Но прятаться у мамы тоже было не так просто. Женщина нашла себе работу: она исправно уходила в девять утра и возвращалась к шести, время от времени доделывая поручения за компьютером. И даже так она следила за сыном. Когда он ел, ходил в душ, отвлекался на появление друзей. Женщина видела, что сердце и разум Отиса полностью поглотили странная книжка и её обладатель. Однако она не лезла. Сын обещал, что настанет день и они обо всём поговорят. Ему необходимо разложить по полочкам ситуацию хотя бы в своей голове. С другой стороны, когда она уходила из дома и видела застывшего над очередным рисунком сына, а по возвращении ничего не менялось, женщина нервничала. Отис не ел в такие моменты, его отросшие волосы часто сбивались в комок. И вот вновь парень настолько сильно задумался, что не заметил её появления. При этом женщина и не думала лезть в этот альбом. В конце концов, это личное не только для сына, но и ещё для одного человека.

– Дорогой, надо поесть. Ты опять забыл. Оторвись хотя бы на двадцать минут.

– Хорошо, мам. Сейчас, – он с трудом поднял глаза. – Поставишь чайник?

– Жду тебя на кухне.

Чайник успел дважды засвистеть. Второй раз женщина не стала выключать газ в надежде, что сын услышит и очнётся. В итоге, догадавшись, что это бесполезно, она встала из-за стола и направилась к холодильнику. Пусть Отису и восемнадцать лет, при необходимости женщина готова была вытащить его из комнаты за ногу. Два помидора, огурец, сельдерей, пюре и курица – идеальный набор, чтобы он наконец-то вышел из анабиоза. Отложив овощи на отдельную тарелку, она засунула всё это в микроволновку и дала парню ещё минуту. Если и звук их оглушающей микроволновки не сможет вывести его из ступора, она будет вынуждена воспользоваться самым грозным и опасным оружием. Это будет нечестно по отношению к сыну, но тот сам не оставил ей выбора. Прошла ровно минута, машина закончила работать, оповестив весь дом. Отис же продолжал читать. Женщина прикрыла глаза и набрала воздух в лёгкие.

– Отис Ревиаль! Если вы сейчас же не появитесь на кухне, я буду вынуждена позвонить Оливии и попросить её приехать! – послышался топот ног. Парню хватило трёх секунд, чтобы отметить боевой настрой его мамы и опасность сложившейся ситуации. – Ты не оставил мне выбора, дорогой. Садись есть.

– Мам, это было жестоко, – он запустил руку в свои волосы и запутался. – Чёрт. Кажется, ты права. Надо в душ. Как же голова быстро становится грязной. Может, подстричься под ноль? Только вчера принимал душ.

– Милый, это было четыре дня назад.

– Чёрт, – он протянул это слово и чуть не упал в свою тарелку.

– Отис, скоро начнутся экзамены, и к ним надо готовиться. Стипендия очень важна сейчас. Не думаю, что смогу потянуть плату за обучение в данный момент. Я ещё не крепко стою на ногах, – женщина взяла его за руку, привлекая внимание. Он поднял уставшие глаза на мать и застонал. – Прости.

– Тебе не за что извиняться. В конце концов, в мои обязанности входит хорошо учиться. Тем более профессор Малькольм до смерти заклюёт меня сарказмом, если я упущу его стипендию, – Иветта удивлённо посмотрела на сына. – Да, тот мужчина, который порекомендовал меня на стипендию. По совместительству научный руководитель и самая большая заноза в… Мой первый и самый важный экзамен у него.

– Тогда стоит сосредоточиться на этом, дорогой. Я понимаю, что тебе очень важно дочитать этот скетчбук, но слишком многое стоит на кону, – она старалась поддержать сына таким образом, чтобы не давить на него. Отис расклеивался, будто некачественное папье-маше. Женщина решила пойти поступить разумно. – Думаешь, этот молодой человек хотел бы для тебя такого? Никому не хочется быть причиной чужих проблем. Особенно для того, кого любишь.

– Наверное, ты права… – Отис задумался над словами мамы. Конард наверняка уже давным-давно отобрал бы книгу. Однако мысли зацепились за другое. Отис сжал губы. – Думаешь, он любит меня?

