Просыпаюсь от пульсирующей боли в висках. Голова словно до краев наполнена раскаленным свинцом. Не знаю, сколько я поспала, но с похмелья состояние чудовищное. Каждое утро становится для меня все более ужасным и мучительным. Мой хрупкий мир теряет равновесие и сейчас хватит даже легкого дуновения ветерка, чтобы разбить его вдребезги. Но всполохи тревоги в душе задвигают физическое недомогание на задний план.

Что теперь будет с Рагнаром? Картер меня проверял, и я сильно просчиталась. О последствиях даже и думать не хочу. Мой мозг утратил способность функционировать, проблемы просто разлагают его изнутри, и трезво мыслить у меня не получается. И пусть я не та мать, с которой нужно брать пример, но все равно люблю своего малыша всей душой и всем сердцем. Незримая связь между нами нерушима. Чувствую своего маленького воина даже на расстоянии. Он совсем один, и каждая частичка меня наливается острой болью от мысли, что ему плохо. Я абсолютно лишена информации о нем. Что с ним? Хорошо ли его кормят? Как с ним обращаются? От дурного предчувствия меня просто разрывает на части, а тупая безысходность добивает сокрушающим ударом. Но я справлюсь, ради своего сына больше не имею права быть слабой.

— Наши встречи становятся традицией, — звучит знакомый голос, и кажется, мужчина нависает надо мной, как грозовая туча.

Поднимаю тяжелые веки и окончательно выбрасываю белый флаг. Идти мне больше некуда. Судьба умеет устраивать злобные шутки. И теперь те, кого я по велению Картера подставила, вопреки здравому смыслу протягивают мне руку помощи. Присаживаюсь, разминая пальцами ноющие виски, и зажмуриваюсь, чтобы комната перестала вращаться перед глазами.

— Ты понимаешь, что сама себе подписала смертный приговор? — Раймон грузно опускается на диван. Я лишь молча смотрю на него. — Кейси, блядь, нельзя играть на обе стороны! — заполняет оглушающую тишину грозный рокот, и мужчина поднимает на меня уставший взор. Все мы вымотаны, ведь каждый пытается уберечь свое. — Я знаю, — выдыхает он и откидывается на спинку дивана, — что Картер уничтожает тебя морально! Но ты не можешь вести двойную игру! Что, влюбилась в мальчишку?! Мучает совесть?! — Снова бросает на меня взгляд, но на этот раз в нем загорается ярость. Только вот мне нечего ему ответить. — Ты толкаешь пацана в дерьмо и в то же время пытаешься ему помочь, но не замечаешь, как тонешь в этом сама и делаешь только хуже! Картер получает что хочет — за один выстрел двух зайцев! Ты действительно надеешься, что он отпустит тебя?!

— Прекрати Раймон, — тяжело вздыхаю, — ты тоже был в такой ситуации…

— Нет, Кейс, не в такой. От моих эгоистичных поступков страдал один человек, а от твоих — целая семья, в которой есть дети.

— Но ты ведь тоже отдал Эстер в руки ужасного человека! Хотя любил ее. Ты должен понять меня. — Хватаюсь за голову и судорожно тру виски. Что он должен? Ничего! Он вообще не обязан даже пускать меня на порог дома. Я и сама все прекрасно понимаю. Облокачиваюсь на колени и беспокойно перебираю пальцы. — Думаешь, я такая тварь, что заложила бы бомбу в дом своих старых друзей?! В дом, где живут дети, которых я люблю как своих?! — Поворачиваю голову и смотрю на Раймона, но он не отвечает мне взаимностью. — Да, я натворила дел… но я не убийца! Если бы только знала, какие последствия повлекут мои поступки, я бы никогда не влезла в это! Но я любила его, Рамо! Любила… — произношу со стоном, погружая лицо в ладони.

— Это была не любовь, Кейси. А благодарность за то, что он спас твою шкуру!

Явор

Бар

— Красотка, бутылку виски. — Масон цепляет молоденькую официантку за задницу. Ее форма — коротенькие джинсовые шорты, пояс с бутылками алкоголя и топик с вызывающим декольте, из которого вываливаются аппетитные сиськи — буквально кричит о том, что сочная попка для общего пользования. — На второй этаж, — указывает жестом на свободный стол и сильнее сжимает упругую ягодицу девушки.

