— Думаю, ревновать стоит ей, а не тебе, — бормочет, нагло сминая мою трепещущую грудь.

— Ты ненормальный, — выдаю на выдохе, но вопреки желанию отшить наглеца, не могу сопротивляться ему. От услышанного в груди разливается приятное облегчение.

— По-моему, я дал тебе это понять еще в первую нашу встречу, но, как видишь, ты все равно здесь.

Явор проходится пальцами по моей обнаженной ключице и, приникнув губами, проводит языком вдоль выступающей кости, оставляя на коже влажную дорожку, которую тут же покрывает рой мурашек. Мое дыхание учащается и, взяв меня за руку, он направляется в сторону ванной. Задвигаю все свои сомнения на задворки сознания и поддаюсь порочному порыву. Сильные руки берут меня в свой плен, и я окончательно растворяюсь в нем, не замечая, как уже стою в душе, а Явор требовательно снимает с меня платье и, усадив на выступ в стене, стягивает чулки, ощутимо царапая пальцами кожу. Я судорожно сглатываю, но тянусь к нему, подцепляя края свитера, и порывисто стаскиваю его вверх, отбрасывая в неизвестном направлении. Дрожащими пальцами расстегиваю ему джинсы, и он торопливо скидывает их с себя. Замечаю его выпуклый орган, и щеки моментально вспыхивают колючим теплом. Явор загребает меня в охапку и заносит под сильный напор душа, погружая нас в объятия воды. Воздух вокруг накаляется, кружа и без того хмельные головы. Он снимает последнюю преграду, и я ощущаю окрепший орган, упирающийся мне в нижнюю часть спины. От неожиданности вздрагиваю, но он не дает обернуться, вжав меня спиной в свое тело. Мы ничего не говорим, сейчас общаются только наши тела, и я полностью отдаюсь его ласкам. Он берет мыло и круговыми движениями массирует мне живот, спускаясь все ниже и ниже. Проскользнув рукой в трусики, скользит по моим изнывающим складочкам. Нежные прикосновения затягивают меня в омут страсти, когда вторая рука неумолимо сминает грудь сквозь ажурное белье, царапая шероховатой тканью возбужденные соски, отчего я издаю негромкий стон и теряю связь с действительностью. Явор смывает с моего изнывающего тела мягкую пену, и предварительные ласки стремительно переходят в более грубую форму. Он разворачивает меня и толкает спиной в стену, вновь погружая требовательную руку в трусики, что окончательно нарушает и без того поверхностное дыхание. Я плотно прижимаю ладони к влажному торсу Явора и веду по рельефным мускулам. Когда он нажимает большим пальцем на тугой клитор, я млею от наслаждения и принимаю его обжигающие прикосновения.

— Открой рот. — Насыщенный баритон подобен выразительному голосу скрипки и проникает в каждую клеточку. Подчиняюсь, и он погружает большой палец в мой рот. — Соси.

От властного тона внутри все скручивается, но он немного отвлекает от ощущений, нависая надо мной и упираясь свободной рукой в стену. Я неуверенно смыкаю губы и скольжу вдоль фаланги, а из его груди вырывается гулкий хрип, размыкая ровный ряд зубов. Стекающие вниз капли словно магнитом тянутся в приоткрытый рот, ставший центром их притяжения. Я провожаю каждую новую до его порочных губ, желая следовать за ней и погрузиться языком в эпицентр жара. От таких мыслей низ живота сводит до ноющей боли. Явор медленно вытаскивает палец и размазывает влагу на моих губах, превращая глубокое дыхание в рваные, будто трепетные взмахи крыльев колибри, вдохи.

— Ты волнуешься, детка? — Широкая ладонь ласкает шею, очерчивая мою татуировку, и спускается на грудь, заставляя ее вздыматься от частых колебаний.

— Да… я… я хочу кое-что попробовать, — прерывисто шепчу, не отрывая взгляда от его темных глаз. Сейчас они напоминают грозовые тучи, которые готовы выплеснуть всю свою бурю в меня.

— И что же? — Его лицо искажает хитрая улыбка, словно он видит меня насквозь и знает все мои желания.

— Я покажу… когда мы вернемся в комнату…

— Тогда не вижу смысла задерживаться, — говорит он, притягивая меня ближе.

— Только прошу аккуратнее…

Его силы заметно возвращаются и, схватив меня в охапку, он вырывается из душа. От падения нас спасает стена, в которую Явор впечатывает меня.

— А-ах. — Коктейль из боли и страха заставляет меня вцепиться в его плечи железной хваткой.

— Не бойся, мелкая.

