На самом деле, как позже узнали студенты Академии и примкнувший к ним Матвей, Первомаг вовсе не всегда злой. Он переживает сменяющие друг друга фазы.

Несколько эпох он творит бессмысленное зло, убивая и мучая людей, а потом начинает творить такое же бессмысленное добро, окружая людей счастьем, здоровьем и достатком.

Таким образом, злым или добрым Первомага считают только те, на кого направлены его поступки. Для вселенной магических струн не существует этической оценки деятельности каких-то там людишек и даже Первомагов. Ей всё едино.

Если добрая фаза Первомага всех устраивает, то злая – не очень. Поэтому, в ходе той кровавой войны, голдиварцы обезвреживают Первомага, а вокруг его существования выстраивают целую религию – Триединство, к которой принуждают всё население Голдивара. Зачем? Об этом тоже есть в книге, не буду пересказывать здесь.

ПОПЫТКА ПОБЕДИТЬ САМОЕ ДРЕВНЕЕ ЗЛО

Войдя в силу, Триединый Первомаг закрывает Брянск непроницаемым куполом и наводняет город магическими существами. Вдобавок, получает контроль над военной техникой, подчинив её своему управлению.

Если сначала студенты-маги из иного мира отказывались идти на контакт с местными властями, то теперь вынуждены помогать русской армии бить фантастический тварей. Те лезут через порталы из мест, где они обитают.

Самое Древнее Зло нужно остановить пока оно относительно слабое, иначе оно захватит не только Брянск, но – естественно – и весь мир.

Матвей Сорокин наконец-то пригождается: совместив свою фантазию и магический дар Бленды Роули, он помогает создать гигантского магического робота из танков и поездов. Волшебный конструкт по имени Доминатор успешно противостоит злым созданиям Первомага.

Но даже гигантские магические роботы не спасают.

В брянском противостоянии с Триединым студенты терпят поражение.

Аделла Лью и Слюбор Риммель становятся его заложниками. По вине Бленды Хадонк Джексон теряет своего споггеля, а потом тоже становится заложником Самого Древнего Зла.

Остаются только Бленда и Матвей. Но Триединый не спешит их убивать. Вместо этого показывает им всю правду о своём происхождении. После чего предлагает им отправиться обратно в Голдивар, а именно за Барьер Хена, территорию, огороженную от остальных стран много тысячелуний назад, как раз после войны с ним.

Никто не знает, что там и никто не знает, как оттуда вернуться. Ведь за Барьер Хена можно ходить только в одну сторону – туда. Но не обратно.

По просьбе Триединого Бленда и Матвей должны найти и принести чертежи ледделя, устройства, с которого всё началось. Только оно способно превратить Самое Древнее Зло, он же Триединый Первомаг, обратно в человека, остановив его шизофренический бег от Зла к Добру, и обратно.

Ну, если верить Самому Древнему Злу.

ВНЕКЛАССОВЫЙ РУКОТВОРЕЦ

Попав в мир Голдивара, Матвей Сорокин перестаёт быть обычным фотографом. Местное сплетение магических струн наделяет его самой редкой магией. Он становится так называемым «внеклассовым рукотворцем».

Овладеть базовыми умениями этой магии ему помогает Драген – один из наставников Академии Химмельблю. Остальная учёба – на плечах самого Матвея.

Теперь Матвей сам играет на этом рояле магии и создаёт гигантских магических роботов.

Тем временем в Голдиваре начинается мировая война. Самое сильное и влиятельное государство планеты – Химмельблю – объявляет войну недавно созданному Форвирр-Драйденскому союзу. Эти два государства, объединив армии и экономики, угрожают гегемонии Химмельблю.

Война доставляет дополнительные трудности Бленде и Матвею. Пройдя через несколько страшных испытаний и приключений, они наконец-то переходят за Барьер.

СЕКУНДОЧКУ, А ПРИ ЧЁМ ТУТ КАКОЕ-ТО СЕМИЛУНИЕ ВООБЩЕ?

Семилуние – это система спутников планеты Голдивар. Их там семь, у каждой есть своё имя и легенда.

Само собой, что карусель из такого количества лун повлияла на культуру всех голдиварцев. (Я ещё молчу о дичайших приливах и сейсмике волшебной планеты!) По лунам голдиварцы отсчитывают года (семилуние), часы (витки) и эпохи (столуние, тысячелуние).

В Академии Химмельблю преподают семилунистику, науку о вращении и взаимодействии спутников Голдивара. Ведь с лунами связана отдельная магия, которая так сложна и напичкана математикой и геометрией, что её никто не хочет изучать.

Я знаю, что вам не терпится, когда же я перечислю названия всех лун. Не буду томить, вот они, от самой большой до самой мелкой:

Стенсен

Грювштен

Отпада

Стюкке

Ситайя

Эру Пайган Дзом

Зюстерхен

Каждая из Семилунья имеет свои особенности: размер, форму, цвет и периоды вращения. Одни луны лучше всего видно с одних территорий, например, Эру Пайган Дзом и Отпаду. Другие видны всем и почти всегда.

Но не буду перечислять это здесь, хотя и понимаю, что описание каких-то там лун – невероятно увлекательное чтение.

Только напомню, что семь спутников появились на орбите Голдивара не из протопланетного диска, который сформировался после гравитационного коллапса межзвёздного молекулярного облака, как это было в нашей Солнечной Системе, а исключительно по воле Триединого Первомага, который с помощью лун намеревался… Впрочем, вы же всё помните, да?

Семилуние – это оружие Первомага, всё ещё висящее в небе Голдивара.

???

А теперь, дай мне свою руку, читатель, и позволь отвести тебя сквозь хитросплетения сюжета, дабы ты сам увидел, как всё дальше приключилось.

Пусть не смущают тебя вопросы:

«Что происходит и почему ничего непонятно?»

Или:

«А чем это занят Матвей?».

Или:

«Бленда погибла? Как же так, автор! В своём ли ты уме?»

Всё будет объяснено тем логичным реализмом, которым славен жанр фэнтези.

1

О том, что я жив и буду жить, я понял ещё ночью, но сил проснуться не было. Поэтому я до самого утра метался в беспокойных снах, снова и снова создавая огромных магических змеев и, почему-то, Микки-Маусов. Мои невесёлые создания топтали людей, чавкая своими железными лапами в кровавой каше.

Проснулся я резко. И сразу увидел Мэриссу.

Одетая в полупрозрачную ночнушку, великая госпожа сидела на высоком деревянном стуле за туалетным столиком с установленным на нем круглым зеркалом. Одну голую ногу девушка подогнула под себя, второй покачивала, не касаясь пальцами пола.

Высунув кончик языка, великая госпожа старательно наносила на ногти левой руки серебряную пасту, которую брала из крошечной чашечки, и растирала её маленькой лопаточкой.

Лаки для ногтей тут пока что не изобрели, поэтому окраска ногтей в дурацкий серебряный цвет была сложной и неаккуратной процедурой. После того, как толстый слой серебряной пасты засыхал, его требовалось почти час полировать замшевой тряпочкой.

Из узкого высокого окна лился яркий свет утреннего солнца. Ветерок бросал мне в лицо запахи листьев, мокрой земли и жареного мяса. На башне крепости Семьи Н’рия скрипел флюгер, вырезанный в виде дракона.

Фигура девушки чётко просвечивала сквозь ночнушку, когда она отклонялась, попадая в свет из окна.

– Почему ты не хочешь вложить деньги семьи в производство косметики? – спросил я. – Ведь я рассказывал тебе, что лак наносить легче, а результат – красивее. Губы можно красить помадой, а не соком ягод и тем более не обычной краской.