Увы, учебник по махинациям с энергией легендарных Императоров я оставил дома, а поэтому оставалось полагаться на инстинкты.

Я закрыл глаза и просто пошел вперед. Ощущение, которое я поймал, когда мы наткнулись на кладбище, вернулось. И стало куда более ясным. Я чувствовал силу вокруг себя. Чувствовал, как она с легкостью передавливает скверну внутри меня. Шутка ли, мне даже показалось, что стало куда легче дышать.

Не знаю, сколько времени я кружил с закрытыми глазами между могилами, но Рубан это никак не комментировал. В какой-то момент тело стало легким, голова начала немного кружиться, и я открыл глаза. Могила, ничем не примечательная на фоне остальных.

— Кажется, оно, — я глянул на Рубана, что, приподняв бровь, наблюдал за мной, и бросился к телу Люция.

Что же, вот тебе и пьедестал. Я подтащил императора к нужной могиле и попытался аккуратно положить его на неё, но в какой-то момент моя рука соскользнула с его плеча, и тело упало вниз.

Раздался глухой звук.

— Там… пусто? — произнес Рубан, вставший у меня за спиной.

Я посмотрел на него в ответ и пожал плечами. Мужчина нахмурился и пробежался взглядом по округе.

Через минуту Рубан уже доставал с ветки, свисающей над одним из крестов, старую лопату. Кто бы её здесь ни спрятал, судя по количеству ржавчины, вряд ли он сюда вернется.

Сильно засыпать землёй могилы не стали. Но даже несмотря на это, почва успела обрасти мохом, через который мне пришлось пробиваться. Пара минут работы, и лопата уткнулась в дерево.

Гроб был пуст.

Я бросил лопату Рубану и указал на соседнюю могилу. Долго упрашивать его не пришлось. Несколько минут активных взмахов — и стало очевидно, что все остальные могилы были нормальными. А значит — я почувствовал всё правильно.

— И что теперь? — запыхавшийся Рубан вопрошающе посмотрел на меня.

Я убедился, что крепко держу Люция, и опустил его в пустой гроб.

— А теперь — ты отходишь, и желательно подальше.

Ладно. Я сглотнул ком в горле и коснулся обеими руками груди Императора, в области сердца.

Я уже делал это в машине, здесь то же самое, только с нормальной защитой. Ничего сложного.

Главное… не думать о том, во что превратиться столица, если ты сейчас ошибешься, Марк.

Ладно, когда ты не уверен в том, что делаешь — лучше идти маленькими шажками.

Вдох.

Жмурюсь.

Вливаю в Люция небольшую частицу скверны. Первые несколько секунд ничего не происходит.

Приоткрываю глаза. По пространству вокруг — где-то на пять метров от меня — начинают расходиться фиолетовые узоры. Появляются так же быстро, как и гаснут.

Тело начинает ломить. Я чувствую внутри себя скверну. То есть… всю бездну той скверны, что течет во мне.

И она начинает уменьшаться.

Вот только это всё равно, что черпать море ложкой.

Я приподнимаю голову и нахожу Рубана, который отошел от меня на добрых метров двадцать.

— Что-нибудь чувствуешь? — пришлось повысить голос.

Он просто отрицательно покачал головой и прикурил сигарету.

Ладно, надеюсь, он будет в состоянии её докурить, когда я закончу.

Снова закрыв глаза, я направил в Люция поток скверны помощнее. Узоры начали мерцать куда быстрее прежнего, и чем больше я вливал, тем чаще они появлялись и гасли вокруг меня. В какой-то момент воздух вокруг меня сгустился, а фиолетовые линии и вовсе принялись потрескивать, подобно разрядам электричества.

Когда я плюс-минус убедился в том, что всё идет как надо, оставалось только понять, когда мне стоит остановиться. Скверна — это моё бессмертие, и, несмотря на все минусы, которые оно за собой несёт, терять его сейчас мне совершенно не хочется.

Нужно просто избавиться от той части скверны, которая убивает меня конкретно сейчас, в виде болезни.

Конечно, я подумывал о том, чтобы вылить вообще всё, что я получил во время последней стычки с Родионом, однако решил этого не делать. Учитывая масштаб игр, в которые я влез, произойти может что угодно. А в обычной жизни… стоит полагать, что смерть не такое уж и частое явление, если ты ею не окружен изначально.