Явор отрывает нас от опоры и усаживает меня на столешницу. Берет полотенце и начинает вытирать мое тело. Я закусываю губу и наблюдаю, насколько нежно он это делает. Его сильные руки ловко избавляют меня от лифчика, и жаркое дыхание блондина вонзается в мою кожу раскаленными копьями. Соски ноют и изнывают от желания, чтобы он прикоснулся к ним. И Явор впивается в налитую от возбуждения грудь, мягко накрывая требовательными губами ореол с упругой горошинкой. От его жарких поцелуев я загораюсь и шумно вбираю в себя воздух. Он хищно втягивает тугой сосок в рот и жадно посасывает, играя грубым языком с напряженной бусинкой. Однако вскоре ему этого становится мало, и он обрушивает на меня лавину укусов, истязая мою грудь острыми зубами. Сдержанные стоны проливаются яростным потоком, и я облизываюсь от вкусной дикости, что исходит от моего дьявола. Он такой же нежный, как песни Rammstein. Но ведь для каждого из нас понятие нежности имеет разное значение. И моя нежность — это Явор. Наглый. Дерзкий. Чувственный.

Он отрывается от моей груди, издавая хищный рык, и заглядывает своими пылающими факелами мне в глаза. Бешеный. Ненормальный. Дикий. Однако другого мне не надо. Я забираю у него полотенце и осторожными движениями высушиваю ссадины на его лице.

— Больно? — спрашиваю, аккуратно маневрирую мимо рассеченной брови, кровь из которой уже не струится, но рана все еще не покрылась даже корочкой.

— Думаешь, это называется болью?

— Не знаю. — Я убираю полотенце и скольжу рукой по крепкой груди, очерчивая пальцами будущую гематому.

— Я так устал, мелкая, — обхватывает мой затылок и сталкивает нас лбами, — я очень устал.

Глажу его по израненной щеке и пытаюсь понять, беспокойно рассматривая глаза, в которых воет ураган. Но он словно темная бездна, неизведанная и опасная. Я и сама не понимаю, хочу ли узнать правду, что он скрывает в своей искалеченной душе.

— Идем. — Спрыгиваю на пол и тяну его за собой в спальню. — Дома точно никого нет?

— Брида, в мою комнату никто не войдет, даже если здесь будет происходить кровавая резня.

— Ну-у-у, убивать я точно не собираюсь, — упираюсь ему ладонями в грудь и оттесняю к кровати, — а вот немного покомандовать не отказалась бы.

Толкаю его на постель и забираюсь сверху. Сама удивляюсь собственной наглости, но мне безумно хочется попробовать его. Самой. Каждый миллиметр кожи.

— Думаешь, получится?

— Я очень тебя попрошу позволить мне это сделать.

— Ты полна сюрпризов, малышка.

— Подними руки. — Явор демонстрирует мне саркастическую ухмылку, и моя просьба остается невыполненной. Тогда я беру и сама задираю их кверху. — И не смей отпускать.

Не спуская с меня хищного взора, он устраивается поудобнее.

— Интересно… — облизывается, как объевшийся сметаны кот и все-таки удовлетворяет мою просьбу.

— Закрой глаза, — шепчу ему на ухо, и он лишь улыбается, но выполняет, — и не подглядывай.

Оставляю на израненных губах затяжной поцелуй и наблюдаю за его реакцией. Тусклый свет позволяет мне немного раскрепоститься, и я нахально рассматриваю мужское тело, замечая, как длинные пальцы расслабленно перебирают спинку кровати. Я поднимаюсь и стягиваю мокрые трусики, скидывая их на пол.

— Эй! — Опускаюсь на него и тут же вздрагиваю, когда соприкасаюсь с его горячей влажной кожей своей чувственной плотью. — Не заставляй меня завязывать тебе глаза.

Раскатистый смех шевелит его грудь и рассыпается вибрацией по моей коже.

— Моя девочка хочет поиграть?

— Твоя? — осведомляюсь, шаловливо пробегаясь язычком по зубам и приникаю губами к его шее.

Слегка покусываю, спускаясь ниже, а у самой кровь закипает не хуже, чем в чане с кислотой. Приятное тепло собирается где-то внизу живота и разливается по телу легким покалыванием, пробуждая во мне бешеный азарт. Дразню, царапая зубками влажную кожу, и вырисовываю губами узоры на широкой груди. Обхватываю твердый сосок и невесомо ласкаю языком, потом отстраняюсь и слегка обдуваю его, пока гортанный стон не разрывает тишину. Явор наматывает мои влажные волосы на кулак, заставляя меня прекратить неутомимые ласки. Отрываюсь и убираю от себя жилистые руки. Завожу их ему за голову и вжимаю в матрас, медленно приближаясь к изможденному лицу.