Мальчишка все это время слушал музыку, не снимая наушники, изумленно наблюдал за твоей суетой и уговаривал не волноваться. Но ты хорошо помнила, как дома с тобой носились, когда ты болела, и как забота родных способствовала твоему выздоровлению. Потом ему стало лучше. Вы справились. Вы вместе держали оборону, сопротивляясь грозному коварному врагу, и одержали блистательную победу!

– Бэлка, ты такая классная! Я обязательно научу тебя чему-нибудь плохому! – пообещал он с чувством искренней благодарности и едва не расплакался.

Целыми днями он пропадал на учебе, едва успевая забежать на обед, вечерами уходил в клубы. И что-то тебе подсказывало, что не только на работу, но и на отдых. Уходил в отрыв: энергия хлестала через край. Иногда он садился за инструмент и тихонько напевал весьма непростые композиции. У него оказался приятный баритон, который никак не ожидаешь услышать от человека с такой субтильной комплекцией. Ты привыкла к мальчишке и впала, наконец, в работу.

Наверное, он почувствовал в тебе своего человека. В обязательный утренний ритуал у вас вошли трогательные «обнимашки»: перед тем, как выйти из дома, он прижимал тебя к себе, а ты целовала его в щеку и говорила дежурное, но искреннее «будь умницей». И он отвечал что-нибудь, вроде «как получится», «не обещаю» или «как масть ляжет». Он вообще относился к тебе с нежностью и выражал ее при каждом удобном случае – касался легким движением руки или душил в братских объятьях.

– Что это у нас? – брал он тебя вечером за подбородок, всматриваясь в твои печальные глаза. – Белочка получила на орешки?

– Ага, «ядра – чистый изумруд»…

И ты рассказывала ему про очередного мучителя-заказчика, который в графическом дизайне – «ни уха, ни рыла», и «фишку не рубит», и что между ним и здравым смыслом – три метра армированного бетона.

– А ты представь, что он стоит посреди своего офиса и говорит тебе: «Я – драчистый изумруд!» – развеселился мальчишка.

И вы валились в истерике на диван и хохотали, представив себе это дивное зрелище. А на следующий день, разговаривая по скайпу с заказчиком-мучителем, ты едва могла сдерживать смех и слегка подвывала в конце фраз. Клиент нервничал, украдкой осматривая себя, ерзал перед веб-камерой, и, в конце концов, отключил ее. В тот же день ты получила от него свой гонорар.

Вскоре тебе позвонила Каурова, вернувшаяся из отпуска, и сказала, что зайдет на часок в гости. Ты пришла в ужас. Ты не готова была знакомить ее с мальчишкой, который ее трудами стал твоим братом, и не знала, как ей объяснить, почему взяла его в дом.

– Алка, я убегаю. Если хочешь, можем встретиться позже, в кафе. Я допоздна буду занята, – ты первый раз в жизни врала своей подруге. – Я тебе позвоню, когда освобожусь.

– Ничего себе! – удивилась подруга. – А что за мероприятие?

– Презентация, – нашлась ты. – Всё, пока-пока!

Ты отдышалась. Сегодня тебе удалось отмазаться, но как быть дальше? «Уехать в командировку»? Какие у фрилансера могут быть командировки? В дом отдыха? К черту на Кулички?

Ты собралась и вышла из дома. Ты решила организовать оборону на дальних подступах. Ты кружила по улицам и радовалась, что нет дождя. Наконец добрела до кафе, в которое давно не заходила, позвонила подруге и до ее появления успела выпить столько кофе, что поняла: ночь у тебя сегодня будет рабочей.

Каурова обрушилась на тебя вся в загаре и новом серебре. И от нее упоительно пахло восточным сералем, наргилой и шафраном. Слишком откровенно.

– Ну, как? Рассказывай! Что нового? Сто лет тебя не видела! Вот, привезла тебе шикарный крем для тела. Пахнет – отвал башки!

Ты принялась сочинять небылицы о презентации фирмы, для которой якобы разрабатывала корпоративный стиль. И сама поражалась, что тебе удается так складно врать.

– Мужики достойные были? – конкретизировала свой интерес к мероприятию Каурова.

– Были, – храбро кивала ты, – только все – при женах. При супругах.

