Сара нахмурилась и принялась подниматься на ноги.

— Вы решили, что я использую трущобных… просто потому что… — она ткнула рукой в сторону парня в баффе на пол лица, — я не дала тебе нести эту радикальную х**ню?! Да у меня брат погиб от рук этих уродов!

— Нам нужно действовать, а ты говоришь этим людям стоять как баранам на убой! — он перешел на крик. — А что до Макса, — парень полез в карман, — мне жаль, что его сестра оказалась настолько продажной сукой!

Она, хоть убей, не могла вспомнить этих парней, но они, очевидно, знали и её и её брата. Впрочем, когда бритоголовый достал из кармана нож — это стало совсем не важно.

Лезвие перочинного ножа выскочило с резким звуком пружины.

Ситуация развивалась быстро. Девушке совсем не хотелось, чтобы кто-то узнал о том, что она теперь пробуждённая, однако лучше так, чем умирать в подворотне от ножа какого-то придурка в штанах цвета хаки. Рука Сары загорелась, и спустя секунду она была бы готова поджарить всех троих…

Но её перебил лязг цепей откуда-то из-за спины.

Что в точности произошло, она не могла понять ещё добрых секунд десять.

В лицо бритоголового перед ней вонзился небольшой чёрный топор, к рукояти которого была прикреплена такая же тёмная цепь. Спустя секунду рядом с головой Сары пронесся еще один топорик; он угодил прямо между глаз тому парню, что стоял в тени.

Когда тот упал на колени, топоры резко рванули вправо, вонзаясь в кирпичную стену дворика. Последнего из нападающих просто пригвоздило к стене, а затем и вовсе разрубило черной цепью аккурат по линии торса.

Лицо девушки окропила кровь. Она быстро заморгала, окинув взглядом своё тело, и тихо выдохнула, когда осознала, что осталась жива. Когда цепи вновь зашумели, сердце девушки ёкнуло, однако топоры просто полетели куда-то назад, минуя Сару.

Кое-как преодолев страх, девушка обернулась. Во двор зашла женщина лет тридцати пяти, с вороными волосами. На ней было строгое черное пальто и высокие кожаные ботинки почти до колен. Сначала Саре показалось, что та на ходу снимает перчатки, однако когда женщина подошла чуть поближе, стало понятно, что… её руки просто были чёрными. И сейчас в них растворяются остатки тех самых топоров на цепях, которые она видела несколько секунд назад. Чёрный цвет словно волнами ходил по ладоням незнакомки, рисуя непонятные узоры и поглощая в себя тёмные рукояти вместе с цепями.

Это… какой-то навык?

Сара озадаченно открыла рот, однако женщина оказалась первее.

— Сара. Думаю, вы не хуже меня понимаете, что ваши протесты обречены?

— В-вы к-кто?

— Империя с Республикой начали играть в слишком опасные игрушки, чтобы кланы ещё и на вас распылялись.

— Д-да что… кто вы…

Женщина закатила глаза.

— Зовут Ленора, — она улыбнулась. — Вы могли знать моего сына.

— К-какого? — девушка глупо закачала головой.

— Марка. Он у меня один, — Ленора слегка посмеялась, — но это неважно. Важно то, что я могу убедиться в том, чтобы вы осуществили свою месть в полном объёме.

Марк? Что? Возможно, частично в этом был виноват шок, или три располовиненных трупа у её ног, однако Сара ничего не понимала.

— Месть? Но как? — она посмотрела на темноволосую женщину.

— Я могу расценивать это как согласие?

Ленора Ротт довольно хмыкнула.

Вульфрик Белецкий думал, что слепые видят только темноту. Как будто у них вечно закрыты глаза. Увы, ему пришлось убедиться, что это не так. Это довольно сложный концепт для тех, у кого со зрением всё в порядке, но когда ты теряешь зрение, то ты не видишь ничего. Твои глаза — не более, чем бесполезный придаток, и видят они не больше, чем спина, или, скажем, пятка. Темноту тоже нужно видеть, а этого-то ты как раз и не можешь сделать.

Это открытие было довольно жутким для него.

Но он даже не мог им ни с кем толком поделиться. Это тяжело сделать без языка.