Я продолжал переливание скверны и ощущал, как её количество во мне значительно уменьшается. Тем не менее, по сравнению с тем, что оставалось внутри — я влил в Люция всего ничего.

Что же, не остается ничего, кроме как еще немного усилить напор и продол…

Это было похоже на взрывную волну, только без взрыва. Я летел спиной вперёд, глядя на то, как перед моими глазами проносятся ряды крестов, пока не врезался в что-то твёрдое и деревянное.

В глазах на секунду потемнело.

Я резко подскочил на ноги и замер. Что-то изменилось. Я находился там же, где и пару секунд назад, но ни Рубана… ни могил вокруг не было.

Странное, но знакомое ощущение. В последний раз я себя так ощущал, когда погиб совет, а меня перенесли из реальности в… вакуум, где мы мило побеседовали со скверной.

Как и тогда, я ощущал себя здесь и не здесь одновременно. Словно бессильный наблюдатель.

Это всё, что мне оставалось делать. Наблюдать.

Сначала я этого не заметил, но… по лицу моросил мелкий дождик.

На улице стоял день, но он был хмурым и свинцовым, как после дождя поздней осенью. Вдалеке… раздавались звуки взрывающихся артиллерийских снарядов.

Я посмотрел вниз. Тела, сотни тел без лиц, окутанные лишь темным сиянием скверны.

Передо мной небольшая горка, кажется… тоже из тел. Прямо на ней молодой парень с длинными, мокрыми от дождя волосами. Полностью обнаженный, он стоял, разведя руки в стороны, и… выглядел очень уставшим? Всё его тело было покрыто шрамами и царапинами, из которых то и дело сочилась стекающая вниз кровь.

Мертвецы, до этого момента мирно лежавшие под ногами, начали приходить в себя и ползти к нему. Добираясь до него, один за одним, создания принимались наносить ему удары. Оставлять новые царапины. Только затем, чтобы рассыпаться в прах после удачного попадания.

Их становилось всё больше, они лезли из земли. Из леса вокруг нас. Из огромной горы тел, на которой стоял парень. Они ползли отовсюду. Время от времени вокруг парня появлялось золотое сияние, выжигающее собой тьму скверны, однако… он не использовал эту силу для нападения, нет. Она была нужна ему только затем, чтобы выстоять, продержаться.

Он стоял так многие годы.

Не нужно было быть мудрецом, чтобы понять, кто это. Тем более, сотню раз видя его лицо до этого момента — в кино, на фото и картинах.

Люций, каким он был во время битвы.

Он повернул ко мне голову. В глазах… скорбь, мука.

— Ты… кажется, Марк.

Я попытался ответить, но слова застряли в глотке.

Вместо этого почему-то… мне захотелось посмотреть на себя. На тьму, в которой иллюзорно проглядывался силуэт моего тела. Я не успел даже нахмурить брови, когда позади раздался шум. С каждой секундой он всё нарастал.

Я обернулся.

Толпа мертвецов, которые рвались к Люцию, увеличилась в десятки раз. Да и сами они… стали больше, злее.

Шум продолжал расти. Тьма медленно окутывает всё вокруг и стремится к Люцию.

Он смотрит вниз. Сжимает зубы.

В его взгляде нет гнева, нет осуждения. Только скорбь.

— Ты это сделал, Марк. Ты должен это и исправить.

Мертвецы волной захлестывают его. Он падает. По небу разносится звон, сияние исчезает… разбивается осколками.

Секунда — и сами небеса затягиваются тьмой. Отовсюду сразу и ниоткуда конкретно, раздается крик. Темнота, но не как ночью, когда солнце на время укрывается, а словно солнце пропало вовсе.

Дождь перестает приятно капать на моё лицо. Без солнца нет не только света, но и тепла. Теперь в меня врезаются небольшие, острые льдинки.

Мертвецы исчезают один за одним. Просто превращаются в одну темную массу.

Она растет у меня прямо на глазах.

И превращается в нечто… живое. Огромное создание, напоминающее гиганта с шипами по всему телу; оно такое же темное, как и все вокруг. Через редкие трещинки на его теле пробивается свет.