Сергеевич сразу догадается, в чём дело, так как он в курсе происходящего, но вот Наталья Петровна…

Она ко мне так хорошо отнеслась. Заботилась обо мне, когда я попала в больницу, а я должна буду буквально плюнуть ей в душу. Отвратительно!

Когда я, наконец, оказалась наедине с Артёмом в его комнате, то сразу же заговорила:

— Артём, я хочу завтра же закончить весь этот спектакль. Знаю, что как ты хотел, не получилось. Я не смогла постепенно вживаться в роль стервы и действовать на нервы твоим родителям, но по-другому я уже не могу. Всё это и так сильно затянулась. Я просто устала и хочу провести спокойные дни до родов.

— Оль, я понимаю тебя. Своим враньём я здорово помотал тебе нервы, а то, что из-за меня у тебя произошло с Анфисой… В общем, прости, — мои брови удивлённо взлетели вверх. Артём в очередной раз меня удивил. — Ты права. Этот спектакль действительно пора заканчивать, но я прошу тебя потерпеть ещё три дня.