За танцами, уборками и разговорами ночь пролетела молниеносно. К четырем утра она почти не чувствовала усталости, потому что была заряжена непрерывностью действия. Клуб заметно пустел с каждым получасом. Гримерка опустела совсем. Они с Адлией начали убираться в служебных помещениях: ходили по кабинетам директоров, которых не было на месте, мыли кухню и складские помещения, убирались в служебном туалете и комнате отдыха, в гримерке, а потом, когда клуб закрылся, принялись вымывать весь зал. Площади были большие и сильно затоптанные, поэтому Адлия взяла специальную машинку для мытья полов, и они без спешки наворачивали круги по залу, катая машинку по плитке.
Татьяну начало клонить в сон только в автобусе. До своего подоконника-кровати она едва доплелась, сразу рухнула на ватный матрас и мгновенно заснула.
***
За двумя работами Татьяна не успевала считать минуты. Девушка чувствовала себя изможденной под конец выходных. Вдобавок под утро понедельника, перед уходом, Света сказала всем явиться вечером на репетицию к тематической вечеринке в честь Дня арбуза и спросила, все ли выучили движения.
– Какие движения? – удивилась Татьяна, потому что до этого она ни о какой вечеринке не слышала.
– Те, что я раздала вам в памятке в пятницу, – нехотя ответила Света, скрестив руки, и презрительно посмотрела на Татьяну, как бы показывая, что этого она от нее и ожидала.
Та растерялась.
– Мне никто ничего не давал, – тихо ответила девушка.
Рыжая закатила глаза, выдохнула со звуком и, покопавшись в рюкзаке, достала оттуда мятый листок с карикатурно нарисованными фигурами, показывающими различные повороты, шаги и прыжки. Она грубо протянула его Татьяне, не глядя в лицо, и сразу закрыла рюкзак. Та неохотно поблагодарила, подозревая, что она специально ничего заранее не получила и могла бы вовсе не получить и даже пропустить репетицию, если бы не услышала сейчас объявление Светы.
Каждый будний день танцовщиков обязали являться в клуб к семи и проводить на репетициях по два часа. Необходимость видеть Свету каждый день удручала Татьяну. Еще большее ее волновало то, что она не сможет выступать с Ладой и Юрой, если те ее позовут, и, следовательно, останется без денег и без костюма. Сейчас ее запасы составляли всего несколько тысяч. Большую часть из них надо было тратить на проезд и перекусы на работе. Но выбирать ей все равно никто не дал. Поэтому, проспав до пяти, она соскочила по будильнику и судорожно начала собираться на репетицию, быстро всунув в рот несколько ложек макарон с курицей, которые Адлия успела приготовить, пока Татьяна спала.
– Спасибо большое, Адлия, вкусно как всегда! – восклицала девушка, вбегая в комнату, где соседка снова вязала за просмотром сериала.
Пока одевалась, Татьяна вслушивалась в диалоги персонажей, показавшиеся ей больше смешными, чем драматичными, но интрига, которую они обсуждали, ее все равно заинтересовала. Она даже остановилась на минутку, встав у Адлии над душой, чтобы посмотреть, что происходит на экране. Вместо того, чтобы идти на репетицию, на которой Света снова будет ее унижать, а остальные – игнорировать, она бы предпочла остаться с Адлией и наблюдать за тем, как страдают экранные персонажи, чужие, не настоящие и не она, но пропуск репетиции сулил еще большими страданиями. Надо было выходить.
Справа от входа висело одно единственное зеркало на всю комнату. Оно имело овальную форму в деревянной раме светло-коричневого цвета и не позволяло оглядеть себя целиком, а только бюст, поэтому Татьяна выкручивалась и вытягивалась, чтобы увидеть в нем чуть больше, чем лицо, но безрезультатно.
– Адлия, а вечером же обсудим материалы к костюму? – спросила девушка, недовольно отворачиваясь от зеркала к двери.
– Да, конечно, – ответила та, не отрываясь от ноутбука.
Татьяна, довольная ее ответом, попрощалась, захлопнула дверь и выбежала из квартиры.
Когда она прибежала в клуб, все танцовщики находились в гримерке. Ее, по обыкновению, не замечали. Татьяна прошмыгнула мимо Светы и других за свой столик и слегка привела себя в порядок, поправив волосы. Минуту спустя все двинулись в зал следом за рыжей головой. Татьяна только теперь вспомнила о тех движениях, что должна была разучить и начала судорожно шарить по карманам спортивного костюма в поисках инструкции. Листок стал еще более мятым и плохо читаемым, но Татьяна все равно пробежалась по нему глазами, пытаясь разобрать хотя бы саму суть движений, а порядок надеялась выучить в процессе. Но за минуту это сделать было невозможно.