Увы, насколько бы чудесной ни была магическая медицина, с отсутствующими конечностями и частями тела она по-прежнему помогала слабо. Он знал это не понаслышке, ведь сам спустил кучу денег на разработки различных протезов… как раз на подобный случай. Но ничего, что ему бы сейчас помогло, при этом не убив, ему разработать не удалось.

Проклятый Марк Ротт. Проклятый Долгов. Проклятый совет.

Всё, что оставалось Вульфрику — это злиться. Злиться и слушать.

Хотя бы это чувство у него не отняли. Он приподнял руку, а затем что было силы врезал кулаком вниз.

Его рука уже, кажется, была сбита до крови о подоконник возле кровати, где он лежал последние несколько дней. Врачи все не переставали ругать его за это. Но боль тоже в своём роде была чувством. Напоминавшим ему о том, что он всё ещё живой.

— Я… тоже долго не мог принять случившееся.

Вульфрик резко дёрнул головой и слепо уставился в сторону входа. Звук голоса едва ли перебивал скрип механических протезов.

— Старый друг, — Белецкий не мог поверить, что снова слышит голос Алекса, — Хочешь, я помогу тебе всё исправить?

Окей.

Не думал, что встречу ещё кого-то с Уроборосом. И уж точно не думал, что этот кто-то окажется миловидной старушкой посреди небольшой комнаты с тусклым светом.

— Обычно люди не хвалятся Уроборосом, — я покосился на женщину и, нащупав рукой кресло, разместился напротив неё. — Уж я точно.

Старушка сощурилась и любопытно склонила голову набок. Кажется, мои слова если не удивили её, то хотя бы позабавили.

— Зря, — она улыбнулась. — Что в нем плохого?

Я фыркнул.

— Вы, должно быть, шутите, — и если это так, то мне что-то не смешно. — Как насчёт того факта, что атрибут превращает тебя в магического импотента?

— Вот как, — женщина продолжала мило улыбаться мне, как ребёнку, отчего становилось немного неловко. — Должно быть, это сильно помешало вам стать председателем совета целой страны, господин Ротт?

— Всё могло сложиться иначе, — я нахмурился, понимая, к чему она ведет. — И сейчас я был бы, скорее всего, просто мёртв.

— Могло сложиться иначе… — старушка посмотрела на свою ладонь. — Любопытная фраза. Моя жизнь тоже могла сложиться иначе, и я бы не стала соратницей первого Императора, со всеми вытекающими последствиями, — она сделала небольшую паузу, словно что-то обдумывая. — Вот только иначе всё не сложилось, как и у вас, господин Ротт.

Отлично. Когда твой собеседник заявляет, что он лично знаком с первым Императором, жившем добрый век назад… значит, нужно срочно выводить беседу из абстрактной плоскости в разговор по конкретике.

Я прокашлялся.

— И… кто вы?

— Меня зовут Мадлен Дюбуа, — она кивнула. — Если вы об этом.

Фамилия показалась мне знакомой.

— Чтобы вам было проще понять, в какое русло пойдет этот разговор, стоит сказать сразу — я и мой клан… мы стоим в оппозиции к уже знакомым вам Шраутам.

Звучит как красивая вариация «Враг моего врага — мой друг», однако назвать Шраутов своими неприятелями я не мог при всём желании. Если те и причинили какой-то ощутимый вред, то только моему терпению.

— И какое мне до этого дело?

— Об этом я и хотела поговорить…

Я рассмеялся и покачал головой.

— Я всего пару дней назад чудом выбрался из змеиного клубка в Альянсе Пяти. И если вы хотите бросить меня в ещё один, только побольше, то я просто встану и выйду.

Меня тошнило от клановых разборок, как аллергика от арахиса. И если в Альянсе я хотя бы понимал, зачем варюсь во всем этом дерьме, то разгребать за имперскими кланами желания не было никакого.

— Другой реакции ожидать было бы глупо, — Мадлен пожала плечами. — Однако, даже если вы уйдёте, то лишь отсрочите необходимость возиться с этим «змеиным клубком», как вы выразились.

— Мои нервные клетки будут аплодировать стоя даже за один лишний день отдыха.

Дюбуа ухмыльнулась.

— Хорошо. Просто выслушайте меня и поступайте как вам будет угодно.