Проталкиваемся сквозь толпу народа и устраиваемся за забронированным столиком. Масон хорошо подготовился, выбрал удачное месторасположение: нас почти не видно, зато отсюда весь бар как на ладони. Беглым взглядом оцениваю обстановку. Помещение забито до отвала, хотя времени только шесть вечера. Когда я согласился пойти развеяться, как-то пропустил мимо ушей слово «открытие». Хотелось бы, конечно, более расслабляющую обстановку, но интерьер в стиле промышленный гламур сейчас воспринимается мной положительно. Бетонные стены, балки, громоздкие трубы и вентиляционные каналы — мне нравится.

— Ты сегодня загруженный, — Масон разливает виски по стаканам, — выкладывай.

— А вариант «нажраться молча» не рассматривается? — Выпиваю залпом содержимое тумблера и от распирающего жжения за грудиной со свистом вбираю полные легкие воздуха.

— Ну, я все-таки друг и должен был поинтересоваться, хотя твое предложение мне нравится больше. — Друг салютует и прогладывает вслед за мной все до последней капли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Болтая обо всякой ерунде, мы уничтожаем первую бутылку минут за сорок. Но все же алкоголь оказывает должное действие, и вторая бутылка развязывает мне язык.

— Картер снова подкладывает под меня блондинку, — сообщаю, со скучающим видом крутя в руках пустой стакан и наблюдая, как капля виски растекается по толстому дну тумблера.

Лицо Масона искажает издевательская усмешка.

— Я надеюсь, ты не камикадзе?

Сжимаю губы и отрицательно качаю головой.

— Не-а, — касаюсь языком сначала одного угла рта, а затем другого, — ничего не было.

— Молоток, уже прогресс, наконец-то ты стал способен отказать своему члену в его любимом лакомстве.

— Только причина этого отказа кроется не в Картере.

— Даже так. Что-то новенькое?

— Сам не знаю, — произношу, задумчиво сминая пальцами нижнюю губу.

— Ладно, не хочешь не говори. Я пойду, хапну веселящей травки, ты со мной? — предлагая, машет передо мной пакетиком травы.

— Нет. Думаю, и тебе стоит отказаться от своего любимого лакомства, — подкалываю друга, акцентируя внимание на последних словах.

— Не дождешься! — Он поднимается с кресла. — Я брошу курить только тогда, когда стану папашей, — склоняется ко мне, — то есть н-и-к-о-г-д-а, — ехидно шепчет на ухо и, похлопав по плечу, удаляется в толчок на романтическую встречу с марихуаной.

Выдыхаю и расслабляюсь на диване, бегло осматривая переполненный зал. Но сканирующий взгляд снижает скорость, когда в поле зрения попадает гуманоид. Только сегодня ей это прозвище определенно не подходит. Мое расслабленное внимание меняет ориентир и, вздернув плечами, подаюсь вперед, подобно хищнику в засаде, который готовится к прыжку на свою жертву.

Блестящая ткань платья так плотно облегает ее стройную фигуру, точно это вторая кожа, а щуплое плечо девчонки игриво оголено, придавая ее образу нотку игривости. Непроизвольно закусываю губу от желания вцепиться зубами в изящную ключицу и пройтись языком по нежной коже. Где то глубоко внутри испытываю острую потребность ощутить ее вкус.

Она устраивается на высоком барном стуле, изящно скрещивая ноги. Но когда мой взгляд поднимается выше, вместо желания трахнуть вспыхивает порыв придушить грациозную лань, сломать ее за тонкую шейку. Миловидное личико скрыто под блядским макияжем, который действует на меня, как красная тряпка на иберийского быка[1]. Руки сводит от дикой тяги смыть с нее всю эту штукатурку, засунув головой прямо под напор воды. И вишенка на торте развязного внешнего вида — зализанные назад волосы, точно как у суки. Судя по всему, мое общество пагубно влияет на моего одуванчика. Видно, что не ее это. Маска. И, чувствую, причиной сегодняшнего маскарада стал вчерашний спектакль в исполнении Кейси.

— Але-е-е, — Масон стучит стаканом по столешнице и возвращается в кресло, — ты на сестру Чезара что ли залип?