– Постой-постой! А ты прямо в этом на презентацию ходила? – удивилась подруга, и ты поняла свою оплошность. Ты выскочила из дома в джинсах, свитере и куртке.

– Ну что же ты? Ну как же?

– Ах, брось! – отмахивалась ты. – Кому это нужно?

И тут Каурова вспомнила, наконец, про свое объявление.

– Пришел кто-нибудь?

– Да, – ответила ты и тут же пожалела, – девочка одна. Хорошая, тихая. Вдвоем живем.

Ты окапывалась и понимала, что ров с каждым твоим словом становился все шире и глубже. А что потом? Неужели ты готова была пожертвовать любимой подругой, самым верным в твоей жизни человеком, ради квартиранта? Нет, ради брата.

– Я завтра зайду, познакомлюсь с ней. А-то, знаешь, всякое бывает. В тихом омуте… Ты паспорт ее смотрела?

– Конечно, смотрела! Не надо заходить, – заторопилась ты. – Я завтра уезжаю. На месяц.

– Это еще куда?

– Мама мне в дом отдыха путевку купила.

– На месяц?

– Ну, на двадцать четыре дня.

– Ого! И что, ты оставишь эту девицу одну в квартире? – изумилась Алка. – Она наведет туда однокурсников, они устроят оргию…

– А что, мне теперь дома сидеть все время, как привязанной? Родители присмотрят за квартирой. Или бабушку попрошу там пожить.

И ты, конечно же, ни словом не обмолвилась, что договор с квартирантом так и не заключила. Ты не видела никаких рисков.

В общем, тебе удалось отбиться на время от посещений подруги, и жизнь потекла своим чередом.

С ним было легко и весело. Ты радовалась ему – такому. Он тебе так нравился, твой братец, что ты даже не знала, как будешь брать у него деньги за комнату. Но он нашел замечательный способ. Он не стал передавать их тебе из рук в руки. Утром ты увидела на кухонном столе конверт, на котором он нарисовал себя в виде Буратино, закапывающего монеты, и тебя – Лисой Алисой, подсматривающей за ним из кустов. Нарисовано было мастерски! Ты оценила. То, что ты выписывала бы долго и тщательно, ему удалось передать одним росчерком – характеры персонажей и комичность ситуации. Твой институтский преподаватель рисунка назвал бы это божественной легкостью руки. Ты смеялась и радовалась, что у тебя такой талантливый и деликатный братец. Ты даже подумала, что, если с его голосом что-то случится, без куска хлеба он не останется – будет отличным иллюстратором. Ты тогда еще ничего не понимала.

В тот день, с которого все началось, вся эта странная история, изменившая тебя, он поделился новостью: ему неожиданно предложил дружбу известный выпускник талант-шоу, карьера которого складывалась после проекта весьма успешно. Мальчишка был взволнован и несколько удивлен таким вниманием к своей персоне со стороны «звезды».

– Он мне не нравится, – сказала ты.

Мальчишка посмотрел на тебя выразительно, как, наверное, смотрел на своих домашних, когда они запрещали ему водиться с дурной компанией. И ты подивилась, как переменчиво его лицо. Как будто в нем жили разные люди. Иногда он выглядел невинным и забавным мальцом, иногда – свойским парнем, а временами что-то такое читалось в его облике, что настораживало тебя, словно какие-то загадочные обстоятельства, в которых ты пока не могла разобраться.

– Бэлка, прекрати вести себя со мной, как старшая сестра. Я этого дома наелся. Как он тебе может нравиться или не нравиться, если ты его совсем не знаешь?

– Знаю. Он же часто мелькает в «ящике», – упрямо стояла ты на своем.

– Люди, тем более – артисты, на экране часто совсем не такие, как в жизни. Ты же понимаешь, что экранный образ артиста – это подача, «продажа» себя.

– Мне кажется, что он продает себя в не самой удачной упаковке. Он как-то уж очень охотно принял правила игры в «грязный шоу-бизнес». Скандальное поведение, заявления на грани фола…

– Послушай, журналисты пишут всякую фигню. Ты же знаешь.

– Причем тут журналисты? Я видела его в нескольких ток-шоу. Он явно нес там отсебятину. И выглядело это не очень достойно.