– Бэлла, я не успеваю заехать. Ты можешь принести мне рубашку на концерт?

– Конечно, – сказала ты. – А как я туда пройду? Билеты в кассе есть?

– Имя свое назовешь на входе. Я предупрежу. – Он помолчал. – Бэлка, ты уже не обижаешься на меня за то, что я Глеба к тебе не пустил?

Черт! Тебя словно облили холодной водой.

– Так это была… компенсация?

– Нет, это был запах крема… для тела… в ванной, – сказал он и отключился.

Ну, что ж… нормальная мужская реакция. Или реакция избалованного мальчишки: увидел конфету – взял без спросу. Тебя это даже успокоило. Но настроение улетучилось. Осталась только забота. Конечно, ты сейчас догладишь рубашку и принесешь. Ты сейчас все сделаешь, как надо, а потом подыщешь ему другое жилье. И вы расстанетесь без взаимных обид. Какое тебе, в конце концов, дело до мужских потребностей какого-то чужого мальчишки?

В фойе густо пирсингованная девица выхватила из твоих рук пластиковый кофр с рубашкой и унеслась. Ты сдала в гардероб пальто и прошла в зал. Там в предвкушении зрелища колыхалась возбужденная толпа, в которой мелькали, к твоему удивлению, всенародно известные лица. Побродив по проходу, ты опустилась на приставной стул, чувствуя себя бедной родственницей на чужом празднике жизни. Ты два часа одевалась и красилась, а он даже не увидит тебя в таком виде. Ты что, соблазнять его вздумала? Глупости какие! Ты не можешь себе позволить такую… странную связь. Ты – не часть праздника, а часть дома, часть обыденной повседневности. Он видит тебя в велюровом домашнем костюмчике с вышитой снежинкой на капюшоне и в больших тапках с собачьими мордами. Наверное, стоит купить ему теплые тапки. Холодно, а горло надо беречь и не ходить босиком. Ты представляла его в смешных теплых тапках, когда на сцене уже один за другим блистали артисты, вызывая живую и бурную реакцию зала. Впрочем, какие тапки? Ты о чем? С квартирантом надо расстаться. И как можно скорее!

Он вышел последним. Ты даже не сразу узнала его. Он выглядел… бомбезно! И совсем не был похож на мальчишку. На сцене стоял невероятно магнетичный молодой человек, и ты почувствовала исходящие от него токи. Зал взорвался воплями и аплодисментами. Очевидно, зрителям он был хорошо известен. Ты поднялась со стула, потому что тебе застила сцену девица со взбитым коком, и отошла к стене, где стояли опоздавшие, которым не хватило мест.

Когда он запел, с тобой что-то произошло. Он исполнял крутой мировой хит, но так по-своему, так вкладываясь в композицию эмоционально, что зал замер, как зачарованный. Его пленительный хрипловатый баритон сменялся мощным летящим фальцетом и накрывал публику. Ты никак не ожидала, что он… такой… Он оказался необыкновенно ярким, как тысячеваттная лампочка, и неожиданно чувственным. На него было больно смотреть и совершенно невозможно не смотреть. И у него были поющие руки. И всё его поющее тело заводило зал. Какое пламя бушевало в нем? Черт! Тебе казалось, что он держит тебя за аорту, и из твоего горла вот-вот фонтаном хлынет кровь… А он рвал зал своим натиском, и это было ошеломляюще обнаженно и трагически прекрасно… Это было похоже на… восхождение. К неведомому и блистательному. Тебе казалось, что тебя щедро одарили чем-то небывалым, чего еще никогда не случалось в твоей жизни. В звучании его голоса было что-то совершенно магическое… И ты понимала, что пропадаешь. Пропала…

Юноша-нерв… Невероятно открытый… Обманчиво юный… Боже, что он делал с тобой? Что он делал с собой?

Когда все кончилось, когда кончилось это наваждение, ты вдруг поняла, что кто-то держит тебя за плечи, и оглянулась. Парень убрал руки и улыбнулся понимающе.

– Что это было?… – вырвалось у тебя.

– Вот такой он – особенный…

– Извините, – смутилась ты. – Если бы не вы, я бы, наверное, упала.

– Ничего. Мне было приятно держать такую тонко чувствующую барышню, – ответил парень.