– А разве это не очевидно? Я бы сказала, он от тебя без ума. Он отдал самое сокровенное. Свою жизнь. Не стал прятать от тебя ничего. Показал так, как есть на самом деле. Ты должен ценить такой храбрый поступок, Отис, – мама улыбнулась и налила им чай. – У тебя с детства была любовь к рисункам. Правда, рисовать совсем не получалось. Мы вовремя отдали тебя в музыкальную школу. Лучшее моё решение в качестве наставника. Я видела, как ты играешь.

– Да, Оливия выложила это в интернет. Боже, мам, я теперь звезда, – прозвучало не так радостно, как должно было бы. Отис вновь запустил руку в волосы и снова запутался. После ужина он пойдёт в душ и исправит эту нелепость. – Меня терроризирует студенческий творческий кружок. Они хотят, чтобы я сыграл в следующей и последующих постановках. На «Ютубе» уже пятнадцать тысяч просмотров, и они растут каждый час. Убить её мало.

– Дорогой, она всего лишь помогает тебе раскрыться. Вот и всё, – Ревиаль поднял взгляд на маму. – Ты же и сам видишь, Оливия очень хорошая девочка. Всё, что она сделала, было абсолютно бескорыстно. Мы должны быть ей благодарны. В тебе сокрыто много хорошего, Отис, и не стоит это прятать. Ты талантливый, сильный и упорный молодой человек. И это я говорю не с позиции твоей мамы, а со стороны.

– Ну конечно, – Отис даже и не пытался ей поверить. Какая мама может вообще судить не предвзято, но было приятно, – я знаю. Я благодарен ей. Просто, когда тебе пишут по три парня в день с целью познакомиться… Не круто, мама, не круто. Приходится отшивать и объяснять каждому свою долгую историю.

– Да, думаю, твоему молодому человеку не понравятся эти разговоры, – она засмеялась, представляя комичность этой ситуации. – Надеюсь, я скоро с ним познакомлюсь. Хочется посмотреть в глаза парню, который вскружил голову моему сыну, – Отис резко покраснел и начал есть как можно быстрее. – Да прекрати смущаться. Мне же тоже было восемнадцать, я помню эти чувства.

– Мне всё равно неловко. Ты даже имени его не знаешь. Хотя стоит отметить, я знаю не больше твоего, как выяснилось, – он уже понял, что достиг максимального уровня смущения. Сидит и обсуждает с мамой своего… Парня? – Когда случились неприятности с Моникой, он ухаживал за мной. Ты только не волнуйся, но поколотили меня знатно: спина и нога болели жутко. Всё тело было в синяках.

– Ох, дорогой, как мне жаль. Ничего, она получила по заслугам. Джеймс обмолвился словечком, что её исключили, – на глазах женщины навернулись слёзы. Она старалась сдержаться, чтобы не расстраивать сына.

– Так или иначе, это уже в прошлом. И Джеймсу я повыдёргиваю все волосы. Ну и болтливые у меня друзья, – Отис покраснел уже от злости. Он вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Парень тут пытался поделиться чем-то важным. – За неделю у нас был всего один поцелуй. Между нами, просто невероятное притяжение. Никогда такого не чувствовал.

– Ох, мой мальчик, потонул в любви с головой. Как приятно слышать, – она улыбнулась и шумно выдохнула.

– Ну, мам. Я тут пытаюсь посоветоваться, – она помахала ему рукой в знак продолжения, улыбаясь. Отис закатил глаза. – Он сбежал после этого, – мама выгнула бровь. Отис был рад, что ему не нужно называть имён. Даже в голове это отдавалось тупой болью. – Да, сбежал, а после того как мы поговорили, исчез. Так что даже не уверен, находится ли он в категории парня.

– Ну конечно! – Отис опешил от такого быстрого и уверенного ответа. – Пару уточняющих вопросов. Он именно исчез, а не стал избегать тебя и делать вид, что видит впервые? – Отис кивнул. – Хорошо. Вёл ли он с тобой себя иначе, нежели с другими? – Ревиаль вновь неуверенно кивнул. – А здесь всё понятно и логично, – женщина самодовольно закрыла глаза и отпила чай. – Мне не нужна лицензия психолога, чтобы сказать: он просто испугался. Может, не только он для тебя является первой любовью. Не думал об этом?

– Мам, ну теперь я совсем запутался, – Отис начал пускать пузыри в свой чай. Он поднял взгляд на недовольную женщину и перестал дурачиться. На глаза упали несколько прядей, и он попытался их сдуть. – Мам, мне восемнадцать, а не сто лет. Дай побыть ребёнком.