Из колонок, подключенных к Светиному смартфону, заиграла музыка. Старшая вышла вперед, встала на ширине плеч и начала делать легкую разминку, считая, как учитель физкультуры в школе от раза до четырех. Все повторяли за ней. Татьяна тоже. С этим справиться было легко, потому что упражнения девушка помнила с детства. Но потом начались танцы. Все пятнадцать человек, включая Свету, как один задвигались в такт быстрой музыке, только Татьяна застыла в растерянности, осматриваясь вокруг. Она пыталась повторять за девушкой, что стояла перед ней, но не поспевала за всеми, потому что мозгу нужно было сначала хотя бы понять, что делать, а уже потом реагировать с соответствующей скоростью. Света не могла этого не заметить и через две минуты выключила музыку.
– В семье не без урода, – негромко сказала она, но достаточно для того, чтобы Татьяна услышала это, находясь в самом дальнем углу группы.
Рыжая помотала головой в бессильном отчаянии и через толпу направилась к девушке.
– Ты, конечно, ничего не выучила дома, – утвердительно произнесла она. В голосе проскользнули нотки раздражения.
– У меня времени не было. Я же только утром об этом узнала. Мне никто ничего не говорил, – выпучивая напуганные глаза, верещала Татьяна.
– Слушать надо было! – резко вскрикнула Света. – Думаешь, раз спишь с Ариной, то я теперь тебе лично все указания и новости доносить должна?
– Я с ней не сплю! – протестовала Татьяна, глядя в острые глаза.
– А что ты тогда с ней делаешь? Лижешь ей?
Рыжий блеск гладких волос мимолетной вспышкой больно стрельнул Татьяне в глаза. Над квадратным подбородком появилась ехидная ухмылка. Такие же, по цепной реакции, начали появляться на лицах других членов группы. Татьяна покраснела от зашкаливавшей пошлости предположения. Свету это еще больше раззадорило.
– Видимо, ты это делаешь умело, раз она тебя здесь держит. И, судя по всему, это единственное, что ты умеешь делать.
На Светином лице выступило омерзение. Татьяна вскипела от обиды, но понимала, что следует держать себя в руках. Из ушей пошел пар. Грудь она наполнила холодным воздухом просторного зала, чтобы остудить пыл. Это помогло избежать извержения, но глаза выпирали из орбит, глядя в ухмыляющееся белое лицо, обрамленное рыжей шевелюрой. Остальные переводили взгляды с одной девушки на другую с любопытством и усмешками.
– Ах, да, прости, забыла, – бездарно изобразив сожаление, проговорила Света и приложила ладонь ко рту. – Мытье туалетов – твой второй талант. Надеюсь, ты их так же тщательно вылизываешь, как вульву Арины?
Остальные танцовщики в унисон захохотали. Татьяна оглядела раскрытые пасти коллег и едва заметно поморщилась.
– Свет, ее не было тогда в гримерке, – лениво, без агрессии, сказала вдруг Оля, выйдя чуть вперед из толпы, – когда ты объявляла о репетиции. Как она могла узнать, если все ее игнорируют?
Света бросила злобный взгляд в сторону «кореянки». Та ответила флегматичным равнодушием, как и всегда. Татьяна посмотрела на девушку с благодарностью, но не получила ответа вовсе.
– Что же ты тогда своей «подружке» ничего не сообщила?
– Потому что это твоя обязанность доносить информацию до всех, кто у тебя в подчинении, – без обиняков ответила Оля. – А сейчас мы теряем драгоценное время репетиции на вашу бессмысленную перепалку о личной жизни Арины, которая нас всех не касается.
Несколько человек выдавили по короткому смешку. Татьяна выдохнула горячий воздух из бурлящей эмоциями груди. Сразу полегчало. Света огляделась вокруг и, бросив ей: «Смотри и запоминай», вернулась на свое место перед группой. Репетиция продолжилась, как ни в чем не бывало. Татьяна встретилась взглядами с Олей и с едва уловимой улыбкой кивнула ей, а потом поймала взгляд поддержки Юли и улыбнулась чуть заметнее.