Зал не просто аплодировал, зал кричал в полный голос. Ты посмотрела на сцену. Мальчишку заваливали цветами – роскошными дизайнерскими букетами. У флористов сегодня выдался отменно удачный день. И не исключено, что в тех букетах таились подарки. И, возможно, в мочке его уха был все-таки бриллиант. Он и сам оказался бриллиантом. Высшей пробы… Безукоризненной чистоты… Редкой огранки.

Как только он ушел со сцены, ты хотела позвонить ему, чтобы поздравить, чтобы выразить свои чувства, если удастся сформулировать, перелить свои ощущения в слова. Но он позвонил сам.

– Подожди меня внизу у афиш, – сказал мальчишка. – Я скоро выйду.

– Хорошо, – ответила ты и под громкий стук собственного сердца пошла за своим пальто. У тебя появилась преглупая мысль, что еще не потерян шанс предстать перед ним «в полном блеске». Ты все-таки идиотка, сказала ты себе и улыбнулась. Выйдя в осенний тихий вечер, ты вытащила сигареты – ты уже купила себе приличные – и пристроилась у афиш покурить. Внутренняя дрожь не проходила. Да какая там – дрожь? Вспомни: тебя просто колотило! Как минувшей ночью… Ты такого никак не ожидала… Ты даже не представляла, что он может сотворить такое… с целым залом. Перелить себя в каждого, наполнить до самых краев. И его хватило на всех… Какой же он… невероятный!

– Огоньку не найдется? – услышала ты мужской голос и обернулась. За твоим плечом улыбался тот самый парень, который держал тебя, чтобы ты не грохнулась в обморок от нахлынувших чувств.

– Да, конечно, сейчас, – ты полезла в клатч, вспомнила, что зажигалка в кармане, полезла в карман, словом, страшно засуетилась.

– Такое ощущение, что прыгнул с парашютом, наслаждался полетом, а потом тебе сказали: дергай за кольцо. А не хочется… Но надо… – сказал парень. И ты его поняла.

Рассерженный господин тащил мимо вас свою спутницу и выговаривал ей:

– Прекрати! Массовый психоз и истерия… Нет там никакого феноменального вокала! Это вообще никакой не «голос»! Это – просто тестостерон! В чистом виде! Ты что, не понимаешь?

– А ты можешь петь тестостероном? – не сдавалась девица. – Пацану семнадцать лет, а он так по-взрослому оттрахал зал!

– Дура! – не выдержал господин, запихивая свою подругу в машину.

Вы с парнем засмеялись, а он обернулся и зыркнул на вас злобным взглядом.

Какое же разное у всех восприятие, подумала ты. Ты зачерпнула полное сердце, а эта девица… Черт! Ты бы так никогда не сформулировала. Не решилась бы в этом признаться даже самой себе… И виноват был в этом твой муж, который низвел секс до чего-то невообразимо муторного и поставил жирный крест на твоей только зарождающейся сексуальности.

– Какой парень! – сказал твой случайный собеседник, – звезда! Он стадион Уэмбли сможет собирать на сольник. Если не сгорит. Хотя, в его манере есть что-то камерное. Хочется подойти поближе. Он вам понравился? Если я правильно понял, вы слышали его впервые?

Стадион Уэмбли… Неужели он говорил такое о мальчишке, который жил в твоей квартире, спал на кровати твоего дедушки, ел приготовленные тобою котлеты и разводил когда-то соседей-алкашей на деньги? И который так просто пришел и взял тебя прошлой ночью. Как шоколадку. Ты не могла найти нужных слов, поэтому сказала:

– Можно на «ты». Меня зовут Бэлла.

– А я Гера.

– Герасим? – уточнила ты.

– Нет, там все сложно… – засмеялся он. – Угощайся.

Он вынул из кармана мандаринку и протянул ее тебе. А ты подумала, как это странно – человек носит в кармане пальто мандарины. И еще подумала, что есть люди, которые по каким-то причинам не любят своих имен.

– Ты кого-то ждешь или просто куришь, чтобы справиться с нервами? – спросил Гера.

А ты в тот момент боялась расплескать это неведомое прежде состояние и стеснялась признаться в нем постороннему человеку. Пока ты раздумывала, что ему ответить, и стоит ли «колоться» на предмет знакомства со «звездой», зазвонил телефон. В трубке отчетливо слышался смех.

– Бэлка, меня внезапно увозят! Я буду поздно. Или уже – рано.

– Хорошо, я иду домой, – ответила ты и чуть не расплакалась.